Джамбул

– А, – отмахнулся Егор и нахмурился, – кто меня там ждет? Родителей нет в живых, отца давно схоронил, а мать… Не дождалась… Даже попрощаться не смог… А братьев, сестер нет…

– Да знаю я, все о тебе знаю, Егор, – ободряюще похлопал по плечу Палыч. – Значит, в Питер?

– Ага.

– Кстати, Рома Старков звонил, интересовался, скоро ли выйдешь.

Егор вскинул глаза:

– Давно?

– Так с неделю назад.

– А ты что сказал?

– Сказал как есть – приказ пока не пришел.

– Хорошо. Внезапность не помешает. А где он сейчас работает, не знаешь?

Сиротин пожал плечами.

– Пару лет назад, кажется, в органах работал, но недолго, ушел, а куда, не знаю…

– Ладно, найду. Пожалуй, с него и начну.

– Думаешь, замешан в твоем деле?

– Нет, конечно, но наверняка что-то знает. Мы же вместе были, когда… когда все случилось. Если бы не его показания, мне бы лет пятнадцать припаяли. Надеюсь, подскажет, с чего начать.

– Думаешь?

– Уверен. Мы с ним воевали вместе, потом в одной части служили под Питером. Друзья-однополчане, одним словом. Как, впрочем, и с тобой. – Джамбул с теплотой взглянул на Сиротина, помог он ему здесь здорово.

– Ну ладно, – Сиротин поднялся, – ты, если что понадобится, не стесняйся, обращайся. И помни, здесь тебе всегда рады. – Палыч весело засмеялся, обнял Егора и похлопал по плечу.

Тот шутку не воспринял, глянул сурово из-под кустистых бровей:

– Ты не обижайся, Палыч, думаю, больше не увидимся.

– А и ладно, иди с Богом, – разрешил Сиротин и, опомнившись, протянул конверт. – Да, вот, документы не забудь, и деньги тут, немного, но пригодятся.

– Да зачем? – запротестовал Егор.

– Слушать ничего не желаю! – категорично заявил Палыч и зычно крикнул в сторону двери: – Стрельцов!

Тут же в дверь заглянул конвойный.

– Отвезешь на станцию – и быстро назад, – коротко приказал начальник.

Егор еще раз пожал Сиротину руку, обнял на прощание и последовал за конвойным.

Глава 2

– Сдаем белье, кто еще не сдал?! Побыстрее! Поезд прибывает на конечную станцию! Через пять минут Санкт-Петербург! – бегала по вагону суетливая проводница.

Поезд замедлил ход и наконец остановился.

Егор спрыгнул с подножки и, поставив дорожную сумку на перрон, запрокинул голову. Вдохнул полной грудью утренний и прохладный майский воздух. Вот она, свобода!

В который раз он вот так смотрит в небо и улыбается как идиот? В двадцатый. Нет, в тридцатый. С тех пор, как вышел из ворот колонии, не может нарадоваться бескрайнему небу и простору. И улыбается, как малолетний пацан на первой прогулке после ветрянки. Детский сад, честное слово.

– Ну чего встал, бугай?! – сердито гаркнула позади тучная тетка с кучей клетчатых сумок. – Людя?м пройти нельзя! Время-то не казенное!

– Это точно, – буркнул Егор и посторонился, отставив в сторону свою полупустую сумку.

– Все в город прутся! – не могла угомониться тетка. – Тут прожить не знаешь как! Каждый день на рынке с утра до ночи, а они тут туристами налегке разъезжают! Понаехали тут!

Проходя мимо огромного запыленного окна, Егор глянул в отражение, критично осмотрев свою почти двухметровую фигуру. А что? Может, и сойдет за туриста?

На деньги, что дал Сиротин, он еще там, в Белозерске, купил нормальную, человеческую одежду: джинсы, рубашку, куртку. Потом зашел в парикмахерскую, подстригся, но с бородой расстаться не решился. Казалось, борода защищает. От глаз чужих, а может, от самого себя. Да. Так лучше. Сам себя не узнаёт, и вид грозный, как раз то, что нужно.

Не любил он людей и не доверял с некоторых пор…

У выхода из вокзала Егор поймал первое попавшееся такси и назвал адрес. Он помнил его наизусть, и немудрено, за шесть лет выучил надпись на конверте: «Санкт-Петербург, улица Есенина, дом 19, корпус 2, квартира 23, Микоян М. В.».

Он стоял, задрав голову, но на этот раз смотрел не в небо, а на высотный дом, пытаясь угадать, за каким из этих окон живет его верный, старый друг. Интересно, Мишка его узнает? Ведь шесть лет не виделись. Узнает, чертяка, улыбнулся Егор, куда ж он денется? Лишь бы был дома.

Он нашел нужный подъезд, но войти не смог, дверь была под кодовым замком. Пришлось подождать минут пять, пока кто-нибудь из жильцов выйдет или войдет. Наконец раздался писк домофона, и из дверей вышел мальчик лет десяти.

– Эй, парень, двадцать третья квартира в этом подъезде? – спросил Егор, придержав дверь, чтобы та не закрылась.

– Здесь, – ответил пацан, с подозрением посмотрев на дядю-великана.

– Спасибо, – подмигнул тот и вошел в подъезд.

Минут десять прошло, прежде чем Егор отчаялся. Дверь двадцать третьей квартиры никто не открывал. Он звонил, стучал и даже кричал через дверь: «Миха! Мишка, ты дома?»

И когда совсем отчаялся и собрался уходить, вдруг приоткрылась дверь напротив, и раздался звонкий мальчишеский голос:

– Дяденька, а вам кого?

Джамбул обернулся, пытаясь понять, откуда раздается речь.

– Вы к Мишке, что ли?

Егор перевел взгляд вниз и наконец увидел источник звука – из дверей, высунув веснушчатый нос, смотрела рыжеволосая девчонка, на вид лет восемнадцати, невысокая, щуплая и по-мальчишески нескладная.

– А ты кто? – грубовато спросил любопытную соседку Егор.