Сказки для женщин

– Спасибо, любимый.

Ночь. Сейчас побег, а спаситель, где он? Тот, которого любит Корсика, знают в аэропорту и уважают в полиции!.. Господь будет рядом со мной и матушка Владимирская Богоматерь.

Мои движения стали мягкими. Дыхание спокойным. Вещи почти сложены в сумку, билеты, паспорт, деньги. Слышен храп. На цыпочках, подкладывая кофту под ступни, чтобы не слышно было скрипа… Вот она, дверь. Сумка. Ноги не идут. Ключ, щелчок. Все! Бегом! Куда?! Подъезд. Куда? Темное пятно через дорогу. В лес! Бегом! Ветки в лицо. Сарай, битое стекло, палки. Забилась в самый угол. Сумка, документы, билеты, деньги. Все?!

Не все. Слышно: выбежал из подъезда, заводит машину. Свобода зависела от одной минуты? Что дальше? Но меня же спасли, мне же дали убежать, значит, я не одна! Спать…

3

Открыла глаза. Темнота растворилась, испарилась вместе со страхами. Я спасена!

Лежа на досках, смотрела на небо, которое чуть проглядывало через буйство веток. Вера в то, что я не одна, усилилась и подтвердилась.

Осмотрелась: стекла, бутылки, банки, доски. Как я могла здесь лежать, и что я буду есть? Ну ничего, сейчас переоденусь. Все корсиканские обновы остались в том доме, через дорогу. А вот мои брючки, зеркальце. Подкрасить ресницы.

Сад утопал в зелени. Пение птиц было слышно повсюду. Их было так много, что это удивляло и радовало: рай прямо через дорогу.

Теперь нужно идти… но куда? Сейчас выйду, поймаю машину и поеду прямо в аэропорт, а там меня уже ждут. Он ни перед чем не остановится, чтобы добиться той страшной сделки. Нет, туда мне нельзя. Здесь я в безопасности, он не догадается меня искать в этом полудиком лесу, который вселяет в него ужас. Да он как увидит этот беспорядок, так сразу и убежит. Он же меня ждет именно там, где, по его мнению, разумный, цивилизованный человек прячется. А я неразумная, я русская, это у нас в крови в лес прятаться, еще с первой мировой, и бабушка у меня партизанкой была.

Я счастлива, хочется шутить, танцевать и кушать. Спасение в райском саду. Гуляя по саду с сумкой, как по вокзалу, присела на качели, которые подо мной полностью развалились. Упала. Смешно – это я такая дородная или… Интересно, а кто хозяин этого места с птицами, сараями, ветхими качелями? В глубине сада, далеко от дороги белый высокий коттедж, лает собака и никого. Обошла дом уже который раз вокруг – никто не выходит, да и мне идти некуда. Знаю, верю: если я уже здесь, то скоро буду дома! Как? Уповать на волю Бога и ни о чем не думать – ноги сами приведут.

На порог вышла женщина, чисто Баба-яга. Конечно, я не видела сказочную старушку, но хозяйка подходила на эту роль как нельзя лучше. Мне было потешно и страшно. На ломаном французском языке я начала приветствовать ее. И тут, что со мной? – это мое спасение: этот дом, сад, собака, эта француженка. Взяв ее ладони, я прошу, жалуюсь, молюсь, плачу, рассказывая, как я жила, как попала на остров, а вот, посмотрите, мой фотоальбом, это мой сын, а тут мои родные, а вот так я выгляжу, когда сижу за рулем своей машины, уверенная в себе и в своих желаниях, которые меня привели к Вам! Старушка уходит в дом и через какое-то время выносит мне кусок хлеба, воду и деньги. Деньги? Мне подали милостыню? Я люблю тебя, жизнь! Сначала виза в ладошки, теперь – французская копеечка.

– Прошу Вас, госпожа, не нужно звонить в полицию, пожалуйста.

– Не волнуйтесь, я звоню своему сыну Филиппу. Пейте, ешьте и не плачьте, он все решит и не обидит Вас.

Сижу на крыльце чужого дома. В одной руке – альбом с дорогими, любимыми лицами, а в другой – хлеб. Стакан воды, в кармане милостыня, а рядом лает, рвется с цепи собака. Испытательный миг. И хорошо.

Вскоре она предложила зайти в дом. Беспорядок на каждом квадратном сантиметре этого жилища, полностью заваленного какими-то стульями, комодами, подушками. Отодвинув пакеты, бумажки, свертки на столе, освободив кусочек чистоты, хозяйка предложила мне поесть. На столе появились колбаса, помидоры, зелень, сыр, от которого пахло ужасно, да еще весь в плесени. Вот это щедрость, я его есть не смогу! Как же так, гостей испорченными продуктами кормить. Женщина заметила. Улыбнулась:

– Это французский сыр. Вкусно.

Гостеприимно предложила батон хлеба, масло, чай.

– Ешь.

Я плачу, все время плачу, мне есть страшно, спрашиваю разрешение каждый раз, когда протягиваю руку то к колбасе, то к сыру, который я уже люблю, но с плесенью как-то есть непривычно.

– Можно, я это уберу? – вежливо счищаю плесень.

– Вот и он, мой сын Филипп.

Тяжелый, тучный корсиканец. Ноги обезображены язвами, кудри прилипли к вспотевшему лицу. Он тяжело дышал, видно было, что каждый шаг ему дается нелегко в эту обеденную жару. Взгляд мой остановился на надписи на его футболке: «Аэропорт френч».

– Вы работаете в аэропорту?

– Да.

– А полиция?

Смеется, спокойно передвигаясь по кухне, садится напротив меня:

– Мой лучший друг – начальник полиции. Зачем? Не нужно плакать. Ну, бьютифул, мадам…

«Фул…»: как-то вытягивалось, звучало мягко, ласково, надежно.

– Бьютифул, – повторял Филипп, по-доброму осматривая меня, как красивый цветок, который в его руках, и он не знает, что с ним делать: сорвать, поставить в вазочку, продать на базаре или оставить в родном месте жить.

– У тебя есть билеты обратно домой? Ты видела Корсику? Мы поедем в аэропорт и все уладим. Не волнуйся, ты со мной, тебя никто не обидит – мое слово. Это знают на Корсике.

– Но, Филипп, мне нужно тебе все рассказать, я должна тебя предупредить: меня обидели, обманули, преследуют в конце концов.

Мы заезжаем в кафе на разговор. Горячий кофе, французская мягкая, душистая булочка.

– Рассказывай, но не плачь.

Я рисую, жестикулирую, показываю свой альбом, рассказываю ему, что я хотела, о чем упорно мечтала, что все время хочу есть. Изредка к нам подходят люди, приветствуя нас и осматривая меня, задают вопросы, на которые получают ответ от Филиппа, после чего их взгляд становится более сдержанным, но все-таки любопытным.

– Фотомодель?

Сурово сдвинув брови, Филипп как бы извинялся за их любопытство.

– Кушай и не огорчайся, ты особая, такие здесь редкость. Вот они и ходят. Люди на Корсике дружные, веселые, хочу, чтобы ты уехала домой, поняв это.

Мы едем в аэропорт, а вот и те поля, через которые я должна была бежать прямо на взлетную полосу.

– Филипп, держи меня за руку, а лучше привяжи меня к себе.

Смеется, ласково кивает головой.

В аэропорту нас встречают, приветствуют:

– Кто это, твой цветок?

– Это моя гостья из Сибири. (Какой-то пилот начинает рычать, как медведь. Да, у нас по улицам и такие ходят, как выпьют.)

Мой друг разговаривает, уточняет, обсуждает и крепко держит меня за руку, а позади в нескольких шагах… ко мне направляется он, мой враг!

– Машер, вернись.

Протягивает ко мне руку и холодно, мертвецки тихо, чтобы не спугнуть, притрагивается к моей руке.

– Помогите!!! – закричала я.

Сурово, сильно, властно Филипп посмотрел на этого трясущегося, жалкого человека. Ничего ему не сказав, отвел меня в сторону.

Мы уже в машине. Вокруг все дышит морем, дикой природой. Одна рука согрета теплыми большими ладонями, а на другой – красное ровное пятно, как ожог. Странно и страшно: неужели он меня так схватил или это его ненависть так сильна, что прожгла мою кожу? Злодей!