Дети Девятой планеты

Тема Лунный – идеальный член любой группы. Помогает всем, кому может, делает много нужной и интересной работы, видит мелкие неточности, которые могут повлечь за собой неисправности или неправильные подсчеты. С ним интересно рассуждать. На любые темы. Абсолютно. Мы говорим и о цели нашей миссии, и о том, как можно модернизировать МКС для следующих поколений космонавтов.

Катя Старкова – девочка, которая любит читать и писать в этом бортовом журнале. Она занимается Найсером[3 - Найсер (англ. NICER – Neutron star Interior Composition Explorer) – прибор для проведения астрофизических наблюдений, компонент Международной космической станции, установленный в рамках программы НАСА «Эксплорер».], что недоступно для обычных смертных. Ее труд неоценим, потому что на ней держится настрой всего экипажа. Ежедневно она рассказывает новые истории, выдуманные ею или с Земли, пишет стихи и старается разнообразить нашу рутину. Я не переживаю за те области и задачи, за которые берется Старкова, так как ей я бы доверил даже собственную жизнь.

– А что ты расскажешь о себе? – Джек оборачивается к Кате, которая перестает разбирать листы со своими рассказами и удивленно смотрит на мальчика. – Ты всегда нас о чем-то спрашиваешь, о чем мы мечтали, что мы чувствовали когда-то и так далее. Пришла твоя очередь поделиться с нами твоей историей.

– Да, я бы послушал это, – Бен откладывает расчеты и потягивается, не забывая наблюдать за Старковой. Она садится на первый попавшийся стул и, вздохнув, начинает рассказ с легкой улыбкой на губах:

– Когда я была маленькой, я смотрела в небо. Всегда. Ложилась спать, выключала свет, открывала окно и глядела на Луну. Наклоняла голову и гадала, есть ли там далеко-далеко что-то интересное. Время шло, а ночные наблюдения не заканчивались. На десятый день рождения мне подарили телескоп. Я начала следить за звездами, их положением и рисовать маленькие карты. А потом когда нашла статью о Девятой планете, о ее открытии и необычной орбите, долго пыталась застать ее приближение к Земле с помощью собственного телескопа, но ничего не выходило. А однажды папа повел меня в центр подготовки и познакомил с Сергеем Курченко, который сумел запечатлеть Нину и показал мне фотографии плохого качества, нечеткие, но такие удивительные! Тогда же я и решила, что должна увидеть Девятую собственными глазами. Так родилась моя мечта. Я поэтому и пошла на этот курс подготовки, потому что надеялась однажды полететь туда и ступить на эту неприступную землю. Да, нам ничего пока о ней неизвестно, но меня это не пугает. Я готова потратить много времени на изучение и постройку кораблей, главное, что когда-нибудь моя мечта станет реальностью, и я там побываю.

Она улыбается и вспоминает детство, неутолимое желание узнать, что скрывает космос, и ночи, проведенные в изучении физики и новых фотографий Нины. Катя смотрит на ребят, которые окружили ее и слушали, предаваясь своим воспоминаниям.

– Я знаю, что ты точно это сделаешь. Прилетишь на Нину, в смысле, – Артем кивает головой и остальные также начинают говорить Старковой слова поддержки. Вот за это она их и любит, вот за это она готова отдать все, что угодно, вот с такой командой она хочет отправиться покорять Нину. Но это в будущем, а пока их миссия – работа на МКС.

День 8 (2054 год)

Привет, я Артем Лунный, человек, которого уговаривали написать что-то сюда два дня. Дожили. Мои документы по кристаллизации белка и важные эксперименты теперь ничего не значат и не являются отговоркой. Я не хотел браться за это дело, потому что лишен таланта писать и сочинять что-то. Несмотря на попытки Кати донести мне, что писать красиво необязательно, мне все равно страшно. Я не хочу быть причиной того, что этот журнал никогда не увидит свет. Старкова слишком многое сюда вложила, чтобы я облажался.

Мне нужно поведать какую-нибудь историю или описать что-то. Большее от меня не требуется, так говорила Катя, отдавая мне ноутбук, чтобы я, наконец, оставил тут запись.

У меня клаустрофобия. Как выяснилось. Не знаю почему, но это проявилось только тут, хотя на Земле мы проходили разные тесты, которые не выявили этой фобии у меня. Я понимаю, насколько это вредит моей деятельности, потому что приступы случаются чаще в моей лаборатории, чем в больших отсеках, где мы все часто собираемся. Мне приходится бороться с этим самостоятельно, потому что психолог с Земли ничем мне не помог. Вряд ли она понимает мои чувства, ведь моя клаустрофобия происходит в космосе, а не в лифте в ее доме. Я много читал о способах борьбы с такой фобией и сейчас стараюсь больше дышать и меньше напрягаться. Смена деятельности и частые разговоры с Беном помогают забыть о необоснованном страхе. Я уведомил Сола о том, что у меня бывают приступы клаустрофобии, и он меня поддерживает. О моем недуге знают немного людей: Катя, Джек и Бен. Они пытаются помочь мне и ежедневно обсуждают со мной что-то. Это помогает мне отвлечься от того, что я нахожусь в закрытом пространстве на высоте 400 километров без возможности вернуться домой или выйти в открытый космос.

– Кать, ты тут? – коротко остриженная голова мальчишки просовывается в отсек, где сидит Катя с ноутбуком на коленях. Девочка поднимает голову.

– Артем, чего ты хотел? Мне надо еще закончить отчет о сегодняшнем дне, – девочка поворачивается к вошедшему к ней мальчику и недовольно ставит точку в документе. Лунный отряхивает невидимые пылинки с комбинезона и потом только отвечает:

– Мы там нашли кое-что. Бен попросил всех собрать, – он смотрит в пол, но по его виду понятно, что творится что-то странное. Катя озадаченно смотрит на него.

– Это, правда, срочно? Обязательно чтобы все шли? – девочка не хочет расставаться с ноутбуком, намереваясь закончить все заметки и отчеты в ближайший час. Мальчик поднимает голову и долго не решается ничего говорить.

– Кать, мы нашли дверь! Это не может ждать!

Выбегая из комнаты, друзья спешат в то место, где все уже их ждут. Бен стоит в центре всех подростков, которые что-то приглушенно обсуждают. Катя пытается растолкать всех, чтобы пройти ближе к парню, а когда достигает цели, то вскидывает брови, пытаясь осознать увиденное. Там дверь! Настоящая дверь, похожая на ту, которая соединяет отсеки и коридор, но ее определенно не было на плане. Надпись «ВЫХОД» написанная прямо над дверью также не предвещает ничего хорошего.

Резко надавив на ручку и потянув на себя дверь, покрытую серой краской, Бен открывает ее. Сделав несколько шагов, гулко отдающихся от стен помещения, парень оглядывается и поднимает брови. За ним пошли трое друзей, которые также ничего не понимают.

Помещение, куда они попали, напоминало один из больших отсеков их МКС, только это точно не было продолжением станции. В самой середине комнаты стоит длинный стол с современным и тонким экраном, установленным прямо над ним. Автоматическое включение электричества, связанное с ребятами, которые зашли в этот новый отсек, запускает видео, стоящее на паузе на большом мониторе.

«Приветствую!»

Светловолосая девушка с голубыми глазами машет в камеру и улыбается.

«Я рада, что моя идея воплотилась в жизнь, и вы нашли это видео».

Она продолжает улыбаться, но что-то тревожное поселяется в душах каждого из вошедших в новое помещение.

«Я также знаю, что вы находитесь в неведении, что же происходит, и где вы находитесь. Прошу вас после того, как вы узнаете правду не осуждать меня и мою команду за то, что мы сделали. Если коротко, то вы не на МКС и, честно говоря, никогда там не были».

Шум, заполняемый комнату, нарастает, и Бену даже приходится прикрикнуть, чтобы особо громкие ребята угомонились. Все обсуждения позже. Сейчас надо узнать правду, а потом уже все решать.

«За время вашего импровизированного нахождения на станции, вы проводили различные исследования о Девятой планете. Эта планета казалась для нас недосягаемой, мы даже представить не могли, что когда-нибудь будем там. Почему мы выбрали именно Девятую планету для вашей дальнейшей жизни? Все просто. Только там УФ излучение не так губительно для вас и новых поколений людей, как, допустим, на восьми главных планетах Солнечной системы. Тот же Марс будет непригоден для вас, так как его поверхность исказиться через десять или пятнадцать лет. Нина совершает полный оборот вокруг Солнца за 16 725 лет. Даже при наиболее близком расстоянии к нему, вы будете в безопасности».

Компания ребят, состоящая из Бена, Артема, Джека и Кати, смотрят на эту светловолосую девушку и внимают ее словам, будто она им родная.

«Но я расскажу все по порядку. Когда вы были еще на Земле, мы боролись с надвигающейся опасностью, полным вымиранием человечества. Единственным решением сохранить наш род стали вы. Только ваши клетки не восприимчивы к УФ-лучам, только ваши клетки могут излечиваться, только вы могли бы помочь нам и в исследовании Нины, и в спасении людей. Я и моя команда по внеземным операциям предложила руководству Роскосмоса идею этого эксперимента. Получив согласие, мы приступили к изготовлению корабля, жилого модуля, где вы слушаете сейчас это послание, и остальных деталей. Вскоре вас погрузили в анабиоз и отправили на корабле на Нину. Мы ни за что не ручались. Конечно, все было выполнено корректно, а орбиты и путь рассчитаны верно, но мы совершенно не контролировали процесс полета. Мы так и не узнаем, чем все закончилось, потому что по нашим сведениям вам нужно было лететь 350 лет. Спустя два года после начала вашего полета население начало заражаться почти поголовно. Каждый из нас страдал и мучился ради всеобщего блага».

За время просмотра этой части видеообращения ребята успевают затихнуть и начать, затаив дыхание, слушать. Каждый из них вспоминает свою семью и свой родной дом. Несколько часов назад, это казалось таким близким, а сейчас они остро почувствовали свое одиночество. Ни взрослых, ни связи, ни одного шанса вернуться домой. Хотя в какой дом?

«Что делать вам дальше? Хороший вопрос. Сейчас вы в жилом модуле, где проведете большую часть своего времени, делая различные опыты и эксперименты. На этом компьютере вы найдете координаты другого модуля, где хранятся различные детали для сборки лаборатории, новых аппаратов и жилых корпусов. Мы верили в вас с самого начала, поэтому сейчас вы там, где должны быть. Спасибо вам за то, что вы добьетесь того, что я долгое время пыталась донести до нашего руководства. Будьте здоровы и не ссорьтесь, ведь вы – единственное, что есть друг у друга».

Под конец своей речи на глазах у девушки выступили слезы, и она смахнула их тыльной стороной ладони. Снова посмотрев в камеру, она улыбнулась и потянулась к клавиатуре.

«Конец связи».

Грустная улыбка – все, что осталось на экране после окончания записи.

Подростки растерянно озираются по сторонам, пытаясь переварить услышанное. Они на Нине, совсем одни, полет, который длился 350 лет, новые исследования и взрослая жизнь без связи с Землей – все казалось таким нереальным и несбыточным, что сложно было поверить, что это правда.

День 15 (не знаю, какой год, мне не сказали)

Приветствую, меня зовут Джек Сарос. На нашей станции я отвечаю за исследования и подтверждение идеи панспермии, то есть я хочу доказать, что жизнь во Вселенной существует и распределена так, что есть в частицах космической пыли, астероидов, метеоридов, планетоидов или загрязненных планет.

Катя сказала, что я должен описать сегодняшний день и поделиться чем-то с будущими читателями. Она так увлечена этим журналом, что даже не разрешает писать где-то помимо ее части лаборатории. Не знаю, рассказывала ли Катя о своей работе, так что это сделаю я. Она осуществляет руководство над работой и исследованиями с помощью NICER. Сейчас Катя и ее немногочисленная команда рассматривают расширение и усовершенствование миссии Найсера. Они считают, что SEXTANT(как раз само обновление миссии) можно будет использовать в качестве помощника в навигации с помощью рентгеновских пульсаров.

Почему я попросил описывать именно сегодняшний день? Потому что сегодня я нашел дверь. Совершенно случайно и неожиданно. Дело было так. Я шел по коридору, который ведет к моей лаборатории, постукивая пальцами по стене и думая над очередным исследованием. Вдруг я услышал, что в одном месте стук более гулкий. Я не придал этому значения, потому что такое бывает. Так мне казалось. Придя в лабораторию, где висел план МКС, я увидел, что никакого отсека в том самом месте нет. Это меня насторожило, но я снова списал все на случайность и мой плохой слух. После работы, когда мы поужинали и разошлись по своим каютам, я направился к тому месту, чтобы проверить и удостовериться, что я ошибся, и там ничего нет. Придя туда, я снова начал стучать по стене и, не услышав никакого подозрительного звука, я уже собрался уходить, как снова услышал гулкий звук. Внимательно осмотрел стену, которая на первый взгляд была совершенно обычной, и увидел немного отклеенный слой. Это, правда, настораживало. Обшивка корабля отдирается, как обычная наклейка? Хаха, не смешите. Я-то точно знаю, что такого быть не может. Поэтому с легкостью потянул за этот тонкий слой и скоро отодрал всю клеящуюся поверхность в этом странном месте стены. Остальная часть корабля осталась не тронутая, потому что была сделана из обычного металла без верхней наклейки. Я с удивлением оглядывал область, которая минутой ранее была похожа на остальные части корабля. ТАМ БЫЛА ДВЕРЬ! Дверь с надписью «ВЫХОД». Все так просто? Но только что это за выход, куда он ведет и что делать дальше? Я снова пошел в лабораторию, чтобы удостовериться, что ни отсека, ни надписи «ВЫХОД» на плане нет. Если раньше это настораживало, то теперь – пугало. Я включил ноутбук и постарался найти всю информацию о корабле и его строении. Я ничего не нашел о том месте, совершенно никаких указаний или пометок, поэтому я пошел в каюту к Бену и все рассказал ему. Сначала мы осмотрели дверь вдвоем, чтобы не создавать суматоху, но так ничего и не решили. Пришлось звать всех.

День 40 (2403 год, оказывается)

Привет, это Катя. Сегодня уже сороковой день нашего самостоятельного пребывания на Нине. Не верится, что все это время мы были сами по себе. Странно осознавать всю информацию, после длительного периода. Чуть ли не ежедневно я смотрела на эту девушку, которая была инициатором идеи запулить нас на неведомую тогда никому планету, и искала информацию о ней. Катерина Уранова, молодой астроном, замужем за Сергеем Олеговичем Хвостенко – все, что мне удалось найти. Мы бы подружились, я думаю.

Сейчас в нашей команде все идет гладко. Нет ни разногласий, ни ссор. Будто все признали, что мы единственные, кто есть живой в этой Солнечной системе. Распорядок дня остался таким же, в этом ничего не поменялось.

Насчет планеты. Нина довольно благоприятна для наших опытов. Ее ледяная поверхность дает нам шанс исследовать ее тайны и открыть их следующему поколению людей. Каждое утро, просыпаясь в своей каюте, я смотрю в иллюминатор на гладкую холодную и злую поверхность. У нас нет никаких подтверждений, что на Нине не может начаться буря или что-то похожее, поэтому мы стараемся выяснить это как можно скорее.

Кто-то обязательно прочитает этот журнал в будущем, поэтому напишу кое-что важное.

Не забывай работать и идти к своей цели несмотря ни на что, как Катерина Уранова.

Не бойся смотреть своим страхам в глаза, как Артем Лунный.

Цени и береги своих друзей, как Бенджамин Сол.

Проявляй свои качества в любых ситуациях, как Джек Сарос.

Не забывай смотреть на звезды, как Катя Старкова.

– Я выхожу, прием, – голос Бена искривляется из-за микрофона в скафандре.

– Я тоже, прием, – Катя с улыбкой смотрит на друга, который тянет на себя дверь. Темный космос, дальние звезды, белая поверхность – это то, что окружает ребят, вошедших на неприступную для людей ранее Нину.