Цена первой ночи

– Согласен, – коротко ответил он и протянул руку: – Николай.

– Любовь, – я пожала тёплую твёрдую ладонь, обрадовалась – ура, не надо снова давать объявление и отвечать на бесконечные звонки джамшутов!

– Мы у цирка, – напомнил Николай. – Куда дальше?

– Ой, налево! – сообразила я. Чуть не пропустили поворот!

– Ещё бы завтра предупредила!

– Теперь ещё налево, – я не стала обращать внимания на его ворчание – это уже клиент, а не просто первый встречный. Пусть себе ворчит, только бы деньги платил вовремя.

– Теперь куда?

– Не поверите, – съязвила всё-таки, – но за третьим домом налево.

– Опять? – поддел он меня.

– Снова, – возразила я. – Аккуратно, тут помойка торчит.

Бак вечно ставили сикось-накось, из-за чего соседки яростно ругались с управляющей компанией, а незнакомые с топографией двора автомобилисты уезжали с царапинами и трещинами на фарах. Но благодаря мне Николай избежал поцелуя с углом помойного бака и остановился у первого подъезда. Я отстегнула ремень:

– Ну, пошли, покажу комнату. Если понравится, подпишем договор и можно заселяться, я там вчера убралась.

– Понравится, – откликнулся он. – Всё равно спать лучше, чем в машине.

– Есть ещё гостиница.

– Ты меня приняла за миллионера? Откуда у меня столько денег?

– Ну, есть номера дешевле приватного сектора…

Я покачала головой, открывая дверь в подъезд. Чего я уговариваю, интересно? Для меня же лучше, если Николай снимет комнату в моей квартире! Видимо, он подумал о том же самом, потому что усмехнулся, поправляя ремень спортивной сумки на плече:

– Тебе не выгоднее разве?

Вместо ответа я только плечами повела. Если честно, мне всё равно. Голова плохо варит после двенадцати часов «подай-принеси-соль-перец-ещёпива», а внутри, в том районе, где, говорят, сидит душа, всё сжимается, как вспомню масляные, пьяные глаза троих гопников. Сейчас разберёмся с комнатой, подпишем всё, что надо, если жильцу придётся по душе, и я разберу свой узкий диванчик на кухне, вытянусь во весь рост, закрою глаза…

Ключ повернулся в замке с привычным скрежетом, я зашла в коридор и, обернувшись, приложила палец к губам:

– Не шумите, все спят.

– Молчу, молчу, – поднял ладони Николай и с первым же шагом обрушил вешалку, на которую были набросаны зимние куртки. Я обречённо закрыла глаза, но со стороны комнаты не раздалось ни звука.

– Я дико извиняюсь…

Он поднял вешалку и принялся собирать куртки с пола. Отобрав всё и бросив на старое кресло, стоявшее у зеркала, я махнула рукой:

– Ничего, никто не проснулся. Оставьте, завтра прикреплю обратно.

Поставив сумку у стены, сняла с гвоздика ключ и кивнула на запертую дверь совсем рядом со входной:

– Вот комната, которую я сдаю. Я там прибралась, проветрила, вот, смотрите – чистое бельё на кровати.

Николай огляделся, и мне показалось, что он слегка растерян. Мой взгляд скользнул по шторам, по матрасу, на котором стопкой лежали простыни, по коврику у кровати. Вроде ничего особенного, ничего шокирующего. Чего он застыл с таким видом, будто попал в трамвайное депо?

– Спасибо, – наконец ответил Николай. Пощупал матрас, сел на него и опробовал, попрыгав. Потом встал, сбросил сумку с плеча на кровать:

– Мне подходит.

– Ну и хорошо. Чаю хотите?

– А хочу!

– Тогда пошли на кухню. Деньги у вас с собой? Подпишем договор, попьём чаю и спать.

На кухне был бардак. Включив свет, я простонала с досады. Катька, блин, могла бы и убрать после ужина!

– Извините, сестра не успела помыть посуду.

Я быстро собрала грязные тарелки и сковородку с присохшими ошмётками омлета в раковину, плеснула Фейри и одновременно включила чайник. Тот зашипел, мигнул лампочкой и отказался работать. Ну конечно, кто-то попил чайку и забыл набрать воды. Катерина, блин…

– Я сейчас, вы садитесь.

Николай шагнул к столу, стукнувшись головой о полку с поваренными книгами и декоративными чашками, зашипев при этом не хуже чайника. Не оборачиваясь, я посоветовала:

– На диванчик садитесь, там больше места.

Мы с сестрой всегда были худышками, ростом не выдались, поэтому нам кухня была в самый раз. А вот мужчины в ней уже помещались с трудом, тем более такие большие, как Николай. На диванчике ему самое то, без риска снести навесную мебель и ободрать магнитики с холодильника.

Пролезая на диванчик, Николай проворчал:

– Не кухня, а душевая кабинка какая-то… У меня уже начинается приступ клаустрофобии.

– Другой нет, уж простите.

– Моя машина больше этой кухни, – всё никак не успокаивался мужчина. – Ты никогда не думала расширить её?

– В какую именно сторону? – проворно намывая тарелки, поинтересовалась я. – Может, приделать балкончик снаружи?

– Ну почему… Можно с комнатой объединить.

Николай постучал в стену за спинкой диванчика, но я шикнула:

– Куда? Мать спит! Разбудите – вони будет!

– Как это вони?

Я прикусила язык. Ну его к чёрту! Правду узнает – тоже сбежит, как предыдущий жилец. Надо хоть подготовить как-то…