Чеченец. На разрыв

– О чем? О том что ты сжираешь себя внутри этого дома? О том, что ты любишь человека, который изменял тебе?

– Вероника!

– Если ты решила все забыть и начать с чистого лица, то так и нужно сделать. Ничего не вернуть. Начни сначала…

Когда она произнесла эти слова я почему-то разрыдалась и Ника рывком привлекла меня к себе. И я навзрыд ревела у нее на плече.

***

– Слушай, а давай сходим вместе в ночной клуб! Ты слишком долго тут сидишь, нужно развеяться! – предложила она, кивая в сторону двери и отпивая вино из бокала – Давно пора тебя встряхнуть. Не сидеть же нам эти выходные дома. Пока мне позвонит перекупщик и заберет вещи мы можем развлечься и отдохнуть.

Я медленно кивнула. Вероника вырывала меня из лап смертельной тоски. Ее приезд стал для меня праздником.

– Почему бы и нет? Давай, может быть, это именно то, что мне сейчас нужно!

Вероника подмигнула мне, словно быстро угадав мои мысли.

– Отлично! Сегодня весь мир будет у наших ног!

Она подняла бокал и чокнулась с моим стаканом с апельсиновым соком.

– Ну ты и душнила, Аверская. – назвала она меня девичьей фамилией, – не пьет она. Могла бы и по бокальчику. Кто ж трезвой едет в бар.

Глава 5

Вероника была как магнит для веселья – её танцы, смех и энергия притягивали внимание всех вокруг. Мы переплетались с толпой, забывая о повседневных заботах и о моей утрате. Кажется я готова была немного расслабиться. Отдохнуть. Давно не позволяла себе ничего подобного. До того как уволилась иногда выходила в кафе или в ресторан, а потом начались проблемы с финансами. Никита зарабатывал мало, он все еще был ассистентом, а денег чтобы открыть свою клинику нам не хватало.

И я, как назло, не работала. Никита предложил как-то чтоб мы продали квартиру бабушки и переехали в однокомнатную. Но я отказалась. Для меня была слишком дорога эта квартира. В ней жили мои родители, в ней выросла моя мама.

Вероника, словно персональный терапевт, ведущий меня сквозь море веселья, рассказывала свои истории и забавные случаи из своих поездок заграницу, о своих романах с турками. В какой-то момент она вдруг сказала:

– Алиса, ты знаешь, важно просто пуститься в вихрь событий, забыть прошлое и наслаждаться настоящим. Расслабиться, раскрыть руки навстречу ветру! Я бы увезла тебя с собой, познакомила с каким-то турком и он бы выьрахал из тебя всю дурь.

– Никааа! Охренеть! Я же замужем!

– Ну и что. Муж не стена. Никто б не узнал.

– Дурочка. Я так не могу.

– Знаешь хороший левак сохраняет брак. Давай пей свой коктейль.

Мы смеялись, танцевали. На какое-то время, благодаря Веронике, тьма в моей душе отступила, и я чувствовала, что могу наслаждаться моментом, несмотря на тень утраты, которая всегда омрачала любое мое веселье.

Меня обволакивал мерцающий свет, и музыкальные вибрации проникали в каждую клетку моего тела.

Великолепное темно-синее вечернее платье, украшенное блестками, словно созданное для танца под светом стробоскопов, облегало мою фигуру. Я чувствовала себя как звезда, сверкающая в этом космическом танце. Разрез по бедру добавлял смелости, а тонкие капроновые чулки, подаренные Вероникой заставляли чувствовать себя соблазнительной и дерзкой.

Мои длинные светлые волосы были распущены по плечам. Высокие каблуки добавляли мне роста и уверенности, словно каждый шаг был частью танца, который я выплясывала вместе с Вероникой. Когда ты мы обе ходили на кружок и прекрасно умели двигаться, даже выступали по области.

Я вошла в этот вихрь звуков и света, чувствуя, как энергия клуба охватывает меня. Музыка стала пульсом моего сердца, а световые лучи рисовали на стенах удивительные узоры.

Бармен, кажется, был внимателен к нашему настроению. Он предложил нам бесплатные напитки, словно хотел подарить нам кусочек волшебства. Улыбнувшись, я приняла его предложение, чувствуя, как бокал холодного коктейля обжигает ладонь. Подруга и я подняли бокалы в честь веселья.

– Пей, пей, Аверская. Тебе давно пора нажраться в хлам и чего-нибудь вытворить.

Между танцами и смехом я решила поделиться этими моментами с мужем. Мои пальцы легко скользили по экрану телефона, и я написала ему: "Скучаю. В клубе так весело. Жаль, что ты не со мной здесь. Мне ужасно тебя не хватает" – он не ответил. Я вижу его онлайн, но он не просматривает мои сообщения.

Вероника, заметив мою задумчивость, взяла мою руку и улыбнулась, словно пытаясь перенаправить мое внимание.

– Давай не думать о том, что не поддается нашему контролю, а просто наслаждаться моментом, Алискаааа!

Официант подошел к нам, держа в руках плейт с бокалами, наполненными искристым шампанским. Его улыбка была приветливой, но блеск в глазах подсказывал, что он подошел к нам не просто так.

– Простите, мадам, вас приглашают за VIP-столик,– объявил он мне, жестом указывая на кого-то в полумраке клуба на втором этаже.

Оглянувшись и приподняв голову, я заметила, огромного мужчину, сидящего за столом в тени. Он развалился в кресле как король. В его руках блестел бокал с напитком, а дым от сигары медленно взмывал в воздухе. Он смотрел на меня, как на добычу, и его взгляд сверкал в полумраке и казалось пронизывал меня насквозь.

Все его медленные и вкрадчивые движения пробуждали во мне чувство страха. Всем своим видом он излучал могущество и превосходство. Я ощущала, как его взгляд исследует меня, словно мой страх был для него источником удовольствия.

Вместо того чтобы подойти к VIP-столику, я остановилась на месте, чувствуя, что не готова к этому шагу. Таинственность этого мужчины пугала меня, и мой внутренний голос подсказывал мне, что лучше остаться здесь, в своем уголке клуба, и наслаждаться вечером вдали от его внимания.

Глава 6

Воспоминание о том дне, когда я потерял всё, окутывает меня, как мрачный туман, каждый раз, когда я закрываю глаза. Этот день оставил в моей душе кровавый развороченный след, который никогда не заживет, и лишь жажда мести стала моим проводником в этом хаосе жизни, которая не имела никакой цены там, где царит жажда власти и наживы.

Родные лица матери и отца, освещенные лунным светом, стали последним образом, что я запомнил в тот ужасный вечер. Дядя Карим, силуэт которого проплывал в темноте моих воспоминаний, словно подлый, вонючий шакал пришел в наш дом и уничтожил мою семью. Он зарезал мою мать как животное на бойне, он перерезал горло моему отцу. Звуки криков и рыданий пронзали ночь, и я замер, затаив дыхание, наблюдая за убийством своих близких, чувствуя как с меня слазит кожа живьем, как выворачивается наизнанку моя душа, как умирает во мне маленький и добрый ребенок. Я был слишком мал. Мама тогда спрятала меня в шкаф и просила, заклинала не выходить.

«Пообещай, мой смелый волк, ты не выйдешь, чтобы не случилось ты будешь сидеть здесь и терпеть…Ты мой мужчина, мой орел, но ты слишком мал. Станешь взрослым и отомстишь… а сейчас прячься, мама любит тебя, мы с папой очень любим тебя»

Мать была первой, ее крик прорезал воздух, как ледяной ветер. Затем отец, пытаясь защитить ее, но бессильный перед предательством родного брата рухнул на колени, истекая кровью. Я стоял в тени, невидимый для всех, но каждый их взгляд, полный страданий, упрека, ярости от предательства родного человека, словно буравил меня. Прожигая мое сердце, испепеляя его, превращая в истлевший и замерзший кусок льда.

Когда кровь моих родителей окрасила землю, в моем сердце пробудилась отчаянная, дикая жажда мести. Тот момент стал тем самым началом, который привязал меня к темному пути. У каждого человека есть дорога, которую он выбирает…одна белая и одна черная. Моя была черной. Я ступил на нее в ночь смерти моих родителей.

Я смотрел, как дядя Карим убивал тех, кого он обязан был защищать. Он, как гнилая язва остался в моей памяти и не заживал, не исчезал со временем, не стирался, гнев поднимал голову внутри меня, пока я, как маленький зверь подрастал, зализывая раны и мечтая о смерти подонка, который предал моих родителей и меня ради денег и власти.

Он считал, что я умер, объявил всем что теперь он единственный наследник земли Салмановых, дома и автомобильного бизнеса. Он не знал, что маленький волчонок остался в живых и однажды вернется, чтобы выжрать ему сердце.

Когда я повзрослел, темнота в моей душе привела меня к немыслимым высотам в боях без правил и в криминальном мире. Моя жажда мести была моей спасательной веревкой в этой пучине хаоса. И в тот момент, когда я увидел дядю Карима на коленях, плачущего и умоляющего о прощении, я понял, что моя месть сделала его проклятой жертвой в том же аду, в котором он закопал свою семью. Я не пожалел его. Я выпустил ему кишки. Разрезал брюхо от горла до паха и оставил подыхать наружу всей требухой, запустив к нему его же псов, которых он нарочно морил голодом и натаскивал. Они просто сожрали его живьем. И дикие крики, скулеж, мольбы и проклятия стали моей любимой музыкой. Я записал их на свой телефон и прослушивал, когда мне нужно было поднять себе настроение.

Ночь той мести стала моим перерождением, моим воскрешением из пепла. Но даже когда его кровь обагрила те самые места, где он проливал кровь моих родных, я по-прежнему чувствовал, что мрак его предательства тянется ко мне из прошлого, как длинные щупальца огромного страшного паука, несущего в себе вечный страх и гнев. Я не остыл. Ненависть так и продолжила жить во мне.

Детство, выжженное адом, выковало из меня нечто, что невозможно определить словами. Я не рос, я выживал, и моя душа стала черным клинком смерти, закаленным в пламени мести.

И в этом гневе я нашел свое призвание. Бокс, бои без правил – все было теперь как кровь в моих жилах, как яд, как наркотик на который я подсел. Я стал бойцом там, где правила писались кровью, а победа была единственным выходом из этой черной дыры.

Спортзалы и арены стали моим домом, а соперники – мишенью для выливания гнева, застоявшегося внутри меня. Мои кулаки были как молния, разрывающая небо, и каждый удар был криком, выходившим из самых темных уголков моей души.

Но в этом аду живого пекла я обнаружил, что сила – в том, чтобы использовать свою боль. Мафия, как призрак, выползла из недр преисподней, предложив руку помощи в обмен на службу. И за эту цену я продал свою душу – каждый удар на ринге, каждое мертвое, избитое до смерти тело, это была моя дань мафии, моей новой семье. Ставки, огромные деньги, слава.