Я задохнулась от неожиданности, когда увидела, как он снял свою смешную шляпу, похожую на гребень петуха и на беретик одновременно, а из-под неё вместо волос на лоб упали… лепестки? Да, это определённо лепестки, жёлто-серые, а некоторые коричневые… И лицо у него стало странным! Как будто вместо носа и рта выросло множество длинных нитей с маленькими красными тычинками…
– Цветочек, блин! – только и смогла сказать я, а потом мне резко не хватило воздуха в груди, и я отключилась.
Хлоп! Хлоп! Ай!
Зачем бить по щекам-то? Ведь можно же потрясти за плечо, ущипнуть за мякоть руки… Но нет, люди почему-то считают, что пощёчины – лучшее средство вывести из обморока.
– Прекратите, – вяло запротестовала я, открывая глаза. Надо мной склонилось безбородое круглое лицо Гасспара – слава богу, уже без ужасных тычинок. Я похлопала ресницами и спросила глупо: – Так вы кто? Почему у вас было… это…
И рукой показала на свой нос. Гасспар захихикал с удовлетворением и сел на своё сиденье, сказал:
– Я сразу понял, что ты из неприсоединившегося мира.
– Какого мира? Вы о чём?
Гасспар нахмурил брови на миг, потом лицо его просветлело. Он вытащил из рукава халата длинные чётки и показал мне. Красивые тёмно-коричневые мелкие бусины перемежались более крупными, посветлее. Гасспар взял одну из бусин пальцами и начал объяснять:
– Ты находишься здесь. Этот мир соприкасается с другими, которых тысячи и тысячи. И каждый взаимопроникаемый, каждый касается сотни других миров! Раньше ты жила здесь, – он взял другой рукой бусину на противоположной стороне чёток. – А я – здесь, – и он указал на третью бусину. – Понимаешь?
– Так, – сказала я. – Так. Стоп. Тысячи миров? Вы сумасшедший?
Он снова заквохтал, как довольная курица, зафыркал, но ответил тем не менее серьёзным тоном:
– Если ты не веришь в другие миры, это не значит, что их не существует. Просто другие миры до сего момента как-то обходились без тебя.
– А сейчас я им резко понадобилась! – подхватила я. – Очень удобно всё спихивать на неверу. Вы докажите, что другие миры существуют, тогда я поверю. А потом, если вас не затруднит, отвезите меня домой!
– Домой ты не вернёшься, запомни это и больше не проси. Поняла?
Ладно, пока оставим вопрос возвращения. На потом. А вот про другие миры поподробнее, пожалуйста!
– Но что мне докажет, что я нахожусь в другом мире?
– Женщина-а-а, – простонал Гасспар, прикрыв ладонями лицо. – Ты невыносима! Прими это как данность, умоляю! У меня терпения на тебя не хватит!
– Нет, ну вы интересный такой! Мне же надо знать, что со мной происходит!
– Ты всё поймёшь. Главное – запомни три вещи. Ты принадлежишь правителю. Другие мужчины не должны видеть твоего лица и фигуры. Если ты будешь выполнять все правила, то до самой смерти ни в чём не будешь нуждаться.
Я фыркнула, начиная сердиться. Нет, это невозможно! Я никому не принадлежу, я сама своя, а не какого-то там правителя. Может, это старичок с клюкой, или какими там были султаны? И вообще помрёт со дня на день! А мне что, в Старый дворец?
Великолепный век внезапно откликнулся во мне случайно просмотренными сериями, и я ужаснулась. Не хочу жить, как эти бедные женщины, которые только и крутились вокруг одного мужика, которому посчастливилось родиться с золотой ложечкой во рту! Хочу быть тем, кем была, пусть даже актриса я невостребованная, но я борюсь и плюхаю лапками, чтобы взбить масло!
Снаружи послышались гортанные крики, скрип тяжёлых ворот, карета на миг остановилась, потом двинулась дальше. Гасспар стал похож на сытого кота, который только что вылакал целую миску жирной сметаны, и протянул:
– Мы приехали. Ты наконец-то увидишь дворец Лашанти изнутри и поймёшь, что тебе крупно повезло.
– Спорное утверждение, – настороженно ответила я.
– Послушай, женщина! Ты была принцессой в твоём мире?
– Н-нет.
– Повелительницей? Ты имела власть?
– Нет!
– Ты можешь стать любимой женой правителя, детка. Ты можешь стать самой могущественной женщиной в гареме. Ты можешь сама сделать себе ту жизнь, которую захочешь! Это зависит только от тебя.
– От меня? Серьёзно? От меня, похоже, тут вообще ничего не зависит!
Я рассердилась на него, на себя. Он мне втирает, что что-то зависит от меня, а я дура и готова поверить!
– Гасспа-а-ар, главный хранитель покоев правителя! – раздалось снаружи. Я осторожно выглянула через окошко и увидела, как люди бросают свои дела и кланяются чуть ли не до земли. О как. Он не просто евнух, а целый главный хранитель покоев!
А Гасспар глянул на меня самодовольно и поднял брови:
– Видела? Меня тут уважают. А знаешь, почему?
– Просветите меня.
– Потому что я всегда соблюдаю правила. Я покорный раб правителя. Тебя тоже будут уважать, если ты смиришься со своей ролью и станешь покорной рабыней правителя.
– Никогда! Вы слышите? Ни-ко-гда! – ответила я пылко, пока меня распирало от пафоса. Как будто всё ещё играла роль дуры рядом с дон-кихотом.
– Посмотрим, – загадочно улыбнулся Гасспар. Дверца кареты распахнулась, и он быстрым движением накинул мне на голову тонкую полупрозрачную ткань: – Ты отправишься прямиком к целительнице и в баню, женщина. Ты подарок правителю на День дракона.
Глава 2. А-а-а-а, спасите мой разум!
Сквозь покрывало я видела плохо. Размыто. Это меня бесило всё время, пока Гасспар вёл меня, крепко ухватив за локоть, по какому-то коридору. Коридор был каменным, пол тоже, и наши шаги отдавались гулким эхом впереди. Мы свернули несколько раз в разные стороны. Я подумала, что никогда в жизни не выберусь из этого лабиринта, если решусь бежать.
А мой провожатый цветочек не переставал болтать. У меня даже голова разболелась от его треска!
– Ах, какой пилаф приготовили сегодня на кухне! Ты должна попробовать этот пилаф хоть один раз в своей жизни, чтобы понять, что ты ничего не ела лучше! Наш повар добавляет в него лепестки роз и очень редкую специю из мира голубых птиц. Ты можешь себе представить мир, где живут только голубые птицы? Большие, маленькие, с длинными крыльями, бескрылые, но голубые птицы… Я никогда там не был и не могу представить себе такое. Голубые птицы, подумать только…
Он потянул меня налево и толкнул дверь, которая раскрылась с лёгким скрипом.
– Целительница! Я привёл тебе рабыню на проверку!
И сдёрнул с меня покрывало. Я огляделась. Большая комната, много кроватей, точнее, коек – узких, неудобных, жёстких. Между ними – тонкие полотнища серой ткани, занавески. И женщины в таких же серых балахонах, с шапочками на гладко причёсанных волосах. Одна из целительниц приблизилась, держа руки перед собой спрятанными в рукавах, поклонилась Гасспару:
– Пусть пройдёт за занавеску.
– Иди, – он подтолкнул меня к полотнищу. Я попыталась воспротивиться:
– Я отказываюсь, чтобы меня трогали! Я не хочу никаких проверок!
– Ты не можешь отказаться, – спокойно ответил Гасспар. – Тебя необходимо проверить, чтобы… – и вдруг рассердился: – Впрочем, почему я тебе объясняю?! Женщина! За занавеску!