Фонарики в небе

Юрка вздохнул. Беспокойство за жену стягивало грудь железным кольцом. Он полез в карман за телефоном.

Вошёл Николай Петрович, неся в руках две дымящиеся чашки.

– Всухомятку что за еда? Пейте. И ты еле сидишь. Вас довезти или справишься?

– Справлюсь, – Юрка отхлебнул из чашки. Сладкий чёрный чай, сто лет уже его не пил, а сейчас очень кстати! – Я уже совсем проснулся.

– Тогда с Богом! Может, свидимся ещё… Порадовал ты меня.

– Порадовал?

– Конечно. Весточку от друга передал. Нет, надо к нему съездить. Сколько можно работать?

– Спасибо вам! – улыбнулся Юра. – И за чай, и за всё! Как-то спокойнее стало, хотя, вы уж не обижайтесь, – часто бывает наоборот. Валерий Алексеевич тоже исключение… Даже удивительно.

– Это для тебя так. Исключение. Но ты это… смотри у меня, – Николай Петрович пригрозил пальцем. – Мальчонку рулить научил? А зачем?.. Сперва дорасти надо. У нас в деревне тоже чуть ли не младенцев за руль сажают, я слышал. А куда торопятся? Конечно, так раньше привыкают, но правила-то всё равно учить нужно. Реакция другая… И аварий, увы, меньше не становится.

– Я не буду больше… – снова сказал Мишка.

– Не будет он. А ты в другой раз – чтобы выспался как следует перед дорогой! Валеру увидишь, передавай привет.

– Передам. Знаете, он ведь весной как-то вас вспоминал. Я теперь понял, про какого он Колю говорил. Может быть, доберётесь до нас…

– Постараюсь, – почему-то грустно откликнулся Николай Петрович. Закрыл коробочку с печеньем, протянул её Мишке. – Доешь по дороге.

А Юре сказал очень тихо, когда Мишка отошёл к дверям:

– Сына-то береги!

Он кивнул. Защекотало в горле.

6

Жигулёнок наш так и стоял перед постом ДПС. Если бы машины были живыми, я бы сказал, что он загрустил. Повернул вбок колёса и чуть виновато скособочился перед солидным зданием. Он не знал, что нас отпустили.

Я открыл дверь, влез на заднее сиденье. Как домой вернулся! Юра пожал руку Николаю Петровичу, сел. Мы медленно стали отъезжать, и я, забравшись на кресло с ногами, глядел в заднее окно: полицейский стоял прямо, чуть расставив ноги и заложив руки за спину, и тоже смотрел нам вслед. Грустно и внимательно смотрел – я так и запомнил его… Увидимся ли мы ещё? Хорошо, что обошлось… Слава Богу! Как же так получилось?.. Я чувствовал себя, как и назвал меня Юрка, – балдой… Подвёл его, а ведь хотел как лучше! Почему так получается? И как научиться делать наоборот? То есть, когда ты хочешь сделать хорошее – чтоб так и вышло, хорошее? Я перевёл взгляд на колени – на них лежала коробочка с печеньем, прочитал этикетку: «Печенье игуменское творожное». Вкусное. Вот ведь, хотел человек сделать хорошее и – получилось. Как? Полицейский, мент, да все их боятся и никто не любит, а я теперь буду вспоминать его если не с радостью, то с благодарностью…

Юра взял телефон, стал звонить, наверное, Наташе. Долго держал телефон возле уха, потом опустил и растерянно отозвался:

– Не берёт. Миш, прибавим газу?

– Прибавим. А нас не остановят?

Он улыбнулся:

– Так прибавить у нас не получится: машинка, к сожалению, не та…

– Это хорошо… Юр, а Валерий Алексеевич – это какой-то волшебник?

– Очевидно, да, – откликнулся Юра. – Добрый полицейский фей.

Мы посмеялись. Потом я спросил:

– Разве такие бывают?

Юра покосился в зеркало, сказал уже серьёзно:

– Знаешь, Мишка, когда я впервые с ним пообщался – тоже подумал, что он какой-то волшебник. Или по крайней мере необыкновенный человек. А потом перестал удивляться, как-то привык к его отзывчивости. Видишь, он не один такой… Всё это, конечно, радует…

– Юр, мне Славка рассказывал, когда я у него гостил. Ты папе Антона тогда помог, проводил его домой…

– Да, и там встретился со Славкой и познакомился с Валерием Алексеевичем. Я помню, очень расстроился, когда узнал, что он полицейский. Но в тот день у нас не было никаких разговоров о том, что произошло. Видимо, обстановка напряжённая и он как-то старался её разрядить: шутил, спрашивал меня, где я учусь, чем занимаюсь. А у меня настроение такое было, отвратительное: дождь, слякоть, холодно и я опоздал на последнюю электричку! А чтобы успеть утром на занятия, нужно было вставать в пять утра.

– Бррр!

– Да. Моё состояние можно было только так и описать. Но мы посидели за чаем – и уходил я уже с другим настроением…

– Почему?

– Во-первых, я был счастлив, что нашёл Славку. Мы с Денисом тогда долго его искали, ведь в поезде мы видели его ни дать ни взять – бродягой. Голодным к тому же. После того как мы потеряли его на вокзале, я пообещал себе – никогда не проходить мимо ребятишек… Таких вот – расстроенных, голодных. В общем, тех, кому нужна помощь. Пообещал, а что толку?

– Юр… Ты поэтому тогда в автобусе… меня…

Он посмотрел мне в глаза.

– Миш, я забыл тогда про это обещание. Просто хотел тебя освободить от той тетеньки, которая так громко кричала… Хотя не знаю… Мы иногда что-то для себя решаем и потом действуем не задумываясь…

– И не из-за телефона? А говорил – в полицию отведёшь…

– Я был злой и голодный. Устал. Вот и ругался. Хотелось домой поскорее…

– А я боялся.

– Я тоже боялся, что ты сбежишь и где-нибудь пропадёшь.

Мы помолчали. Потом я спросил:

– А во-вторых?

– Чего?

– С дядей Валерой?

–А! Во-вторых, мы просто хорошо посидели. У них такая славная компания, ребятишки хорошие. А потом он позвонил на неделе, сказал, что хочет пообщаться по поводу того случая… Ты знаешь, в общем. Мы договорились на воскресенье, но я не смог… А потом, когда он ко мне приехал, говорит, не буду тебя мучить… Помню, я тогда удивился вслух. Говорю, Валерий Алексеевич, а меня не будут по судам таскать? Он усмехнулся: тебя-то за что? Вообще я ему очень благодарен.

– За что?

– Взял меня за шкирку и привёл в спортзал. Если б не он, думаю, не видать мне моря как своих ушей… Так, нам здесь, кажется, нужно повернуть.