В семье не без подвоха

Я ухожу, предоставив ему самому выкручиваться, если кто-нибудь заметил оговорку про «снаружи». Интересно, у него ультразвуковое зрение? Или слух? Или в ладонях локаторы?

Когда я после кормления спускаюсь с мелким в кухню, от сушей остаётся хорошо если треть, а все уже сытые, даже Ирлик. Видимо, в человеческой форме он и насыщается, как человек. Азамат встаёт и перехватывает у меня ребёнка, то ли чтобы мне удобнее за стол было садиться, то ли опасается каких-нибудь финтов от Ирлика.

– Вот, знакомьтесь, – Азамат демонстрирует наше произведение.

Ирлик долго и внимательно смотрит на мелкого, так, что матушка начинает ёрзать на стуле. Потом осторожно проводит ладонью по жидким детским волосёнкам.

– Хороший…

Ребёнок улыбается.

– Ух ты! – удивляется Тирбиш. – Как вы на детей хорошо действуете! Он ещё ни разу не улыбался.

– Теперь будет часто, – подмигивает Ирлик. – Весёлый будет парень, душа компании.

Матушка фыркает.

– Тоже мне предсказатель нашёлся! Это вон на отца взглянуть достаточно, чтоб предсказать!

Ирлик так заходится хохотом, что чуть не опрокидывается вместе со стулом, а мелкий вторит ему птичьим попискиванием. Я только головой качаю, глядя на это безобразие.

Азамат подвешивает по правую руку от себя над кухонным диванчиком люльку и укладывает туда мелкого. Ирлик, отсмеявшись, откупоривает бутылку, Тирбиш достаёт невообразимо красивые крошечные хризолитовые пиалушки, и Ирлик своей рукой их всем наполняет.

– Вы-то будете? – спрашивает он сурово глядящую матушку.

– Да нехорошо вообще-то в мужском обществе, – вздыхает она. – А с другой стороны, когда ещё доведётся…

– Хотите, мы с вами в гостиную уйдём? – хихикаю я.

– А ты будешь? – уточняет она.

– Конечно, любопытно же!

– Ну ладно, тогда я тоже буду. Но чуть-чуть!

Мы поднимаем тост за здоровье наследника. Вино оказывается действительно очень хорошим. Свежее такое, с интересным вкусом, немного похоже на персик, хотя вроде цитрусовое… Муданжцы, отпив, принимаются хвалить, перечисляя всякие недоступные мне, простому пользователю, характеристики типа многоцветности и проникновенности, если я правильно перевожу с муданжского, а потом углубляются в обсуждение, сколько именно часов надо выдерживать какую-то загадочную первую фазу, чтобы получить наилучший результат. Видимо, эту жидкость очень сложно приготовить. Ну ладно, мне-то что, пью и не заморачиваюсь.

После третьей пиалы Азамат с матушкой отказываются, а парни уже показывают первые признаки опьянения. Матушка предлагает мне пойти проветриться на веранду, пока «эти пьянчужки» тут пытаются выиграть свой приз. Мы прогуливаемся по высокому берегу, обсуждая сравнительное удобство муданжских и земных детских одёжек, занятость Азамата и красоту пейзажа. Потом она решает, что ей положен послеобеденный сон, и удаляется в свою комнату.

Азамат просит разрешения гостя и тоже встаёт из-за стола: ему надо собираться в дорогу. Вино на него почти не подействовало, а до вылета совсем выветрится, так что он категорически намерен сегодня улететь. Бойонбот с Тирбишем всё ещё пытаются перепить Ирлика, хотя у обоих уже языки заплетаются, да и сидят они как-то криво.

– Помочь вам, что ли, – хихикаю, садясь на своё место.

– Им? – Ирлик кивает на парней. – Или мне?

– Да ты-то и сам хорошо справляешься, – говорю. Он наливает мне вина. Кажется, эта бутылка вообще не пустеет. Уже все упились, а там ещё половина.

– Да-а, я столько воздерживался, что сегодня уж оторвусь, – он подмигивает. – За безделье!

– А можно спросить? – я чокаюсь с ним. Он кивает. – Какое такое хозяйство ты всё это время восстанавливал?

Ирлик оглядывается на наших сотрапезников, один из которых уже спит на коленях у другого, и решает, что они всё равно ничего не воспримут.

– Подземное Царство, конечно! Ты ж видела, на что оно было похоже!

– Видеть-то я видела, но откуда ж мне знать, как оно должно выглядеть…

– Ах да, – он отмахивается. – Я всё время забываю, что ты не из нас.

– Ты в этом не одинок, – фыркаю. – Кстати, тебе действительно удобнее, что я на «ты»?

– А, без разницы. Это я так, мужа твоего подразнить. Хороший он мужик, кстати. И воин хороший, и вообще.

– Знаю, – улыбаюсь. – А можно ещё спросить?

– Можно, только не про Подземное Царство, – усмехается он. – А то ещё под вино выболтаю что-нибудь, а тебе знать не положено.

– Ой, нет, это мне совершенно не интересно, – успокаиваю его. – Я вот про что… тут периодически зверёк мелькает, рыженький такой… Ты за нами всё время присматриваешь, что ли?

Ирлик наливает нам ещё по одной.

– Ну вот прям, – говорит он медленно, потом осушает пиалу, – делать мне больше нечего. Я к вам сторожа приставил. Тварь бессловесная, но если что плохое случится, сразу донесёт.

– Спасибо! – говорю удивлённо и искренне.

– Да, нечего делать, – отмахивается Ирлик. – У меня этих сторожей… интересных людей столько нету. Да и у вас оба духовника такие, что ни один вменяемый знающий близко не подойдёт. Зато вот, – он вдруг подмигивает, – прослышал о рыбалке. Эххх, поселиться у вас, что ли, до конца месяца?

– Не думаю, что мы до конца месяца тут просидим, – говорю. – Азамат работает, я тоже скоро приступлю, буду разъезжать. Вот в следующем месяце, когда Азамат опять себе отдых выкроит, устроим тебе пир.

– В следующем я не смогу-у, – обиженно тянет Ирлик и наливает ещё. – Следующий месяц будет месяц Учока, а он меня терпеть не может. Да и дождливо будет, – он передёргивает плечами. – Теперь до самой зимы не вылезу, карлик-то со мной не сладит.

– Как у вас всё сложно, – качаю головой. – Ну давай за скорейшую следующую встречу.

– Давай!

Мы выпиваем. Потом ещё, и ещё… и ещё. Я ощущаю приятную отстранённость от реальности и принимаюсь хохотать от каждой глупости, хотя шутки Ирлика, наверное, действительно смешные. Сам Ирлик постепенно распластывается по столешнице под стать Тирбишу. При попытке налить ещё он так неловко держит бутылку, что я решаю помочь, а то как бы не разлил драгоценный напиток. Он зачем-то ловит мою руку на бутылке и несколько секунд держит, потом отпускает.

– Эх, Лиза-хян… соблазнил бы я тебя, да не выйдет…

– Почему? – искренне удивляюсь я, не сразу осознав, что он сказал. – То есть хорошо, что не выйдет, ещё чего! Просто любопытно, почему…

– Волос длинный, – вздыхает он. – Верная жена волос растит, от искусителей ограждается. Может, пострижёшься?

Я мотаю головой по-муданжски: поворачиваю до упора то в одну сторону, то в другую. Этот жест мне и стрезва кажется смешным, а сейчас я просто покатываюсь со смеху.

– Опять ты надо мной смеёшься! – Ирлик с досадой хлопает ладонью по столу. – Ладно уж, понял, что мне тут ловить нечего.

С горя он одним глотком осушает бутылку и с грохотом ставит её на стол. От внезапного звука Тирбиш вздрагивает во сне и падает на пол, увлекая за собой спящего поперёк него Бойонбота. Шум выходит такой, что Азамат прибегает сверху с вытаращенными глазами – и застывает на пороге, обозревая поле боя. Выражение его лица быстро меняется с перепуганного на укоризненное.