Золотые земли. Птицы Великого леса

– Я сообщу о случившемся Великому князю, – предупредил гридень и закрыл за собой дверь.

Глазами Дара нашла нож на столе, рассчитала, как быстро сможет его схватить. Рука её напряглась, готовая нанести удар.

– Где ты была? – повторила она вопрос.

– Пряталась от тебя и от княгини.

– Что?

– Ты ещё не увидела? – удивилась Третьяна. – Правда? Не увидела?

– О чём ты говоришь? – Дара поджала губы, сжала пальцы в кулаки.

– А я-то думала…

– Говори, как есть, хватит увиливать да играть словами! – разозлилась Дара. – Что тебе нужно? Почему ты скрывалась и заставила всех верить, что я тебя убила? Ты же следила за мной. Я видела тебя у реки.

Третьяна закивала.

– Я не знала, что ты ничего не поняла. Я-то, наоборот, решила, что ты очень умная и зоркая. Как-никак сама лесная ведьма.

– О чём ты?

– Приглядись, – Третьяна развела руки в стороны, и тулуп распахнулся на её груди.

Дара не сразу сообразила, что от неё требовалась, а после с недоверием и сомнением прищурилась, позволила зрению расплыться и увидеть то, что скрыто – золотой огонь, тёкший по венам, струившийся от головы к сердцу и дальше по всему телу.

– Ты ведьма, – выдохнула она в удивлении.

– Я думала, ты сразу догадалась, ведь столько говорят о твоём могуществе.

Но никогда о мастерстве. Дара подошла ближе к столу, по-прежнему поглядывая на нож. Всё это было так странно.

– А теперь поясни, что случилось и почему ты пропала.

Третьяна опустила взгляд, видимо, собираясь с мыслями.

– Хотя бы то, что княгиня приставила меня следить за тобой, ты поняла?

– Уж это любой дурак поймёт, – скривилась Дара.

– Я испугалась, что она из всех девок меня выбрала, потому что прознала, кто я. Пойми, госпожа лесная ведьма, это в остальных ратиславских землях ведьм не обижают, а если и настигнет их народный гнев, так за дело. В Лисецке всё иначе. Матушка говорит, что раньше мирно было, не одна ворожея в округе жила, но с тех пор, как князь Чернек взял в жёны рдзенку, в городе стало неспокойно. Поначалу она ещё держалась, но после Хмельной ночи никому – ни чародею, ни простой травнице, ни тем более волхву – в Лисецком княжестве от костра не спастись. Матушка не раз просила отца бежать в соседние земли, когда я родилась, опасалась, что я себя как-то выдам, но батюшка своих старых родителей не хотел бросать…

– И никто не догадался?

– Добрые люди про матушкин дар молчали, а на меня наложили чары, и до пятнадцати лет я своей силы не чувствовала, а после уже знала, как её в узде держать. Так и жила. Так многие живут.

Знала Дара такие чары, на себе испытала, когда ребёнком её отвели к колдуну Таврую, и он нарисовал узоры на груди, что обожгли, как раскалённый клинок, но не оставили ожогов. Так же потом долгие годы Дара не чувствовала огня в своей крови.

Так многие, наверное, жили.

– Объясни наконец, что случилось? Где ты была?

– Вначале в подполе у княгини, после пряталась то в хлеву, то в свинарнике, – усмехнулась Третьяна невесело. – Но ты же никак не поймёшь, о чём речь. Когда ты прибыла в Лисецк, княгиня Здебора позвала меня к себе и велела следить за тобой и докладывать о каждом сказанном слове, о каждой встрече. Я испугалась поначалу, подумала, что она как-то узнала о моём даре.

– Но это не так?

– Нет, наверное, – покачала головой Третьяна. – Потому что на третий или четвёртый день княгиня снова пожелала меня видеть, хотя до этого я передавала всё её ключнице Маланье. Княгиня приказала мне спрятаться в погребе, от которого только у Маланьи есть ключ, сказала сидеть тихо столько, сколько понадобится. Она объяснила, что так нужно, чтобы проклятую лесную ведьму сжить со свету. Она так сказала, не я, – извиняющимся голосом добавила служанка.

Дара хмуро кивнула.

– Я побоялась спорить, но догадалась, что моё исчезновение сулит тебе беду, – продолжила служанка. – Не знаю, сколько я просидела в погребе, вся окоченела, ни чары, ни одежда мне не помогли, а Маланья приходила редко и еду приносила преотвратную, всё только повторяла мне, что я за свою службу получу щедрую награду от княгини. Лучины прогорали быстро, и я подолгу сидела в темноте, а по углам мыши шуршали, и холод стоял собачий. Мне было скучно и страшно, и я решила поворожить, чтобы отвлечься.

Третьяна подошла ближе и заговорила шёпотом, боясь, что их подслушают.

– И услышала голос княгини. Она сказала, что устроит так, чтобы тебя казнили, госпожа лесная ведьма.

Дара встретилась с карими глазами Третьяны, тёмными и блестящими, точно от слёз.

– Княгиня заставила всех поверить, будто я мертва, и тогда мне стало ясно, что живой меня уже не выпустят. Мне лгали о награде и обо всём остальном, поэтому я решила бежать. Когда Маланья в следующий раз принесла еду, я чарами погрузила её в сон, забрала ключи и бежала, а после несколько дней скрывалась в предместьях. И да, за тобой тоже проследила. А когда услышала вести о том, что тебя собираются казнить, то решилась прийти и рассказать всю правду, подумала, что Великий князь и лесная ведьма защитят меня в благодарность за спасение. Не могу же я всю жизнь скрываться от людей и от родной семьи. Ты же поможешь мне? – Третьяна всё пыталась заглянуть Даре в глаза, а та поджимала губы и отворачивалась. – Госпожа лесная ведьма, ты же расскажешь всё князю Ярополку? Попросишь его защитить меня? Я служить тебе буду честно. Я мало чего умею: ворожить да с травами шептаться, но буду стараться, учиться у тебя, если пожелаешь…

Если она пожелает…

Если бы могла лесная ведьма желать и требовать, так не сидела бы взаперти, зависимая от благосклонности Ярополка и лисецкого князя с его женой. Если бы обладала лесная ведьма теми знаниями, что ей приписывали, так быстро бы управилась и с людьми, и с духами, и с богами.

Третьяна расплылась в глупой раздражающей улыбке, и Даре отвратителен стал её жалкий вид, но не сразу она поняла, что так смутило в поведении девушки.

– Ты не знаешь, да? – спросила она. – О своей семье?

Служанка вскинула брови.

– А что с ней?

Дара сделала шаг назад, вновь окинула Третьяну внимательным взглядом.

– Всех твоих родных убили.

Третьяна распахнула широко глаза.

– Что?

– Сначала решили, что это я сделала, – Даре стало неловко сообщать о случившемся, точно и вправду она была виновата.

Она пожалела, что рядом не было Веси, та всегда умела утешить и найти нужные слова. Напряжённо Дара ожидала, что Третьяна расплачется, но девушка не проронила ни слезинки, глаза её потемнели, губы сжались в тонкую нить.

– Это княгиня, – проговорила она тихо. – Её рук дело, точно её. Госпожа лесная ведьма, помоги мне, не оставляй, а я сослужу тебе верную службу и помогу отомстить.

Не этих слов ждала Дара. Они были жестокими, решительными и будто… принадлежали ей самой. Она бы, верно, тоже не стала плакать, а если бы и стала, то выла бы волчицей от злости и жажды расправы.