Спасатели

Поезд – удивительное место. Портал, соединяющий пространства. Немного длинный, конечно, но зато можно выспаться! Где же ещё, если дома ты готовился к экзаменам, сдавал экзамены, снова готовился?.. Где ещё можно просто полежать и подумать?

Антон лёг на живот и, опершись подбородком на руки, провожал взглядом тонкие деревца, речушки, цветные лужайки. Его край, его маленькая родина, становился всё дальше, лишь небо не двигалось и было вместе с ним.

Быстро мелькали шпалы соседней ветки. Чуть реже – столбики, отмечающие километры. Грохотали, загораживая солнце, соседние поезда. Негромко играла в динамике песня про Чистые пруды. Тянулся внизу нескончаемый дорожный разговор.

Cтруилась за окном дорога. Когда-то очень давно они шли по ней со Славкой пешком. Домой. А сейчас где они, эти два мальчишки?

Антон вздохнул: быстро летит время. Славка вырос. В прошлый раз, когда Антон приезжал к нему, братишка взялся за изучение гитары. И вроде как не отступился, по крайней мере, писал ему, что играет… Интересно послушать, чему научился.

А тогда… Тогда он шёл за Антоном, крепко держась за его руку. Спрашивал о чём-то, не отводя взгляда серых глазёнок… Сейчас, если очень задумается, – покусывает нижнюю губу и хмурит светлые брови. А если смеётся – то от всей души. Любит возиться с малышнёй. Ванюшка его обожает. Скорее бы увидеться, осталось чуть-чуть!

…Как там теперь будет мама с младшим его братом, Ванюшкой? Он такой непоседа, не уследишь! Особенно когда был помладше. Только сядешь за уроки, как вдруг – тишина. Непривычная. Идёшь на кухню, а там – малыш играет песочком. Белым, сахарным – сидит, черпает ложкой и ест… Или на секунду отвернёшься – ну пришёл ты только домой, замёрзший, накатался на коньках, чаю хочется… Так вот, нет Ваньки! Где? В комнате нет его – тишина, на кухне нет, в коридоре нет… А он в ванной – чистит зубы. Везде – зубной порошок. А Ванечка старательно надраивает свои передние, моет ручки, потом щёточку…

Но было с ним и весело. Подрос – начались бесконечные «а почему?» Мама, когда уставала, отправляла его к Антону. А Антон… ну что, привык он отвечать на вопросы. Славка – тот хитрее задавал. А у Ванюшки они простые, подойдёт, встанет рядом – смотрят два любопытных морских глазика. Ждёт, пока Антон закончит по клавишам щёлкать, смотрит, снова спрашивает… А возьмёшь его на руки – малыш! Маленький серьёзный человечек.

И смышлёный! Если застанет Антона за скайпом – начинает болтать с его друзьями. А совсем недавно научился вызывать их сам! Конечно, если компьютер включён.

Лучше всего было вечером, когда в квартире становилось тихо-тихо и Ваня включал свой ночник – мишку с рюкзаком за спиной и книгой в лапе: сядешь к нему на кровать, ждёшь, пока он, пыхтя, «сам!» выберет что почитать. И – радуешься его горячим ладошкам и понимаешь, что ты ему нужен.

Братик с удовольствием укладывался под его чтение. Как он будет сейчас засыпать? Само собой, с мамой. Но он, наверное, будет скучать. Хотя почему – наверное? Точно будет.

Антон вздохнул. Они, разлуки, сопровождали всю его жизнь. И непонятно, как же сделать, чтоб их было меньше. Стать лётчиком, как Денис? Тогда вся жизнь будет в дороге, в небе…

Как?

Самым первым в его жизни было расставание с родителями. Почти год он жил в интернате и не выдержал той разлуки… Вернулся к ним, но друг остался там. Да и отец на новой работе приезжал раз в два-три месяца на неделю.

С другом, Шуркой, можно было общаться по скайпу. А отец чуть позже стал брать Антона в командировки, и они были вместе. Но такие встречи сопровождались расставаниями с матерью и Ваней. Он возвращался к ним – и расставался с отцом…

А старшие друзья, Денис с Юрой? Повезло Шурке: они с Юрой живут в одном городе. А Антон виделся с ними, лишь когда приезжал на каникулы… Нечасто, недолго, но было здорово! Эти дни он не забудет никогда.

…В те дни они собирались вчетвером у Юры дома. Денис что-то объяснял Шурке об устройстве самолётов, Славка запускал в компьютере игрушку или доставал шахматы. Юра брал гитару, тихонько трогал струны…

– Давай «Ой-йо», – отзывался из-за стола Денис.

– Опять? – улыбался Юра.

– Давай-давай, – Денис усаживался поудобнее, опираясь одной рукой о спинку стула, другой – о потёртый бортик деревянного стола. – Ну, Юрка!

– А правда, давай! – соглашался Шурик. – Споём?

– Споём! – это Славка на миг поднимал голову от шахматных фигурок. Брал на руки бродившего по дивану Юриного кота – серого полосатика Мурзика. Самого мелкого, самого хулиганистого и самого главного в их компании.

Мурзик – удивительно ласковый кот. Хоть и вредный до невозможности. Когда дома никого, он гуляет по шкафам, сшибает лапой Юрины парусники, мамины статуэтки, стаканчики с карандашами, ловит настенный календарь… А ночью охотится на мышей. Конечно, мышей в квартире у Юры нет, но он рассказывал, как вдруг, в тишине, около двух часов ночи, в квартире раздаются топот и рычание, словно в комнате проснулся слон… А всё потому, что найдёт «слон» на полу какой-нибудь мячик или носок и решит в темноте: мышь!.. Но это ночью, от кошачьей скуки, а когда приходят гости, то Мурзик забирается к кому-нибудь на колени и мурлыкает, просит, чтоб его погладили…

Обычно он устраивался в ногах у Славки и урчал, как холодильник.

– Ну ладно… – Юра наигрывал вступление, потом начинал петь – негромко и чисто.

Антон закрыл глаза: если не слушать стук колёс, можно представить, будто ты там… Щёлкают на стене круглые часы. Луч солнца скользит по стенам, прыгая то на Славкину макушку, то на календарь с парусниками, то на большую чёрно-белую фотографию… Она всего одна на стене в Юриной комнате, но такая… Смотришь – и мурашки по коже. Непонятно, почему – может, потому что старая? Словно есть что-то такое, что передают плёнки и не могут передать цифровые фотоаппараты… След времени? Невидимое его дыхание?

На ней – двое мальчишек, один чуть старше, щурятся от солнца, присев на каменный бортик набережной. Оба в светлых рубашках, улыбаются, за ними – море. Далеко, но отчётливо виден парусник, белые барашки-гребешки волн. В общем-то, ничего особенного, но очень уж живые мальчишки на фотокарточке: чуть всмотрись – и увидишь, как лохматит ветер волосы у старшего, как загнул воротник матроски младшего… Старая плёнка, а видны даже крошечные царапинки на коленках, расстёгнутый ремешок сандалика. И штопку на воротнике у матроски – аккуратный пунктир стежков. И даже острый зубчик ракушки в кулаке у малыша, тонкие трещинки на парапете…

– Это в тот редкий момент, когда мы с братом не подрались, – однажды сказал Юра. Задумчиво как-то и тихо. А потом Антон узнал, что Юриного брата давно уже нет в живых, что он так и остался навсегда – мальчишкой… Ушёл вместе с отцом в театр и не знал, что их захватят в заложники.

Тренькает гитара в комнате, высоким голосом подпевает Славка, пониже – Денис, молчит Шурка… И так хорошо, и не нужно никуда спешить. Потом, поскрипывая половицами, придёт Юрина мать – принесёт чаю с пирогом или ватрушками. И снова – песня, снова – разговор.

Говорили обо всём. О новой книжке или фильме, о загадках мироздания, о раскопках и пирамидах, самолётах, парусниках и компьютерах… О сессии, уроках, мечтах и достижениях техники… Были и сложные разговоры, иногда спорили и, не найдя ответа, замолкали – чтоб вернуться к ним позже, через несколько месяцев. А замолчав, включали фильм – благо, на Юрином компьютере их было полно. А случалось – играли в шахматы, шашки, в морской бой на листочках, смеясь и старательно зачёркивая синие клеточки.

А когда снова наступало расставание, те встречи помогали ему жить: он согревался, вспоминая их, словно холодной ночью в лесу возвращался к тёплому костру.

Больше всего он скучал по Славке. Особенно когда брат уехал – осенью, пять лет назад.

Острее всего это ощущалось по вечерам, когда в тишине было слышно, как подвывает ветер, а в темноте за окном крутились снежинки. Братишка – за сотни километров, и встретятся они не скоро… А совсем недавно он был здесь, сопел внизу, позовёшь шёпотом – сразу откликнется. Он снился ему каждый день, и в снах они были вместе.

Одно смягчало тоску – радость за брата: он сейчас с мамой, и он счастлив.

Как-то в один из таких вот тёмных декабрьских вечеров понял Антон одну вещь. Главное, что он, Славка, есть на свете. Да, вот такая простая мысль – она смиряла с разлукой. Пусть он далеко, но с ним всё в порядке.

Или вдруг начинаешь тревожиться. Непонятно почему, просто к грусти добавляется волнение… В такие минуты Антон молился за друзей, как умел. Потому что… ну всякое было, мало ли… Богу можно рассказать всё, и расставаний для Него – нет.

Иногда казалось, что время – не главное. Что оно – лишь призрачный счётчик секунд, чтобы человеку было удобнее. И оно есть – потому что есть человек. И главное – не то, как далеко твой друг, а то, что он жив, значит – в любую минуту, если очень нужно, – ты его увидишь.

Поезд тормозил – близилась станция. Антон посмотрел вниз: бабушка поднялась с полки, забренчала стаканчиками – за чаем. Дедушка зашуршал пакетом под столом, стал доставать провизию… По коридору носились дети – маленькие, вроде Ванюшки. Включали музыкальные игрушки: у одного пела песню грустная собака, ей весело подпевал медведь у второго. Вместе получался смешной диалог. Правда, об одном и том же, долго-долго… Антон усмехнулся и, потянувшись наверх, снял с полки пакет с едой. В его глубине – шоколадка и коробочка с пирожками. Устроился поудобнее и стал есть, поглядывая в окно. Там, за золотисто-зелёным полем, изумрудно-синими от лесов горками, сиял яркий шарик вечернего солнца.

Глава 7

Пешка или король?

В щели из веток и листьев просачивался лёгкий ветерок. Стрекотали за зелёной стеной весёлые кузнечики. В штабе было тихо.

Славка смотрел на ребят и думал. Ребята молчали, только Даша что-то шептала младшему брату. Сегодня они собрались почти все, и можно было наконец начать снимать фильм.

Все – это их маленькая компания. Как-то сложилось так в прошлом году, что собирались и играли они вместе. Близнецы – Федя и Володя, Даша с братом Колей, шестилетним малышом, и Воробьёвы – две сестры Катя, Ира и их брат Олежка.

Сначала они взяли Славку на ворота, потому что не хватало человека. И с тех пор повелось, что ни один матч без Славки не обходился: футбол он любил. А ребята полюбили Славку.

Славка был старшим в их компании, самыми младшими были Коля и Ира. И удивительно, но они не мешались, под ногами не путались, глупых вопросов не задавали. Правда, иногда спорили, но это обычно за «место под солнцем»: кто будет судить игру или чьи качели. Даша с Катей их быстро разнимали.

Даша – принцесса, она всегда носила платья. И каждый раз – разные, или, может, Славке так казалось? На площадку она выходила, как на свидание: в голубеньком или розовом платьице, плетёных сандалиях, сквозь которые выглядывали белые носочки. В прямых светлых волосах – ободок под цвет платья, сумочка на плече, в которой обязательно есть салфетки для младшего брата и зеркальце. Этим зеркальцем Даша любила пускать солнечных зайчиков и часто, если хотела позвать Славку на улицу, мигала ему в окно.

Братишка Коля – прямая противоположность сестре. Впрочем, это довольно часто так и бывает – интересно, почему? Всегда пыльный, лохматый и часто – в разных носках, потому что «не нашёл…» Его это не смущало: зачем наряжаться, когда через пять минут испачкаешься?

Даша вздыхала, глядя, как братишка отряхивает песочные руки о шортики или как роняет капли мороженого на ещё жёлтенькую майку с весёлым жирафом. Скажет по-взрослому так: «Ох, горюшко моё!» – и достанет из сумочки салфетки. А Коля посмеётся и убежит.

Несмотря на такой вот девчоночий характер, Даша умела и гол забить, неожиданно, и давала сильные подачи в пионерболе. По сравнению с остальными – сильные. Кстати, это она предложила снять фильм, когда Славка рассказал про детей. Но об этом – чуть позже.

Воробьёвы – очень дружная компания, всегда друг за друга. Если кто решится вдруг обижать Олежку или дразнить маленькую Иру – Катя сердито сдвигала брови и шла разбираться. И двое младших – кулачки в карманы и – за ней. До драк не доходило, обидчик ретировался, как только понимал, что его начинают воспитывать: Катя любила долгие рассуждения и беседы. Хотя в компании она не была занудой, знала кучу смешных историй и анекдотов, а ещё лазила по лестницам и деревьям, как мартышка. В отличие от Даши, она бегала в шортах и майке на тонких бретельках, в кедах или кроссовках. И именно она, вместе с Олежкой, нашла место для штаба и достала маскировочную сетку.