Да здравствует королева!

Баронесса взглядом проследила за графом, прикрывая веером дольную улыбку. Пребывание в столице обещало быть не менее веселым, чем при жизни прежнего короля. Возможно, куда веселее. Все-таки балы балами, вот только все это успело приесться. Зато участие в такой интриге заставляло кровь быстрее бежать по венам. Филипп – достойная фигура в игре под названием «борьба за власть». У него куда больше шансов, чем у этого недоразумения, родившегося принцессой. Ну и в остальном мужчина должен оправдать ее надежды. Муж хорош, но что делать, если порой хочется разнообразия.

Вернувшись в особняк, граф Эстеритен тут же распорядился насчет обеда, после чего приказал никого не впускать, даже если это будет сама Созидательница, и поднялся к себе в спальню. Парадный мундир тут же отправился в кресло, а вместо него мужчина облачился в ставшие привычными за годы на границе простые брюки и блузу. Потом случайно поймал свое отражение и усмехнулся. Почти такой же как и их блаженное величество, разве что здоровее и моложе. То же выражение лица, немного удивленный взгляд, желания. Как мало надо было, всего несколько слов баронессе, и он уже задумывается над проникновением в ее спальню. Надо срочно брать себя в руки. А для этого нужно не так и много – просто вращаться в обществе. Судя по всему, кто-то во дворце все еще бывает. Пусть бывшие министры из аристократии разогнаны, это не означает, что придворные покинули город. А если кто-то и готовился отправиться в свои имения, то прибытие претендента на трон должно отложить их отъезд. Филипп мотнул головой. Сумбур в голове, рожденный усталостью, немного разошелся. Сейчас нет смысла строить какие-то планы. Прежде всего, требуется отдохнуть. Остальное может подождать хотя бы несколько дней.

От мыслей отвлек лакей, сообщивший, что ужин готов. Граф велел накрыть стол в кабинете. Идти в столовую Филиппу не хотелось. Он отвык от приема пищи в одиночестве. Рядом постоянно были или Андрес, или кто-то из капитанов. Можно было переброситься парой шуток, обсудить последнее нападение или просто поговорить на абстрактные темы, то есть позубоскалить о женщинах. Да и настроение его требовало тишины небольших помещений, где можно спокойно подумать обо всем и ни о чем.

Отпустив слуг, Филипп налил себе вина и с бокалом подошел к карте. Север и восток страны были закрыты от вторжения извне горами. За это направление можно было не беспокоиться. Естественные границы были проходимы только два месяца в году, и основная торговля с соседями велась по морю. Запад также не внушал больших опасений, поскольку местные князья старались не трогать сильных соседей, предпочитая междоусобную грызню за незначительные территории. А вот южная граница в свете последних новостей приобретала не просто первостепенное значение. Требовалось существенное усиление этих земель, скорейшее строительство новых дорог, казарм, защитных укреплений. Видимо, придется переселять людей в северные провинции. Но как удержать их там, если на одного крестьянина приходится десяток чиновников?

Граф тихо пробормотал себе под нос несколько заковыристых ругательств, уместных скорее в казармах, чем в доме аристократа. Почивший монарх успел настолько развалить страну, что оставалось удивляться, как ее еще не растащили на кусочки соседи, или она сама не распалась на мелкие государства. Наверное, лишь потому, что король скончался совсем недавно, а его бывшие придворные еще не успели дойти до такой мысли. Поэтому надо действовать быстро. У него нет права на ошибку, потому что иначе править будет нечем.

Филипп сделал глоток, немного покатал вино во рту, наслаждаясь вкусом, и проглотил. Затем залпом осушил бокал. Вернувшись к столу, сел и задумчиво уставился в пустую тарелку. Вспомнились усталые глаза Эми. Было видно, что девушка не в молитвах провела эти три дня. Судя по ее осведомленности в тех вопросах, о которых не знали министры, стопкам бумаг на столах и изможденному виду, она сразу же принялась за дела государства. Мужчина почувствовал, что ему даже интересно, до чего она дойдет своим умом. Действительно, стоит немного подождать. Все равно ему надо разобраться, что происходит в столице и за ее пределами. В последние месяцы он был занят исключительно боями с варварами и упустил из виду все остальное.

Опять же, кто знает, до чего додумается эта девчонка с миссионерским взглядом на жизнь. Заодно будет время посмотреть, кто поддержит его в борьбе за трон. Разумеется, не стоит даже в мыслях рассчитывать на этого идиота Дельтея. Другое дело барон и баронесса фон Риспаньи. Они достаточно знатны, богаты, обладают различными связями. И могут многое потерять, поскольку земли их расположены в южной части страны. Есть и другие заинтересованные лица. Кто-то зависим от расположения земель, у кого-то дети, братья или иные родственники выбрали военную службу, а кто-то просто не приемлет женщину на троне.

И вновь мысли графа вернулись к Вастилиане. Если до этого дня южные соседи не стеснялись совершать набеги, то новый союз и вовсе приведет к мысли о вседозволенности. Требуется как можно скорее усилить южные части, начать строительство фортов и укреплений. А еще требовались большие совместные маневры армии и флота. И, если бы это было возможно, Филипп не пожалел бы на их проведение собственных денег. Вот только выпускать в море те три сторожевика, которые едва держались на плаву, было бы смерти подобно. Это бы не только не предотвратило вторжение, но, напротив, привело к тому, что армия соседей бодро перешла бы границу, а вдоль побережья выстроился флот их новых союзников.

Филипп откинулся на спинку кресла. Он не представлял, что делать. А действовать надо быстро, пока соседи не зашевелились. В том, что это рано или поздно произойдет, мужчина не сомневался. Демоны, да если бы на границе были нормальные укрепления, шла приличная дорога, то одного его полка было бы больше чем достаточно для предотвращения набегов. Сколько раз уже они обсуждали эти вопросы, рисовали планы. Да скажи солдатам, что из их жалованья ежемесячно будут вычитать золотой, на постройку новых дорог, ремонт и возведение новых укреплений, они бы с радостью согласились. Что пять золотых, что четыре, тратить все равно не на что. Разве что отсылать домой, если у кого-то были дом и семья. А офицеры готовы были отдавать и все свое жалованье, лишь бы возвели нормальные укрепления и создали все условия для несения службы. Да чего уж греха таить, граф и офицеры неоднократно закупали материалы на починку казарм, в которых квартировались они и их солдаты.

Филипп вздохнул. Это был замкнутый круг. Куда ни крути, все упиралось в деньги. Он со злостью ударил кулаком по столу так, что подпрыгнула пустая посуда, стоявшая на краю бутылка упала на пол, а рука отозвалась болью. Неужели в казне не найдется хотя бы пятидесяти тысяч золотом? Неужели это настолько непомерная сумма? Да украшения королевских фавориток стоят столько же, сколько уходит на содержание его полка, от него самого до старого бродячего пса, прибившегося к ним несколько лет назад, за два года, да еще и останется.

Граф Эстеритен невесело усмехнулся. Кажется, он начинал понимать кузину. Во всяком случае, внутри нарастал протест относительно королевских трат. Вот только высказать его было некому – виновник нынешнего положения в стране уже покоился в своем гробу в дворцовой часовне. А что думает его наследница – одной Созидательнице известно.

Взгляд мужчины упал на лежавшую в углу стола стопку газет. В его отсутствие Пьетро успел принести подшивку за последние две недели. Граф невольно улыбнулся. Не зря еще его отец переманил этого человека у герцога Визенского. Пусть платить ему приходилось прилично, но именно он занимался всем имуществом Эстеритен в то время, когда хозяин находился на границе, пересылал ему основную корреспонденцию и газеты, а также выполнял отдельные распоряжения графа.

Филипп взял верхний лист из пачки, и сразу же с удивлением обнаружил объявление об аукционе, который проводится ее величеством королевой Анной-Викторией. Ниже следовал общий список выставляемого на торги имущества: недвижимость, драгоценности, какие-то материалы. Граф несколько раз внимательно прочитал объявление. Особенно его удивила приписка, что полный список вещей и начальная стоимость будут опубликованы в вечернем «Листке».

Распродажа имущества королевской семьи настораживала. В свете того, что сам он планировал опираться в борьбе за трон на армию, можно было предположить, что этой, так называемой, королеве, было мало дворцовой стражи, и она решила пригласить наемников. Нет, это слишком непохоже на Эми, после непродолжительного размышления решил Филипп. Тем более что наемников можно получить у Астизиры, а, судя по тому, как кузина отчитывала Дельтея, к ним она обращаться не намерена. Тогда зачем ей это? Очередная загадка, ответа на которую у графа не было. Впрочем, ответ на этот вопрос можно будет стребовать с кузины уже завтра. Заодно почтить память покойного. По хорошему, следовало уже сегодня наведаться в часовню, отдать дань уважения дядюшке, ну да тот от него никуда не убежит, а то, что выглядеть будет хуже, да запах сильнее станет – он военный, и не на такое насмотрелся.

Придя к такому решению, Филипп поднялся и отправился в свою комнату. Пусть время приближалось к пяти часам после полудня, но за последние трое суток он спал едва шесть часов, и теперь организм настойчиво требовал наверстать упущенное. В очередной раз напомнив Пьетро, что его светлость не принимает, граф поднялся к себе. Постель уже была застелена свежим бельем, окна, выходившие в сад, распахнуты, и в них неслись шелест листвы и аромат цветущих яблонь. Стянув сапоги, мужчина упал поверх покрывала, несколько минут лежал, глядя в потолок, наслаждаясь тишиной, от которой он успел отвыкнуть, потом заставил себя перекатиться, чтобы отодвинуть одеяло. Встать и раздеться сил уже не было.

За окном начало темнеть, потом комнату озарила вспышка молнии. Вслед за ней раздался раскат грома. Филипп улыбнулся. Гроза. Как давно он не слышал этих звуков. На границе дожди были редкостью. Крестьяне вынуждены были прорывать глубокие колодцы, чтобы обеспечивать водой себя и свои маленькие огородики. Некоторые делали углубления в крышах домов, другие ставили под сточные трубы огромные чаны и бочки, накрывая их сверху крышками, чтобы драгоценная влага не пропадала впустую. Как эти люди умудрялись что-то выращивать, до сих пор оставалось для графа загадкой, хотя он часто бывал в деревеньках и видел, как они живут и работают.

Капли дождя зашуршали по листве. Сначала робко, словно извиняясь за то, что тревожат, потом все сильнее и сильнее. В окно потянуло свежестью, к аромату цветущей яблони примешивались запахи сырой земли, травы и, почему-то, сирени. Откуда здесь может взяться сирень, подумал Филипп, и с этой мыслью уснул.

Дворец. Вечер.

Королева отложила в сторону очередной лист с отчетом и вздохнула. За три дня, которые она провела в общении с министрами, разбирая документы, выслушивая краткие сводки о происходящем в королевстве и за его пределами от многочисленных министерских секретарей и заместителей, в адрес почившего батюшки скопилось много нелестных эпитетов, которые приличной девушке и знать-то не полагалось. И тем более никто не подозревал в таких познаниях Анну-Викторию. Хотя посещение трущоб обогатило девушку не только в отношении ее лексики. Случись ей сейчас общаться с восставшей армией, она бы несколькими словами заставила их сложить оружие и вернуться в казармы. Разумеется, оправившись от удивления, они бы вскоре вернулись, но время было бы выиграно.

Улыбнувшись столь непозволительным для особы ее пола и положения мыслям, девушка потянулась за очередным всеподданнейшим докладом, когда за дверями кабинета раздался громкий шум, а потом звонкий девичий голос.

– Мне все равно, что вам там было приказано! Я все равно войду!

В следующую секунду двери распахнулись, и в кабинет впорхнула виконтесса Остенферд. А за ее спиной возник виноватый начальник караула.

– Все в порядке, Анри, – махнула рукой юная королева. Двери закрылись.

– Эми, милая, как ты тут? Я пустилась в путь сразу как узнала. Матушка и отец даже не успели ничего понять, – затараторила прибывшая. – Родители остались ждать Жозефа, после чего тоже приедут.

– Камилла, дорогая, – Анна-Виктория поднялась из кресла и девушки обнялись.

– Надеюсь, ваше величество простит мне столь фривольное обращение? – лукаво улыбнулась девушка.

– Более того, я приказываю и впредь обращаться ко мне на ты и звать Эмилией, – рассмеялась королева.

– Вот, такой ты мне больше нравишься, – расплылась в улыбке подруга, после чего развернула девушку к свечам. – Эми, когда ты на себя последний раз в зеркало смотрела? Это же невозможно? Ты что, совсем не отдыхаешь?

– Не до того, Камилла, – вздохнула королева. – Ты даже не представляешь, насколько у отца оказались запущены все дела.

– А он ими занимался? – искренне удивилась виконтесса.

– Кажется, нет, – вздохнула королева, – во всяком случае, последние пять лет. Но сейчас моя первая фрейлина рядом, и я могу переложить на ее плечи ряд забот.

– Все, что скажешь, – кивнула Камилла. – Лично я предпочла бы начать с того гадюшника, который негласно зовется королевским гаремом, а официально – двором.

– Только не сильно усердствуй, – Анна-Виктория, а для близких Эмилия или просто Эми, позвонила в колокольчик. Тут же в кабинете возник один из армии вездесущих слуг. – Найдите Андреаса, и прикажите подать ужин на троих в кабинет.

– Да, ваше величество, – мужчина поклонился и исчез так же тихо, как и возник.

– А не проще ли разогнать всех и разом? – удивилась девушка. – По мне так им место не во дворце, а в борделе.

– Было бы проще, – королева вернулась на свое место, проигнорировав последнее высказывание подруги, а Камилла плюхнулась в пустое кресло перед столом, – если бы я не разогнала все министерство.

– Давно пора, – уверенно произнесла подруга. – Я бы половину и вовсе выслала.

– Слишком опасно, – вернулась к давнему спору Эмилия. – Вастилиана планирует скрепить союз с Астизирой при помощи брака наследников.

Камилла что-то тихо пробубнила себе под нос, и можно было не сомневаться, что это те самые выражения, которые не пристало знать девушкам их возраста и положения. Впрочем, стыдить подругу девушка не стала, поскольку несколько раз подобные слова срывались и у нее, благо рядом никого не было.

– И что ты думаешь делать? – успокоившись, поинтересовалась первая фрейлина.

– Честно, не знаю, – юная королева отложила в сторону все бумаги. – За эти дни я пересмотрела кучу отчетов, докладов, счетов. Денег нет, казна не просто пуста, она успела покрыться пылью. Деньги в нее даже не попадают, уходя на королевские траты и покрытие части долгов ростовщикам, чтобы те потом выдали новый кредит. Я поручила мастеру Шамилю изучить содержимое нашей сокровищницы, благо там скопилось много ненужного. Кое-что уже и вовсе отправили на переплавку. И ты уже слышала про аукцион?

– Да, – кивнула подруга, – матушка даже думала туда сходить, но отец заявил, что она может с большим успехом потратить деньги на нужды имения.

Анна-Виктория не удержала улыбки. Френсис фон Остенферд славился своей бережливостью. Собственно, их семья и привила эти взгляды принцессе, когда она, еще ребенком, провела у них несколько месяцев. Все свободные средства виконт предпочитал вкладывать в усовершенствование поместья, облегчение труда крестьян, строительство дорог, мельниц, кузниц. Последним нововведением его стала так называемая фактория, где женщины из близлежащих деревень пряли и ткали. Изначально была опасность, что этот проект потерпит крах, но вышло наоборот. Женщины с удовольствием занимались тем же самым трудом в одном месте, прихватывая с собой и детей. Пока одни трудились, несколько молодых крестьянок присматривали за малышами, потом их кто-нибудь сменял и все были довольны. И, насколько знала юная королева, часть доходов от этой фактории предприимчивый виконт планировал потратить на больницу при имении, куда смогли бы обращаться все обитатели его земель и обустройство детской комнаты при этой фактории.

– Все равно твоей матушке делать там нечего, – с трудом сдерживая смех, произнесла правительница. – Вряд ли твой отец одобрит приобретение золотой статуэтки, чья ценность только в материале, затраченном на ее изготовление, или фарфорового сервиза на сорок персон.

– Думаю, он и сам был бы не против избавиться от части подобного добра, – усмехнулась Камилла. – Надо будет подсказать ему идею.

– Сомневаюсь, что у него получится, – раздался за спиной девушки мужской голос, а виконтесса подскочила в кресле. – Одно дело, приобрести сервиз, с которого ел король, а другое дело – виконт.

– Андреас, напугал, – девушка вскочила со своего места и обняла королевского секретаря, только что не повиснув у того не шее. – Ну что, можно тебя поздравлять с продвижением по службе?

– Камилла, право, не стоит… – смутился юноша.

– А скажи ему кто лет так десять назад, что он станет королевским приближенным и вторым человеком в королевстве, ведь никто бы не поверил.

– Госпожа, прошу вас…