Приставляю руку к артерии и ощущаю еле заметный пульс, жива!
Дальше все происходило как в тумане. Я помню лица соседей и их слезы, была и скорая, которая забрала нас обеих. Хорошо, что вызвали. Но мне не нравилось, что меня пытались оторвать от мамочки, которую я прижимала к груди. Не знаю, что произошло, но я резко уснула, или от стресса отключилась там же на асфальте. Очнулась на следующее утро в палате.
– Мама,– шепчу, смотря в потолок, а потом начинаю плакать и трястись. Воспоминания так и не оставили меня даже во сне, и я раз за разом переживала трагедию. Сейчас ещё и куча вопросов обрушивается на меня, и я даже не знаю с чего начать.
– Проснулась, отлично,– раздался женский голос, и я удивленно посмотрела на молодую девушку, которой тут не было. Неужели так задумалась?
– Моя мама, где она?– спрашиваю, садясь, и получаю в ответ лишь покачивание головы. Это приговор?
Новая истерика начинает накрывать меня, но девушка решается сказать:
– Ольга Николаевна очень плоха. Несколько переломов, трещины в ребрах, внутреннее кровотечение. Но самое страшное – это голова. Пойдём, Надя, с тобой поговорит наш глав врач.
– Вы знаете меня и маму?
– Конечно, ты в нашей больнице. Я Вика, напарница твоей мамы, и мне очень жаль.
Так вот почему мне все кажется знакомым. Я уже здесь была.
– Хорошо, пойдёмте,– отвечаю, спрыгивая с кровати. И тут я понимаю, что все ещё во вчерашней одежде. Мои джинсы пропитаны кровью, как и кофта. Зависнув от этой картины, почти не слышу, что мне говорят.
– Надя, вот тебе халат. Переоденься и к нашему главному. Знаешь, куда?– спрашивает и протягивает белую ткань. На автомате беру и киваю. Конечно, знаю, я многих знаю в больнице. Не удивлюсь, что именно друзья спасли маму.
Быстренько переодевшись, мчусь к дяде Коле. Не стуча влетаю в кабинет и спрашиваю с порога:
– Как мама?
– Надежда, присядь.– Серьёзно говорит он, и я понимаю, что дело плохо, так как этот мужчина всегда улыбается.
Молча подхожу к стулу и сажусь. Наше молчание длилось минуты две, перед тем как глав врач заговорил.
– Ольга плоха, очень плоха. Большая потери крови, переломы, операция, это все усугубляет положение. Но самое плохое, это то, что мы не сможем вылечить её голову. Ты знала, что у неё опухоль?
– Что? У мамы рак?– от новой информации я чуть не выпадаю из реальности.
– Значит, не знала. Впрочем, Ольга, наверное, и сама не знала, просто так томограмму мозга не делают. Дело обстоит так: у твоей мамы и опухоль, и сотрясение, и много чего ещё, говорить умными фразами не буду, ты не поймешь, но ей нужна срочная и дорогая операция. У нас таких не делают, придётся вести за границу.
– Везите!
– Не всё так просто, нужны деньги, и большие! Насколько я знаю, у вас такой суммы нет, да что уж говорить, даже у меня такой нет,– с грустью проговорил он, посмотрев на поникшую меня.
– А как же все эти фонды, страховка? Пусть тот парень оплатит! Машина у него была дорогая!
– Ты видела, кто сбил её?– удивляется дядя Коля.
– Конечно, это произошло на моих глазах. Она ко мне шла, когда та красная тачка вырулила. Он ведь там со всеми стоял! -неужели сбежал?
– Прости, Надя, но там никого не было. Я передам следователю, что ты видела все, и он к тебе зайдёт,– уже с какой-то надеждой произнес он, и я тоже понадеялась на чудо. Ведь нам могут помочь только деньги того водителя!
Ждать дядю в форме долго не пришлось. Он сам пришёл ко мне в палату, когда я вернулась в неё. Рассказала, что да как, описала машину и самого парня, жаль, номера не запомнила.
– Это всё?– спокойно спрашивает он, и даже ничего не записывает. Подозрительно.
– Да! Вы уже нашли его?
– Нет, никто его не видел. Даже камеры ничего не засняли, так как были отключены,– ледяным тоном ответил он, закрывая папку.
– Но мои показания! Я ведь всё видела!– начинаю возмущаться.
– Вы дочь потерпевшей, мало ли, что вы скажите,– вдруг выдаёт он, и я понимаю, что это конец. Парня не будут искать не потому, что я якобы лгу, а за него уже заступились. Так что слово простушки против мажора – ничто!
– Просто так все спустите? Вы же должны помогать таким, как я, а не тем, кто больше вам заплатил!– сказала ему в лицо, и получила усмешку.
– Ты мою семью не накормишь, а другие… в общем, совет: не поднимай это дело и останешься жива и цела,– после таких слов я просто похолодела. Это ведь открытая угроза!
– Моя мать умирает из-за него! И по-вашему я должна сидеть и смотреть на это?
– Но ты ведь жива, этого мало?– я даже не знала, что и ответить, поэтому молча проводила мужчину до двери.
Выйдя из палаты, побрела в реанимацию, чтобы взглянуть на мамочку. Меня не пустили в комнату, но дали посмотреть через окно. Мой самый дорогой человек сейчас лежал на больничной койке и умирал, а я не знала, как помочь. Множество трубок шли от её тела, и лишь один монитор показывал, что она ещё жива.
По пути сюда я встретила дядю Колю и всё рассказала. Он кивнул головой и молча удалился.
И что мне теперь делать, как спасти её? Кто поможет?
Глава 3
Домой меня везла та самая напарница мамы, и расспросила о нашей беседе со следователем.
– Вот ведь, честные и неподкупные!– зло прорычала она, сжимая руль.
– Я не знаю, что делать, как мне быть? Где найти деньги?– шептала, смотря на свои руки, где я держала мамин медальон. Золотая цепочка с кулоном в виде птицы всегда была с ней.
– Может, продать квартиру? Или сбережения? Может, родственники подсобят?– начала она предлагать варианты, но я об этом уже думала.
– Суммы за квартиру не хватит, там больше надо. Кредит мне не дадут. Сбережения есть, но не более ста тысяч, мы на отпуск копили. Бабушке и дедушке я просто боюсь звонить. Они пенсионеры, в частном доме живут, и вряд ли смогут помочь, только испереживаются. Такая новость может их просто убить.
– А друзья, может, кто займёт?– об этом я тоже думала, но у мамы не было друзей богачей, если только отец Ильи, но и он сейчас не в городе. Уехал с очередной пассией на отдых, и до него точно не дозвониться, пока он не приедет, а я ждать не могу.
– Нет таких,– отвечаю чуть ли не плача.
Мне дали времени меньше месяца, это если не будет ухудшений, а так отсчёт идет на неделю или две.
– Слушай, а может, у неё есть акции или облигации, которые можно продать? Поройся дома в документах, может, найдешь что. Да и вообще, посмотри, что есть, вдруг у неё были вклады, и Ольга просто не говорила тебе,– а вот это идея. Я, конечно, сомневалась, что мама могла что-то скрывать, но чем чёрт не шутит.
– Хорошо, я поищу,– отвечаю уже более бодрым голосом. Выход должен быть!
Оставшийся путь думала, что и где может храниться. Документы на квартиру точно у мамы в комнате, а вот квитанции и чеки в шкафу в коридоре. Тут вспомнила, как мама учила расплачиваться за квартиру, и все счета, она словно меня готовила. Неужели знала про опухоль, но промолчала?