Адвокат моей любви, или Высокое напряжение

– Хм! Отличная идея, мерзлота!

– Одна голова – хорошо, а две лучше.

Магазин спорттоваров оказался недалеко от эскалатора на первом этаже. Напротив бутика интимных товаров «Напряжение». Мой взгляд волей-неволей обращался к витражам, завешанным дорогими портьерами, скрывавшими от случайного взора несовершеннолетних таинство взрослого мира. Подведомственный магазин попался не вовремя. Андрей не мог не заметить мой интерес и, расплатившись за покупки, в которых я вышла из «Спортмастера», приглашающе открыл передо мной дверь магазина интимных товаров.

– Мне нравится твой интерес, мерзлота. Лёд тронулся?

– Это ты умом тронулся! Что там делать?

– Заглянем в замочную скважину, – Андрей обнял меня за талию и легонько втолкнул в «Напряжение». – Любопытство надо удовлетворять.

Я рассмеялась над двусмысленностью слов. Приложив палец к губам, адвокат прошептал на ухо:

– Веди себя прилично, мерзлота. В мире секса громкий смех на людей действует крайне неблагоприятно.

Отказавшись от помощи консультанта, мужчина увлёк меня в глубину зала. Сказать, что мне было неловко – это ничего не сказать. Мне было крайне неуютно находиться здесь с Андреем, и единственное, на что я могла смотреть без стыда – наручники, плётки, повязки на глаза и прочие аксессуары не физиологичного вида. Уставившись на один из подобных наборов, я неожиданно услышала тихий голос адвоката. Он касался губами моего уха, я чувствовала его горячее дыхание, от которого по коже побежали мурашки, а на лбу мгновенно выступила испарина. Мужчина проникновенно шептал:

– Я вижу, как ты лежишь со связанными руками… голенькая и аппетитненькая… смущённая… с блестящими глазами… я завязываю их… ты не видишь… не знаешь, что ждёт тебя… ты можешь только чувствовать…

– Ты извращенец?

– Грубо… Очень грубо, мерзлота.

Мне пришлось задрать голову, чтобы встретиться взглядом с Андреем. Он серьёзно, как ни в чём не бывало, посмотрел на меня и… поцеловал.

– Оксана, я тебе совсем не нравлюсь?

Я не готова была отвечать на этот вопрос так быстро. Не здесь.

– Не до такой степени, чтобы позволить завязать себе глаза.

– А если не завязывать?

Я сумела загнать себя в тупик. Сказать «нет» после всего – глупо и неправда. Сказать «да» в этой ситуации… Пауза затянулась. Достаточно четырёх секунд, чтобы пауза стала неловкой.

– В адвокатской практике молчание на конкретный вопрос означает положительный ответ. Я не буду связывать тебя, мерзлота… Я буду тебя развязывать. Поехали, счастье моё. А то у меня от всего этого… – Андрей обвёл взглядом витрины и улыбнулся, – …высокое напряжение.

***

На облюбованную Андреем трассу мы приехали минут через пятнадцать. Я слезла с квадроцикла и огляделась.

С Караульной горы открывался великолепный вид на город. Не высота птичьего полёта, но великолепие современного мегаполиса раскинулось широкой панорамой от исторического центра на Стрелке до еле различимого невооружённым взглядом Бобрового лога. Приглушённый низкими серебристо-цинковыми облаками свет низко осевшего к горизонту солнца уже не ослеплял, и будничная суета города отсюда воспринималась копошением технологически продвинутых муравьёв.

Часовня Параскевы Пятницы, увековеченная Центробанком на десятирублёвой купюре, возвышалась левее того места, где собрались такие же любители экстремальных гонок, как Андрей. На её выбеленных стенах тени облаков и растущих рядом деревьев устроили настоящий театр теней. Может быть, всему виной моя разгулявшаяся фантазия, но я воочию наблюдала, как сменялись на белом полотне исторические картины: вот известный купец воздвигает деревянную часовню в память о счастливом спасении из водоворота на речном пороге… а вот она уже служит караульной башней для стерегущих от врагов часовых. Неумолимое к дереву время разрушило часовню почти до основания, но красноярский золотопромышленник выделил немалые по тем временам средства на восстановление исторической архитектурной реликвии. Эх! Были же раньше в Красноярске меценаты, от души радеющие за родной город! Где же вы теперь, судари?

Я смотрела на часовню, как заворожённая, будто не видела её никогда, словно она не была давно знакомой. Ничего не изменилось в ней. Но, значит, изменилась я?..

Повернув лицо навстречу освежающему вечернему ветерку, я с удивлением поняла, что прошло не больше минуты. Андрей всего-то и успел, что поздороваться с единомышленниками и…

– Мерзлота, ты где? Ты со мной, краса моих очей?

Встрепенулась, стряхивая наваждение Времени. Я будто услышала голос города – немного низкий, с хрипотцой, скрипнувший деревянными половицами и хлопнувший воротинами с лязгнувшими железными затворами.

– Я всегда с тобой.

– Я тоже тебя люблю.

С удивлением обнаружив, что скрипнуло сиденье, а лязгнуло что-то со стороны протянувшейся под горой дороги, я покрылась мурашками от неожиданного признания Андрея. «Я тоже тебя люблю»?.. «Тоже»?.. Я ничего подобного не говорила!

Так легко разбрасывается такими словами? Ну, правильно! А чему я удивляюсь? Он же жениться не собирается, а соблазнить женщину легче всего, признаваясь в любви. Ведь что для одних – любовь, то для других лишь секс. И адвокат с самого начала не скрывал интереса ко мне, как к объекту удовлетворения своих естественных мужских потребностей. Вот только обхожусь я ему дорого, и возится он со мной уже долго.

Мне стало обидно. Досадно. И от неожиданной бури эмоций – странно. Что меня раз за разом заставляет встречаться с ним?.. Нравится он мне! Всем сердцем… и всем телом – нравится! Хочет меня?.. Да на, бери! Больше ничего тебе и не нужно?! Ну так давай уже получим взаимное наслаждение и расстанемся с щемящим чувством выполненного «долга», и я, наконец, займусь своей жизнью. Верну в неё Марата.

– Оксана, всё в-порядке?

– Всё, как должно быть, не сомневайся.

Получилось излишне резко. С наездом даже. Стало неудобно перед Андреем, и я отвела взгляд.

– Оксана, спрошу ещё раз – всё в-порядке? Ты в лице изменилась.

Андрей задал вопрос медленно, чётко расставляя акценты и выделяя каждое слово. Я заметалась внутри себя, не понимая, что чувствую, что со мной происходит. Хотелось увлечь его в кусты и отдаться со всей страстью и фантазией, на которые была способна. А потом уйти, не оборачиваясь, и забыть его, будто и не было никогда. Но абсурд моего поведения выходил за рамки моего же характера. С адвокатом я становилась маленькой девочкой – глупой, слабой, беззащитной. Ощущение основательной надёжности и уюта рядом с ним обезоруживало. А брутальный облик, мгновенно стиравшийся мальчишеской улыбкой, делал мужчину необыкновенно притягательным, родным. И очень желанным. Но что я для него?

– Андрей, всё в-порядке. Честно. Просто немного страшно.

– Ну, если дело только в этом… Ты должна мне полностью доверять и не стремиться выскочить из седла раньше времени. Поняла?

– Будем считать, что да.

Или я искала в словах адвоката скрытые смыслы, или они там были. Но… я должна доверять полностью? Ну уж, ну уж!

– Мы не будем считать. Ты будешь мне доверять. Или мы вернёмся к вопросу о связывании. Ты услышала меня, мерзлота?

– Я слышу тебя, Каа.

Адвокат заразительно рассмеялся.

– Ну, тогда иди ко мне, моя бандердложка! Я буду тебя целовать!

Мужчина сгрёб меня в охапку и запечатал не успевший вырваться из моих уст возглас протеста страстным поцелуем. Пока разум выбирал между желанием оттолкнуть или раствориться в ласке без остатка, руки обвили могучую шею мужчины, а губы отвечали взаимностью. Взаимностью отвечало само тело, прильнувшее к мужчине так крепко, что без поддержки его рук не устояло бы, рухнуло пред ним на поляну одуванчиков. Внизу живота развязывался тугой узел, скользя шёлковым прикосновением горячего вихря по коже до самых волос. Я не могла оторваться от его губ, не могла напиться его дыханием, не хотела останавливаться на этом. Я будто сошла с ума…

Андрей взял моё лицо в ладони и, обуздав воспламенявшую нас обоих неожиданно вспыхнувшую страсть, касаясь губ успокаивающими лёгкими поцелуями, прошептал:

– Никакая ты не мерзлота. В тебе – опасно высокое напряжение. Или сгоришь, или поделишься. Ты поделишься со мной, Ксана?

Сгорая от желания впиться в его губы, дрожа в его руках всем телом, я отрывисто ответила:

– Да… да.