Императрица Мария Федоровна

Дети воспитывались в строгости. Мать и отец старались привить им чувство ответственности в делах. День начинался с холодного душа и утренней гимнастики, а позже все принцессы приобщались к конному спорту. Как Дагмар, так и Александра были прекрасными наездницами. Королева Луиза заботилась о том, чтобы дочери обучались рукоделию и знали, как вести домашнее хозяйство. Одевались принцессы очень просто у домашних портных. Дагмар выросла в тихой спокойной атмосфере любви и радости, вне роскоши и чрезмерного богатства.

Ежегодно вся королевская семья вместе с детьми проводила каникулы в Германии в Румпенхайме, находившемся на реке Мейн, недалеко от Франкфурта. Дедушка королевы Луизы, граф Фредерик Гессен-Кассельский оставил Румпенхаймский дворец в наследство своим детям с тем условием, что они будут ежегодно встречаться и проводить каждое лето в Румпенхайме. С тех пор датские принцы и принцессы встречались здесь со своими двоюродными братьями и сестрами в теплой непринужденной обстановке радости и праздника. Эта традиция инспирировала в дальнейшем встречи у королевской четы во Фреденсборге, которые позже стали традиционными.

Три датские принцессы через всю жизнь пронесли нежную любовь друг к другу и сохранили тесные семейные контакты. Но Александра (Аликс, как ее называли в семье) и Дагмар были особенно близки друг другу. Они часто одевались даже в одинаковые платья, подчеркивая тем самым близость друг другу.

Все дети относились к своим родителям с большим уважением, высоко почитали и ценили их. За любовь и то воспитание, которое они получили у себя на родине в Дании. Они каждый раз с огромной радостью посещали родной Фреденсборг, Бернсторф и Амалиенсборг, где жили их родители.

Наследник российского престола

Великий князь Николай Александрович, старший сын императора Александра II и императрицы Марии Александровны, урожденной принцессы Гессен-Дармштадской, родился 8/20 сентября 1843 года. Он унаследовал от своих родителей физическую красоту, благородство, доброту, высокую культуру, был любознательным, остроумным, замечательно рисовал.

Цесаревич Николай Александрович

Наставник цесаревича филолог, историк литературы, академик Я.К. Грот в своих записках дал следующую характеристику великому князю: «Будущий Наследник обещает чрезвычайно много. Наружность у него приятная. В лице его много сходства с отцом и отчасти с дедом (Николаем I – Ю.К.). Черты лица у него правильные и гармонические, глаза голубые с большой живостью, светлые волосы, коротко остриженные. Нрав Николая Александровича веселый, приветливый, кроткий и послушный. Для своих лет он уже довольно много знает, и ум его развит. Способности у него блестящие, понятливость необыкновенная, превосходное соображение и много любознательности».

Цесаревич Николай Александрович в форме гвардейских стрелков 1863–1864 годы

Воспитание в семье было равно строгим как к старшему сыну, которого в семье звали Никса (Никс), так и к его братьям – Александру, Владимиру, Алексею, Сергею и Павлу. Все братья были очень дружны между собой.

Обширная учебная программа великих князей включала в себя различные области науки, культуры, искусства и была очень насыщенной.

Вставали великие князья в шесть часов утра, в семь – готовили уроки. Ровно в девять часов они шли здороваться с родителями и регулярно совершали утреннюю прогулку с Государем. Занятия с педагогами начинались точно в десять часов утра, и первый урок продолжался до одиннадцати часов. Затем с одиннадцати до двенадцати два раза в неделю они занимались верховой ездой, а четыре раза – гимнастикой и танцами. Свободные часы от спорта посвящались занятиям иностранными языками. В вечерние часы от семи до восьми были часами отдыха, когда великие князья отдыхали, читали. Ровно в восемь и до девяти часов они посещали мать – императрицу Марию Александровну, вели с ней беседы на разные темы, в том числе и религиозные, на которых часто присутствовал и отец – император Александр II. Так заканчивался их день.

Император Александр II с сыновьями Александром, Алексеем и Владимиром

Особенно дружен был цесаревич с великим князем Александром Александровичем. Для него он был не только брат, но и друг и наставник. Историк В.В. Назаревский писал: «Если старший брат восполнял в младшем познание по тем предметам, каких тот еще не изучал, то, в свою очередь, влиял на брата и Александр Александрович своими меткими практическими суждениями, сдерживающими мечтательные увлечения, а в особенности свою поразительную искренностью, твердостью, прямой и кристальной, как выражался цесаревич, честностью своего характера».

После воцарения на престоле Александра II 19 февраля 1855 года Николай Александрович был провозглашен наследником и цесаревичем; был назначен атаманом всех казачьих войск и канцлером Финляндского университета в Гельсингфорсе и зачислен во все полки гвардии.

Цесаревич Николай Александрович 1864 год

Когда великому князю Николаю Александровичу было семнадцать лет, он упал с лошади и повредил себе позвоночник. Существовала и другая версия внезапной болезни, а затем и смерти цесаревича, последовавшей 21 апреля 1865 года. Во время игры с двоюродными братьями цесаревич ушибся об острый угол мраморной мебели. Ни родители, ни врачи не придали тогда этому факту должного внимания. Цесаревич по-прежнему продолжал вести активный образ жизни здорового человека.

В 1861–1864 годах великий князь Николай Александрович совершил большую поездку по России от Петрозаводска до Крыма. В 1864 году князь впервые выехал за пределы России и так больше никогда живым и не вернулся на родную землю. В поездке цесаревича сопровождала большая свита: попечитель старый граф Г.А. Строганов, адъютант полковника О.Б. Рихтер, поручик П. Козлов, прапорщик князь В.А. Барятинский, профессора М.М. Стасюлевич и Б.Н. Чичерин, врач Н.А. Шестов и секретарь канцелярии Ф. Оом.

Первым пунктом путешествия великого князя был Киссинген, где мать цесаревича императрица Мария Александровна находилась на лечении на водах. Цесаревич был приглашен к герцогу Сакс-Веймарскому, чьей супругой являлась великая княгиня Мария Павловна. Ходили даже слухи о возможности женитьбы цесаревича на одной из дочерей герцога. Однако сердце великого князя было уже занято Дагмар, чей образ он носил уже в своем сердце.

В то время между Данией и Пруссией шла война, и цесаревич остановился в Схевенингене близ Гааги. Мать нидерландской королевы София – великая княгиня Екатерина Павловна, принцесса Вюртенбергская, была двоюродной сестрой Александру II.

Визит в Данию. Встреча с Дагмар. Помолвка

Летом 1864 года наследник российского престола приехал в Данию. Цель его поездки была познакомиться с датской принцессой Дагмар, которая очень понравилась его отцу Александру II во время его прошлого визита в Данию. При первом же знакомстве Дагмар или, как ее называли в Дании, Минни (маленькая) произвела неотразимое впечатление на молодого князя. Она была чарующим созданием. 24 августа / 5 сентября 1864 года в письме к матери, императрице Марии Александровне, он рассказывал о Дагмар и о том впечатлении, которое она произвела на него. «… Если бы Ты знала, – писал Николай Александрович, – как я счастлив: я влюбился в Dagmar. Не бойся, что эта так скоро, я помню твои советы и не могу решиться скоро. Но как же мне не быть счастливым, когда сердце говорит мне, что я люблю ее, люблю горячо… Как мне описать ее, Она так симпатична, проста, умна, весела и вместе застенчива. Она гораздо лучше портретов, которые мы видели до сих пор. Глаза ее говорят за нее: такие добрые, умные, бойкие глаза».

Цесаревич принял решение сделать предложение датской принцессе. Для получения согласия родителей он тут же отправился в Дармштадт на родину своей матери и императрицы Марии Александровны, где в ту пору в августе 1864 года она находилась со своим мужем императором Александром II. Родители, желавшие этого союза, тотчас дали свое согласие.

Как Дания, так и Россия были заинтересованы в этом брачном союзе. В обеих странах браку придавали и определенное политическое значение. В результате датско-прусской войны, закончившейся для Дании потерей герцогств Шлезвиг, Гольштейна и Лауэнбурга, датское королевство хотело установления дружественных отношений с великой державой, которая могла бы помочь Дании умерить аппетиты Пруссии. Россия же на протяжении многих лет была заинтересована в том, чтобы вход в Балтийское море и выход из него оставались свободными и чтобы проливы Эресунд и Большой и Малый Бельт находились бы под контролем Дании. Поэтому подобный династический брак приветствовался в обеих странах.

В Дармштадте цесаревич провел с родителями несколько дней. Он не мог представить себе, что в последний раз в жизни находится с родными ему людьми, в привычной для него дворцовой среде. Мысли о здоровье, которые мучили его, исчезли. Он был влюблен и чувствовал себя бодрым и здоровым, но чрезвычайная бледность свидетельствовала об обратном.

А. Хунуэс

Принцесса Дагмар

В эти дни состоялся его разговор с молодым князем В.П. Мещерским, который специально приехал из Англии, чтобы поздравить цесаревича с помолвкой. «Могу сказать, что я предчувствую счастье, сказал цесаревич князю Мещерскому. – Теперь я у берега; Бог даст, отдохну и укреплюсь зимою в Италии; затем свадьба, а потом новая жизнь, семейный очаг, служба и работа… Пора… Жизнь бродяги надоела… В Схевенингене все черные мысли лезли в голову. В Дании они ушли и сменились розовыми. Не ошибусь, если скажу, что моя невеста их мне дала. С тех пор я живу мечтами будущего… Мне рисуется наша доля и наша общая жизнь труда и совершенствования… В Схевенингене мы пережили дурные дни. Даст Бог, начнем переживать лучшее». Мещерский в ответ признался, что, по его мнению, везде за границей лучше, чем у нас в смысле порядков и людей. На это цесаревич ответил, что, по его мнению, у России вся будущность впереди. «Здесь в Европе лето, а в России – весна с ее неурядицами, но и с ее надеждами, с ее первыми отпрысками пробуждающейся жизни». Мещерский указал на то обстоятельство, что в России нет государственных людей. «Это правда, ответил цесаревич, – но до известной степени, мне кажется, что люди есть, а только их не ищут. Сколько людей, людей и дельных, и интересных нам пришлось видеть в прошлом году во время нашего путешествия по России. Я, например, думаю, что если земские учреждения пойдут у нас с толком, то получится отличная школа выработки людей».

Принцесса Дагмар и цесаревич Николай Александрович

1864 год

«Вот дайте мне только жениться, – продолжал цесаревич. – Как бы то ни было, а до сих пор и я жил за китайской стеной. Мы выезжали в свет в эту зиму с Сашею, а много ли толку было, Все сплетни, да сплетни… А когда я женюсь и у меня будет свой дом, китайская стена провалится, и мы будем искать и принимать людей… Некоторые говорят, что людей создает конституционный образ правления. Я об этом не раз думал и ни с кем не разговаривал. По-моему, вряд ли это верно… Посмотрите век Екатерины… Ведь это был век богатейшими людьми, не только у нас, но сравнительно во всей Европе. Возьмите эпоху Николая I. Сколько людей замечательных он вокруг себя создал… Во всяком случае, это доказывает, что образ правления тут ни при чем. Это мое твердое убеждение. И я надеюсь, что никто меня в этом отношении не разубедит. Мне представляется, что неограниченный монарх может гораздо более сделать для блага своего народа, чем ограниченный, потому что в каждой палате гораздо более интересов личных и партийных, чем может их быть в самодержавном государстве».

Находясь в Дармштадте цесаревич в один из дней вновь почувствовал резкую боль в спине. После несчастного случая 1860 года это был уже третий болевой приступ, но на этот раз боль была уже значительно сильнее, чем прежде. И на этот раз, не смотря на этот сигнал, ни сам цесаревич, ни его родители, ни врачи, окружавшие его, вновь не придали этому факту должного значения. Уже на следующий день после приступа сильнейшей боли он с семи утра до шести часов вечера верхом сопровождал своего отца в Потсдам на военные маневры.

15 сентября 1864 года великий князь Николай Александрович возвратился в Копенгаген. Теплым осенним днем 16 сентября 1864 года в парке дворца Фреденсборг между цесаревичем и Дагмар состоялось объяснение. Датская принцесса, находившаяся во власти необыкновенного обаяния русского князя, согласилась стать его женой.

Старинная королевская резиденция Фреденсборг, хранившая многие тайны датских королевских семей, стала и для Дагмар тем благословенным местом, где Господу было угодно благословить союз этой молодой прекрасной пары. Дагмар не знала тогда, что через два года здесь же, во Фреденсборге, но уже при иных обстоятельствах, она получит другое, второе в своей жизни, предложение о замужестве, но уже от младшего брата Никсы великого князя Александра Александровича.

Принцесса Дагмар цесаревич Николай Александрович в кругу близких родственников принцессы Замок Фреденсборг, 1864

На этот раз цесаревич Николай Александрович провел в Дании две недели. Теперь уже – со своей нареченной невестой. Большую часть времени они находились во Фреденсборге и в Бернсторфе. Замок Фреденсборг, являвшийся главной летней резиденцией датской королевской семьи был живописно расположен на озере Эсрум-Се в Северной Зеландии. Он был построен в стиле французского барокко при короле Фредерике IV в XVII столетии. Вся дворцовая композиция была воздвигнута в 1720—1 726 годах по проекту датского архитектора Кригера. Окруженный огромным обширным парком, включавшим в себя прекрасные скульптурные композиции, исполненные при участии знаменитых датских мастеров, он оказывал чарующее впечатление на всех, кто его посещал.

Молодая пара была очень счастлива. Часами Дагмар и Николай бродили по огромному тенистому парку, совершали лодочные прогулки, сидели и долго-долго беседовали в тени вековых буков. Молодой русский князь мило рассказывал датской принцессе о своей далекой родине, которую он очень любил, а Дагмар о своей загадочной стране викингов, их далеких прошлых походах.

Цесаревичу очень хотелось больше рассказать Дагмар о России, чтобы со временем она могла полюбить ее. 24 сентября 1864 года в очередном письме своему отцу цесаревич писал: «Ближе знакомясь друг с другом, я с каждым днем более и более ее люблю, сильнее к ней привязываюсь. Конечно, найду в ней свое счастье; прошу Бога, чтобы она привязалась к новому своему Отечеству и полюбила его так же горячо, как мы любим нашу милую Родину. Когда она узнает Россию, то увидит, что ее нельзя не любить. Всякий любит свое отечество, но мы, русские, любим его по-своему, теплее и глубже, потому что с этим связано высоко религиозное чувство, которого нет у иностранцев и которым мы справедливо гордимся. Пока будет в России это чувство к Родине, мы будем сильны. Я буду счастлив, если передам моей будущей жене эту любовь к России, которая так укоренилась в нашем семействе и которая составляет залог нашего счастья, силы и могущества. Надеюсь, что Dagmar душою предастся нашей вере и нашей церкви; это теперь главный вопрос, и, сколько могу судить, дело пойдет хорошо».

Здесь во Фреденсборге Дагмар и Никса впервые поцеловались. Счастливый молодой князь написал тогда своему отцу: «Dagmar была такая душка! Она больше, чем я ожидал; мы оба были счастливы. Мы горячо поцеловались, крепко пожали друг другу руки, и как легко было потом. От души я помолился тут же мысленно и просил Бога благословить доброе начало. Это дело устроили не одни люди, и Бог нас не оставил».

На одном их оконных стекол дворца Фреденсборг жених и невеста начертали свои имена: Дагмар и Никса.

Принцесса Дагмар и цесаревич Николай Александрович после обручения Почтовая открытка 1864 год

После сватовства Николая Дагмар писала брату Вильгельму: «О, как благодарна я Господу за его милость ко мне; я молюсь теперь только о том, чтобы он ниспослал мне силы и дал возможность сделать его, возлюбленного Никсу, таким счастливым, каким я желаю ему быть от всего сердца, и стать достойной его. Ах, если бы ты только видел и знал его, то мог бы понять, какое блаженство переполняет меня при мысли, что я могу назвать себя его невестой».

О помолвке было объявлено официально в тот же день. Дагмар получила от цесаревича в подарок жемчужное ожерелье. Королевская чета устроила большой праздничный обед, на котором все пили шампанское и произносили много хороших тостов. Во время обручения произошел довольно курьезный случай, который описал в своих мемуарах граф Шереметев. Командир яхты «Штандарт» Д.З. Головачев, присутствовавший за праздничным столом, обращаясь к королю Кристиану IX, сказал: “Sire, le vin est aigre” (Сир, вино горько! – франц.). «Его не поняли. Тогда он настойчиво повторил: “le vin est aigre” (Вино горько! – франц.) и, несмотря на все знаки цесаревича Николая, не хотел угомониться. Король Кристиан IX уже собирался обидеться, когда ему шепнули, что это коренной русский обычай». Молодые публично поцеловались.

Копенгаген ликовал, всюду зажигались фейерверки. Почетными гостями на празднике был принц Уэльский, будущий английский король Эдуард VII, тогда жених старшей сестры Дагмар Александры. Свадьбу Никсы и Дагмар решено было отложить до возвращения цесаревича в Санкт-Петербург, дня рождения цесаревича – 8 сентября.

Болезнь цесаревича

Полный радостных чувств, цесаревич направился к матери в Ниццу. Его путь лежал через Южную Германию, Тироль и Италию. 30 октября он прибыл в Венецию, где находился две недели и посетил все музеи и театры, а затем из Милана отправился в Турин, в резиденцию короля Виктора Эммануила, который в честь цесаревича устроил большой праздничный обед. 11 ноября он посетил Геную, а 13 ноября приехал в Ниццу. Это был его первый визит, и он с большим интересом изучает все достопримечательности города. На вилле Вермонт он встретился со своей матерью. Забыв о прежних недомоганиях, он без отдыха 21 ноября на корвете «Витязь» из Вильфранша едет в Ливорно, а на следующий день через Пизу – во Флоренцию. В поезде ему снова становится плохо. Он чувствует резкую боль в спине и, поддерживаемый своими спутниками, с трудом добирается до гостиницы. На другой день, когда боль отступает, он едет в картинную галерею. Но не выдерживает этой поездки и затем шесть недель проводит в постели. В области позвоночника появляется большая опухоль. Врачи ставят диагноз: «Нарыв в спинных мышцах». Сам цесаревич считает, что у него сильный люмбаго. 22 ноября (4 декабря) 1864 года в письме из Флоренции одному из своих воспитателей и учителей Н.П. Литвинову Николай Александрович писал:

«…Наконец я приехал во Флоренцию как нарочно, чтобы снова схватить сильный lumbago, который меня держит взаперти более недели. Несносно, до сих пор почти ничего не видел здесь. Но что всего досаднее, это то, что мы не можем ехать в Рим, куда меня, да и всех нас, давно тянуло.

Стоит ехать в Италию и не видеть Рима. Вы не удивитесь, если я скажу Вам, что скучаю и с охотою вернулся бы в Россию на зиму. Хочется домой, и это чувство, я думаю, весьма понятно. Мысль так долго оставаться за границей мне просто неприятна. Тянет на родину. Но, даст Бог, вернусь к Вам, и не один, а с будущей женою, которую прошу любить и жаловать.

До свидания, Николай Павлович. Крепко жму Вам руку. Не забывайте любящего Вас.

    Николай».