Бездомная

Недолго думая, Агния сняла одежды, повесила их на ветви ивы и вошла в воду. Время замерло, оставив наедине Агнию и момент, который она после добавит в драгоценную нить воспоминаний. Ее волосы расплелись и скользили по водной глади, а глаза впитывали в себя зеленоватый отблеск леса.

Федя встал поздно. Всю ночь он сражался со своими отражениями из разных точек временной линии и к утру обессилел. Деревенские звуки задорно врывались в новый день, который Федя не впускал в свою жизнь. Он, несмотря на душевные муки, продолжал удерживать в себе те дни, когда видел любимых в последний раз.

Двоюродная сестра Вера, баба Галя, соседка Тамара, друзья Стёпа и Кирилл, Надя… мама… Он поочередно вспоминал всех, но лиц он не мог вспомнить, лишь размыто и после некоторых усилий. Федя уселся на краешек кровати и потянулся рукой под подушку, где хранил белый шелковый платок от Нади, девушки с соседского двора, дружба с которой только-только начинала перерастать в романтические чувства. «Зачем он мне?», – спрашивал юноша, нехотя складывая его в карман брюк. «Пригодится. Пусть он согреет тебя в холодный день», – отвечала она серьезно. Этот холодный день наступил. Но ее подарок не согревал. Скорее, обжигал ледяным пламенем, отчего держать его долго в руках казалось невыносимым.

И тут в уме Феди мелькнула какая-то теплая мысль. Что-то случилось, но что – он пока не мог понять. И лишь когда он увидел в окне приближающуюся женскую фигуру, он понял. Он не один.

ГЛАВА 3

– Что может быть лучше кружки парного молока с пирогом на завтрак! – с этими словами Агния пододвинула тарелку к Феде, который задумчиво смотрел прямо ей в глаза.

– Почему Вы пришли именно сюда?

– Мой путь пролегает через множество разных мест. Я доверяю своим ногам, которые приводят меня туда, где я сейчас нужнее всего. Очевидно, и в этот раз я там, где должна быть, – ответила женщина.

– А как Ваше имя? Я, кажется, забыл спросить, – Федя продолжал изучать её, взяв в руки большую кружку с молоком соседской коровы.

– Агния. Просто Агния.

На кухонный стол прорвался яркий свет майского солнца, от чего Федя вынужден был прищуриться. Но он остался в том же положении, испытывая какое-то давно забытое детское удовольствие от игры бликов от стеклянного графина на своем лице. И тут же смутился. Не время для игр. И едва ли оно когда-либо наступит.

В дом важно вошёл чёрно-белый кот, уселся у ног Агнии и начал жалобно выпрашивать еду.

– Как ты справляешься с хозяйством? – спросила Агния у Феди. Коровы, куры, огород, коты… Кстати, не видела собак.

– Их тоже больше нет, – голос Феди дрогнул, после чего он добавил медленно, нараспев, чтобы задержать подступающий к горлу ком: – Они пытались нас спасти.

– Поняла, – сказала Агния и постаралась перевести разговор в другое направление. – После завтрака покажи мне, где у вас садовый инвентарь. Предстоит очень много работы. Будь готов потрудиться.

Глядя на то, как быстро Агния убирала сорняки с грядок, Федя, тем временем, отправился на задний двор рубить дрова. Он бодро взмахнул топором раз, два и… замер. Зачем он все это делает? Завтракает, спит, поддерживает жизнь в этом убитом месте и в этом теле, забывшем, что такое радость? Федя в сердцах выкинул топор в кусты распускающихся пионов, сел на корточки и закрыл лицо руками. Зачем? Он не находил ответа. С отвращением он смотрел на себя со стороны, снова и снова задавая себе один и тот же вопрос. Затем, переполняемый бурей чувств, Федя вновь схватил топор и начал яростно рубить поленья едва ли не в щепки. Белый голубь, который прежде кружил над ним в безоблачном голубом небе, улетел в сторону, сохраняя безопасную дистанцию, и оттуда наблюдал за тем, как сжигается дотла прошлое, которое больше не могло существовать. Федя сгорал в этом огне. Он мог его потушить, как делал уже много раз, отвлекаясь на бытовые мелочи. Но в этот раз он дойдёт до конца. До тла и пепла.