Оаки. Я – Медведь!

– Правда?

– Конечно, правда! А сейчас нужно научиться добывать пищу и найти место для берлоги, зима совсем близко.

– Мияко, ты останешься со мной на зимовку? – жалобно, с надеждой в глазах, прошептал Оаки.

– Конечно, малыш, я буду рядом, чтобы охранять и защищать тебя.

Глава 4.

Морозная, скрипучая зима пролетела незаметно. Следом пронеслась весна, возродившая природу к жизни и уступившая место жаркому, сочному лету. Мияко, как и обещала, осталась с Оаки. Он заметно вырос, окреп и возмужал. Из маленького, истощенного и до смерти испуганного медвежонка, он начал превращаться в сильного статного медведя.

Оаки и Мияко стали не разлей вода. Два абсолютно разных мира, две разных природы, девочка и медведь, стали бесконечно близки.

Незаметно пролетел еще один сезон: осень сменилась зимой, а затем весной, подготавливая место под солнцем обжигающему лету.

Мияко и Оаки не спеша прогуливались по лесу, наслаждаясь первыми летними денечками.

Как вдруг, где-то вдали послышался шум, похожий на погоню. И тут же лес пронзил глухой звук ружья, и в воздухе разлился кисловатый запах пороха.

Оаки словно ударило током. Он застыл на месте, в глазах его сверкнул ужас. Рухнув на землю у дерева, он сжался в комок, сотрясаясь от страха.

Шум нарастал. Уже совсем рядом были слышны крики людей, хруст и треск веток. Эхом пронесся жалобный вой медведя.

Мияко кинулась к деревьям, плотной стеной отделяющих их поляны, где слышался весь этот шум.

Картина, открывшаяся ее взору, ужаснула её. Трое охотников, размахивая винтовками, загнали в угол молодую медведицу.

– Целься аккуратнее, ее шкура должна остаться невредимой, – прокричал один из них.

Мияко молнией бросилась назад к Оаки.

– Оаки! Ты должен ее спасти! Она совсем беззащитна! – с болью в голосе прошептала Мияко, – ты должен ее спасти, – уже не сдерживая слез, продолжала она, – ты должен…

Но Оаки не слышал её. Он смотрел на Мияко и не видел. Медведя словно парализовало, древний, животный страх сковал его. Он не мог ни шевелиться, ни дышать. В голове осталась лишь одна мысль: «тебе нельзя быть медведем, иначе охотники убьют тебя». Оаки вновь превратился в маленького испуганного медвежонка. Сердце в груди отбивало такой бешеный ритм, что казалось еще немного и оно выскочит наружу.

– Оаки! Очнись! Слышишь меня! Ты медведь! В тебе заключена огромная сила! Это твоя природа! Ты гордое и величественное животное! Ты мощный и сильный! Тебе нечего боятся! Будь собой! Будь Медведем! Ты должен спасти её! – сорвавшись на крик, повторяла Мияко, обхватив голову Оаки руками.

И вдруг взгляд Оаки изменился. Он будто очнулся от глубокого, беспробудного сна. В груди что-то шевельнулось и сильная дрожь пронзила все тело. Из глаз Оаки покатились крупные горячие капли.

– Я медведь! – очень тихо, почти не слышно, произнес он, – я медведь! – уже чуть громче проговорил Оаки. – Я сильный и мощный! Я медведь! Это моя природа!

Он поднялся, выпрямился во весь рост и громогласно зарычал. Мощный крик зверя оглушил лес громогласными раскатами грома. Теперь перед Мияко стоял не просто Оаки, перед ней стоял опасный разъяренный зверь. Шерсть его вздыбилась, в глазах горел опасный блеск ярости животного, готового в любую секунду кинуться на свою жертву и разорвать в клочья.

И вновь по лесу прокатился мощный рык опасного зверя «Я медведь!». Охотники в ужасе замерли на месте.

Испуганная до смерти медведица с мольбой в глазах посмотрела в сторону деревьев, откуда слышался этот страшный рев.

И тут Оаки мощным рывком выпрыгнул из-за деревьев.

– Я Медведь! – кричал Оаки, – Я медведь!

Это был оглушающий рёв освобождения и возрождения к жизни.

– Я Медведь! – угрожающе и громогласно продолжал рычать он. В его глазах полыхала ярость, сулившая опасность всем, кто попадется на пути.

Не задумываясь, он бросился на охотников. В состоянии шока и ужаса они кинулись врассыпную, уронив свои ружья.

Медведица, сжавшись еще сильнее, до боли прижавшись к стволу дерева. Она была испугана до смерти.

Прогнав охотников, Оаки, удивленный своей собственной силе, подошёл к испуганной медведице.

– Ты спас меня, – восхищенно произнесла медведица, срывающимся голосом.

– Это всё Мияко, – смущенно ответил он.

– Мияко? Но я никого не видела здесь, – озадаченно сказала молодая медведица, оглядываясь по сторонам.

Мияко спрятавшись за дерево, наблюдала за двумя медведями. Ее глаза светились вечным сиянием бесконечной любви. Очертания ее фигуры становились все бледнее, тоньше, прозрачнее.

– Будь счастлив, мой милый медвежонок, мой сынок… – прошептала Мияко, и окончательно растворилась в воздухе, оставив после себя едва уловимое золотистое свечение.

Оаки встревожено оглядывался по сторонам, отчаянно ища глазами Мияко. Как вдруг его внимание привлекло необычное золотистое сияние. И воздух вновь наполнился тем необычным, едва уловимым запахом, что и при первой встрече Мияко и Оаки, запахом нежности и любви. Такой знакомый запах, а еще глаза… Вот почему они показались ему такими родными.

Вспышка осознания пронзила Оаки.

Он все понял.

Мама.

Она сдержала свое слово…