В моей шкуре

– Ох ты какой! У женщин нет имён, начинающихся на «Анд». Есть Анжелика, Ангелина, Анфиса… О, хочешь быть Анфиской? Мяу!

Виола издевалась, а я оставался абсолютно серьёзным.

Анфиской звали кошку нашей бабушки. Мы в детстве любили её в бабушкину шаль заматывать, а она там дрыхла. Милая котейка была, но до той поры, пока не нагадила в ту самую шаль. Мы сами ни черта не поняли, как так получилось. Спала Анфиска себе в тёплой пушистой шали, а потом вдруг вырываться стала. Виола её крепче к себе прижала, и давай качать. Когда игра надоела, мы кошку отпустили, но плохо пахнущий подарочек, оставленный на прощанье, нам боком вышел. С тех пор Анфиску мы не забываем.

– Давай дальше, – кивнул на список.

– О! Есть Дарина. Смотри, в этом имени присутствуют все буквы из твоего, только в другом порядке.

– Что за имя такое?

– Персидское имя, означает «владеющая дарами».

– Не пойдёт! – Я встал и прошёлся к окну. Лифчик впился в кожу так, что дышать стало невозможно. Как они его носят? Виола продолжала тем временем читать имена из списка, но они казались мне полной хренью. А потом я вдруг вспомнил: – Мама, кажется, хотела дать тебе другое имя… Не помнишь – какое?

– Нелли.

– Вот! Буду Нелли Фалева. Это же временно!

На том и порешили. Виола предложила отличную байку, которую я поведаю завтра всем своим коллегам и… я и есть начальник, хоть и частично. Выгнать меня уж точно никто не сможет. А дела я и в женском теле смогу вести. Как-никак, голова никуда не делась. Работает, как и прежде!

Ника – он

Чего стоило нам выбраться из дома! Это просто какой-то кошмар! Был бы обычный будний день, так нет же, сегодня воскресенье, а значит никто никуда уходить не спешил.

Все утро мы с Артёмом слушали мамино песнопение под звуки несмолкаемого пылесоса. Папа на всю громкость врубил новости – нудятину какую-то. Солнечный день! Нет бы сводить маму в парк… Ах, ну да, они же поругались вчера. А если быть честнее, то мама не разговаривала с папой.

Но это ещё не все неприятности на сегодня. Дважды мама стучала в дверь моей комнаты. В первый раз, чтобы разбудить, а во второй – пропылесосить. Я просто боготворю тот день, когда папа решил врезать замки в двери наших с Тёмой комнат. «У вас должна быть своя личная жизнь», – сказал он тогда, укоризненно поглядывая на маму. И правильно! Она же никогда не стучала. Когда Артёмка стал старше, то начал стесняться переодеваться перед ней, и не раз говорил: «Ма, а если я голый буду?»

«Ой, – отмахивалась она, – как будто я вас голыми никогда не видела! Кто, по-твоему, какахи твои подтирал, а?»

Маму было не переубедить, вот тогда-то папа и решился сделать нам подарочек.

Когда пылесос стих, Тёма на разведку пошёл. Через час сообщил, что мама отправляется в церковь, а папа в зале перед телеком похрапывает. Самое время уходить. И как назло, выход из дома – только через дверь. Можно было бы и через окно, если бы не одно маленькое «но». Нет, меня не пугала высота второго этажа. Наш дом снаружи отштукатурен белой известью, имеет окна с подзором, а между ними идёт довольно широкий карниз, так что, сами понимаете, наступить есть на что. Меня не радовала перспектива свалиться в кусты крыжовника, а потом отдирать колючки от пятой точки. Тем более, что задница «арендованная».

Ожидая знака Артёмки, пригладила рукой волосы, поправила воротник на куртке, «хозяйство» ещё мешало прилично – рука так и порывалась залезть в штаны и оторвать то, что мешается между ног.

Вошел Артём.

– Всё. Мама ушла, а папа спит. Можем идти.

– Отлично, – хихикнула, а потом заметила, что брат поморщился. «Я не женщина. Не женщина. Я мужчина», – как мантру повторяла про себя эти слова.

– Стой!

– Ну что ещё?

– Сумочку дома оставь.

Опустив взгляд, уставилась на свою любимую сумку из коричневой замши.

– Но там все необходимые вещи. Куда я их дену?

Артёмка надул щеки и немедленно выдохнул.

– Растолкай всё по карманам.

Что у меня в сумке? Помада – не нужна. Тушь – не нужна. Прокладки – туда же в ненужное. Из всего содержимого в карман отправились ключи от дома, мобильник и пара рублёвых купюр. Ужасно осознавать, но я на мели.

Очутившись за пределами дома, мы остановились, оба думая над тем, что же мне обуть. Папины ботинки оказались маловаты, так что стояла я сейчас на холодной земле в носках.

– У тебя деньги есть? – поинтересовался брат, почёсывая затылок.

– Я должна только завтра получить… э… должна была…

– Ясно. У меня тут недалеко друг живёт… – Артём указал на соседний квартал. А я, тем временем, смотрела на невысохшие лужи на асфальте. – Пойдём, может быть, у его отчима найдутся старые ненужные ботинки.

– Старые и ненужные? – поморщилась.

– Если тебя устраивают носки, то-о…

– Ладно! Пойдём уже… Точнее, ты иди, а я в скверике подожду, на скамеечке. Холодно в носках по сырой земле шлындать.

На том и порешили. Артём отправился добывать мне мужскую обувь, а я села на скамейку и достала телефон, чтобы отправить Таньке сообщение.

ВЕЧЕРОМ БУДЬ ДОМА. СЛУЧИЛОСЬ СТРАШНОЕ.

Нажала на «отправить», а потом услышала:

– Эй, красавчик!

– Это вы… мне? – спросила, покрутив головой. Рядом никого не было, только старичок на соседней лавке с газетой пристроился. Тот ещё красавчик! Блондинка обращалась точно не к нему.

– Тебе, а кому же ещё! – Она села рядом, закинув ногу на ногу. – Огонёк есть?

– Нет.

– Не куришь? – Девушка изучила меня оценивающим взглядом, а я ноги поглубже под лавку спрятала. – Хорошо. Мало сейчас мужчин без вредных привычек.

Пришла ответная эсэмэска от Тани:

НЕ ПУГАЙ.

Не обращая внимания на блондинку с незакуренной сигаретой в руке, уткнулась в телефон.

ВСЕ РАССКАЖУ ПРИ ВСТРЕЧЕ.

– Тебя как зовут хоть? – спросила приставучая девица.