Горький шоколад 2. Из пепла

За это время отношения Дэна с детьми никак не продвинулись, тем более жили в разных городах. Но сестренку ждали оба, особенно Данька, которая полагала младенцев типа куклы Барби. Задумавшись о детях, Ксения потеряла нить разговора.

– Ксень, ау? Ты еще здесь? Ты меня слышишь? – Раздалось в трубке, женщина спохватилась, и поспешила ответить. – Да, да милый, задумалась. Представляешь, у Сашки первый зуб качается!

– Я говорю, я не хочу, чтобы мой третий ребенок родился вне брака, вдруг твой дружок тебе еще липового мужа пристегнёт, я зову тебя замуж, между прочим, третий раз! А ты все задумалась!

– Ой, милый, конечно же я согласна! Но осталось всего четыре месяца, и последние два я буду как дирижабль!

– Поговори с Ником, я приеду в пятницу, на субботу можно договариваться на регистрацию. Ты же не планируешь пышной свадьбы? А платье за неделю готовое можешь купить. По справке о беременности можно же без ожидания расписаться?

– Ой, класс! Значит у меня через неделю свадьба! Я согласна! Ника уговорю!

Они еще сорок минут говорили, о всякой «ерунде», как доложил Нику сынишка.

– Папа, почему взрослые люди становятся такими глупыми, когда влюбляются? Они такое лицо делают, глупое-глупое, и говорят такие-то сю-сю: зайка, пальчики, солнышки. Фу, аж тошнит. – «Взрослый» семилетний Сашка сделал такое умильно-приторное лицо, что Ник невольно увидел влюбленную Ксеньку.

– Ничего сынок, ты вырастешь, и тогда узнаешь, как это влюбиться и остаться умным. – Ник обнял мальчишку, прижав его к плечу.

– Пап, а тебе не обидно, что мама любит этого, ну Дэна? – Пацан все же задал волнующий его вопрос, уткнувшись в плечо Ника. – Почему она не любит тебя, потому что ты сгорел, да?

– Нет, сынок, мне не обидно. Главное, что ты со мной, мой сын, моя надежда. А женщины, они же слабые, мы их просто должны защищать и беречь. Вот, ты свою сестру от других пацанов защищаешь? Так и я твою маму люблю и защищаю. Не даю ей делать глупости.

Эпилог.

Ксения собирала в первый класс свою младшую дочь, нервная и на слезе, пытаясь сдержать бурю эмоций. На этот праздник в доме собрались все близкие и друзья, на площадке между их домами устроили легкий шатер и к вечеру планировался большой банкет. Ждали не только взрослых, но и детей, потому на участке был бедлам, сновали официанты, оформители, привезли реквизит фокусники и флористы. Распорядитель праздников уже тихо сатанел, потому что взрослые отмахивались от него, а хозяйка заперлась с дочкой и собирала её на линейку.

Приехал Игнат, и весь август семью сотрясали грандиозные бои и споры. Дети в марте получили паспорта, и к огорчению родителей, Алекс взял фамилию Ника, который давно вернул свое настоящее имя, и стал Александром Костаниди, а дочь осталась на фамилии Вальдес, отбросив вторую часть – Войцеховская. Более того, она собралась ехать к Игнату в штаты! Вот только всё наладилось, семь лет они живут спокойно и счастливо, растут их дети, а тут раз, и дочь уезжает! За океан! В четырнадцать с половиной лет!

У Даниэлы был талант, она занималась в художественной школе, и ей прочили большое будущее. Она писала прозрачные акварели, в основном цветы и кошки, даже пробовала себя как портретист, у Ксении был припрятан их портрет с Дэном, сделанный два года назад еще детской рукой, пастелью, немного не выдержанный в пропорциях, но такой цепляющий, казалось, что ребёнок подметил в них что-то самое главное. Игнат, так и не создавший семью, всячески этому потворствовал, и уже подобрал колледж, а Дэн с Ником, впервые объединившись, были категорически против. Вся семья, уже месяц постоянно находила аргументы за и против, но пока убедить мелкую поганку не получалось.

Сашка же считал все мечты сестры блажью, учился на отлично и собирался работать с Ником, тем более, что и Макс, и Дэн работали в холдинге и входили в совет директоров. Подросток с детства много времени проводил со взрослыми на стройках, ему было это интересно, и он мечтал построить что-то такое! А пока он посещал архитектурный кружок, изучал экономику и даже право. Дэн не понимал, как в таком юном возрасте можно увлекаться такими нудными вещами, и всячески пытался сына отвлечь.

Они катались на горных лыжах, меняли спортивные секции, записывали сына на курсы программирования, он везде добивался хороших результатов, но неизменно возвращался к своей идее.

И вот, сейчас завязывая Маняшке белые банты на светлых кудряшках, Ксения переживала, что завтра её старшая дочь улетит с Игнатом, и они будут видеться только раз в год. Маняшка же подпрыгивала на месте от нетерпения, и все время боялась, что они что-нибудь забудут.

– Мам, а ты пенал положила? С розовыми единорогами? А фломастеры? А мой альбом?

– Доча, сегодня только торжественная линейка, учебники и тетради не нужны! Мы возьмем цветы для учительницы, и все!

– Мам, ты чё? Совсем? И ранец брать не будем? – Дочь явно собралась плакать, скривив губёшки.

– Возьмем ранец, и пенал, и альбом! – Это пришел торжественный папа, уже в костюме и галстуке, и согласился на все капризы своей крошки.

Дэн подхватил дочь на руки и высоко подкинул, она сперва засмеялась, а потом вспомнила, что уже большая и закричала:

– Папа, ты мне всю школьную форму помял! – Отец поставил её на пол, она придирчиво расправила складки кружевного белого фартучка, и строго сказала:

– Как маленький, честное слово! – И хмурилась на смеющихся родителей, уперев рученки в бока. – И что вы ржёте, как кони!

Они приехали в школу всем кагалом, на четырех машинах. Сашка сразу же убежал к одноклассникам, он даже цветы для учителя брать не стал, чё пацан, чтоль. Там они хлопали друг друга по плечам, говорили ломающимися басами, кивали друг другу, подражая взрослым. Несколько парней пришли в пирсинге и с цветными волосами, повергнув остальных родителей в ужас. Ник, стоял, опираясь на трость, рядом с ним замерли два телохранителя. Он не сводил глаз со своей гордости – Алекса, этот мальчик был ему близок по духу так, что стал родным. Он не стал мажором и баловнем, а сохранил стержень, стремился к цели. Хотя мог бы иметь всё, вряд ли Ник или мать могли ему в чем-то отказать. Единственное, что так и не удалось вылечить любовью и заботой, его сын категорически отказывался выезжать из страны. Даже на учебу, уже не говоря об отдыхе. Все близкие помнили пережитый ужас, и понимали его отказ. А хороших вузов и у нас достаточно, решил Ник.

Данька, документы которой из школы уже забрали, увидев одноклассниц, сквасилась, ей хотелось туда, в толпу, в праздник, в кипение бантов и цветов. Игнат сжимал ей локоть, желая поддержать, а мать смотрела вопросительно, может передумаешь.

Вот и Маняшка, надев на плечи ранец, ушла к таким же малявкам, их построили в два ряда, важных и серьезных людей, для родителей, таких маленьких, трогательных и беззащитных. Мамы утирали слёзы, папы делали серьезные лица, пытаясь скрыть свои чувства. Дэн обнял жену сзади за плечи, и прижал к себе, незаметно целуя куда-то в висок.

– Как я счастлив, что вы у меня есть. Эти семь лет пролетели, как один день. Как не хочется, чтобы Машуня выросла так же быстро, как старшие!

Ксения прислонилась спиной к мужу, и тоже подумала – вот оно, счастье. Пусть путь был долог и извилист, зато они все вместе, счастливы, и теперь так будет всегда! И о чем они спорят целый месяц – даже там, за океаном, её девочка останется той же доченькой, упрямой и точно знающей, чего она хочет.

Ну, а океан между ними? Самолеты летают, скайп работает, а земля в конце концов, круглая.