Гарем для попаданки

– Прошу простить меня со всем великодушием, на которое вы способны, милостивая ари! – Девлин поклонился низко-низко и махнул рукой кяри, которые томились позади него. – Если вы не выкажете несогласия, ваш наложник должен отправиться к Кристаллу немедленно, чтобы напитать его полученной от вас силой.

Я не успела даже подумать, согласна или нет, чтобы у меня украли Тиля, как кяри уже вытащили его из-под соболей и потянули вдвоём к выходу. А я ляпнула, глядя, как оглянулся на меня:

– До вечера, Тиль!

Девлин кашлянул, подождал, пока за кяри не закрылись двери, и тихонько сказал:

– По правде говоря, я не надеялся, что вы выдержите сегодняшнюю ночь, милостивая ари.

– Чего бы мне её не выдержать? – проворчала я, глядя, как оставшиеся слуги выкладывают на постель платье и нижнюю рубашку, пояс, украшения, какой-то платок, больше похожий на простыню.

– Я боялся за вас, дежурил под дверью…

– Боже, вы ненормальный, Девлин. Я не стану с вами обсуждать наши… игры в постели!

– Но вы вполне можете, милостивая ари. Если вам неловко – помните, что я не мужчина, а кяари.

– В смысле? – я резко обернулась и смерила Девлина подозрительным взглядом. Евнух, что ли? Всё отчекрыжено? – Вы вообще не мужчина? Ничего не можете?

И тут случилось самое удивительное – кяари смутился. Он даже покраснел и пятнами пошёл, вспотел под беличьим париком. Капельки пота поползли по пятнистому лицу, и я рассмеялась:

– Ну, вы же вполне можете!

– Ари, не в том дело… Я, конечно, мужчина, – он замялся. – Но моя миссия иная. Я старший кяари, на мне весь ваш дом, милостивая, и слуги. Вся организация…

– Ладно, не майтесь. Я поняла. Вы можете, но не хотите.

– Совершенно верно. Точнее, не должен. Простите, милостивая ари.

Меня одели в совершенно роскошное платье. По меркам этого Средневековья, конечно. Ярко-синее, такого абсолютно ненатурального цвета, которым обычно рисуют море дети, длинное в пол и украшенное серебряной вышивкой – на груди и животе вился, расцветая, невиданный цветок. Его лепестки были вышиты и по подолу, и по вороту. Кяри крутились, оборачивая вокруг моей талии бисерный пояс – трёхметровый, не меньше, с няшными кисточками и колокольчиками.

Зачем колокольчики-то? Я что, кошка?

– Милостивая ари соизволит выйти во двор, чтобы лицезреть Кристалл Жизни? – любезно спросил Девлин, который уже пришёл в себя и принял своё обычное выражение отстранённого дворецкого.

– Я соизволю. Слушайте, Девлин, можно нам поговорить наедине?

Он посмотрел на меня, как не понимающая собака, потом кивнул. По мановению его руки кяри испарились из спальни. Я плюхнулась обратно на кровать и выдохнула:

– Ладно. Девлин! Я так долго не протяну!

– Что случилось, милостивая ари? Тиль был неласков с вами? Он причинил вам боль?

– Да ну вас! С Тилем всё… здорово, – смутилась. – Но кяри! Знаете, я не привыкла ко всему вот этому вот!

– Вам не нравятся слуги? Ари, одно только слово, и мы заменим их!

– Нет-нет! Я не про это. Они симпатичные, милые и всё такое… Но я не привыкла, когда меня… вертят в разные стороны и раздевают, и одевают. К тому же, мужчины!

– Кяри не мужчины.

– Что, и они тоже?! – поддела, и Девлин завис. Отвиснув, улыбнулся:

– Вы привыкнете, ари. Я обещаю вам, вскоре вы перестанете думать о них, как о мужчинах. Кяри никогда не прикоснутся к вам так же, как кяэрри.

– Интересно, как вы их различаете, – пробормотала я. – С виду все покемоны.

– Я обязательно покажу вам, милостивая. Быть может, мы даже отправимся на ярмарку – ведь вам необходимо обновить гарем, не так ли? И там вы увидите всё.

Я встала. Ярмарка – это интересно! Но ведь он не собирается покупать рабов или продавать наших?

Наших!

Для меня они уже наши!

Вот как я тут прижилась за один день… Уже гарем своим считаю. Докати-илась…

Девлин заметил моё замешательство и отмахнул низкий поклон:

– Желаете ли вы посмотреть на Кристалл Жизни?

– Желаю, – вздохнула я. – На улице холодно?

– Подморозило, ари. Ваш плащ.

Он накинул мне на плечи подбитый мехом плащ с капюшоном, тщательно заправив под него платок, похожий на длинную фату, которым мне обернули волосы. Интересно, а прогрессорством тут можно заниматься? Я бы в первую очередь уничтожила этот пережиток прошлого в виде платка. А ещё бы трусы изобрела.

На улице было действительно морозно. Снег поскрипывал под сапожками, лицо покусывало острым хрустящим воздухом, а вокруг вяло копошился город. Укутанные в меха и платки люди кланялись при моём появлении, а когда мы с Девлином проходили мимо, возвращались к своим занятиям. В сумерках их было плохо видно, и я спросила у своего сопровождающего:

– А сколько сейчас времени?

– Десять часов утра, милостивая ари.

– А чего так темно?

Девлин указал на высящийся над городом кристалл и сказал напряжённо:

– Если ваш наложник хорошо постарался ночью, то сейчас рассветёт.

Я тоже уставилась на едва мерцающий «ночник» и пожала плечами:

– Ага, посмотрим.

Вы когда-нибудь наблюдали за рассветом? Когда солнце ме-едленно показывается из-за горизонта, так медленно, что не замечаешь его движения? И проверяешь себя – вот был краешек, а теперь уже больше, а теперь ещё больше! Я думала, тут будет так же. Думала – сейчас начнёт потихоньку светлеть.

Но Кристалл Жизни вспыхнул в один момент. Вспыхнул ярко, словно второе светило, и радостно озарил город, дома, пышные серые ели, которые заискрились мириадами бликов… Боже, как красиво! Снег, сияние кристалла, природа – всё было так, как доктор прописал!

И мужики.