Отцовский договор

– Вот поэтому и важно, чтобы они поели, – отвечает папа.

Дедушка улыбается. Он меняет тему. Он отпускает несколько шуток, чтобы разрядить обстановку за столом. Дедушкино обаяние никуда не делось. И ямочки на щеках тоже. Он точно знает, когда и какая интонация уместна, чтобы продать кому угодно и что угодно. Он может продать песок пляжу. Он может продать мороженое мороженщику. Он может продать ветер урагану. И когда обстановка за столом накаляется, у него найдутся остроты, которые любого рассмешат. А уж старшую и подавно. Она так хохочет, что кусочки пиццы разлетаются по столу. Только вот ее папа, похоже, совсем забыл, как люди смеются. У него даже уголок рта не дрогнул, когда дедушка взялся рассказывать старую добрую шутку про помидор, который переходил улицу и угодил под машину. Даже когда дедушка заменил помидор на морковку и морковный сок. И вообще не помогло, когда дедушка пошутил по поводу проходящего мимо папы с двумя детьми, что, мол, только евреи не покупают детям мороженое, когда те его так выпрашивают.

– Прошу тебя, – говорит сын. – Пожалуйста, не говори так.

– Как так? – удивляется дедушка. – Про евреев?

– Ты что, расист? Считаешь, что евреем быть хуже, чем кем-то другим?

Папа ест дальше свою лазанью. Дедушка пьет свой кофе.

– Можно я пойду поиграю? – с прашивает внучка.

Папа кивает.

– Сначала скажи спасибо за обед.

– Спасибо за обед, – говорит внучка.

– Пожалуйста.

Папа выжидательно смотрит на дедушку.

– Начнем с того, – говорит дедушка, – ч то бутерброд – это совсем не обед. И чего ты вообще хочешь? Чтобы я говорил спасибо собственному сыну за чашку кислого кофе и черствый бутерброд с сыром? А дальше что? Мне придется платить за то, что ты следишь за моей почтой, пока я в отъезде? Будешь мне счет выставлять за то, что заполняешь мои налоговые декларации? Деньги будешь брать за то, что бронируешь мне билеты на самолет?

Дедушка замолкает.

Он не может смириться со скупердяйством сына. Он хотел бы показать ему пример того, как ведет себя настоящий мужчина, а настоящий мужчина не угощает своего отца мерзким на вкус кофе и заплесневелым бутербродом с сыром и не ждет, что ему скажут за это спасибо. Тем более если он старший сын. Старший сын гордиться должен тем, что на нем лежит забота об отце. Сын спасибо должен сказать, что заполняет ему декларацию. Но нет, его сыну далеко до того, чтобы испытывать благодарность. Вместо этого он закидывает его вопросами. Он хочет знать, на что дедушка живет, хорошо ли ему в той другой стране, не нашел ли он себе кого, повлияла ли политическая обстановка на туризм и насколько безопаснее или, наоборот, уязвимее дедушка чувствует себя теперь, когда в той стране произошли такие большие изменения за такое короткое время.

Дедушка отвечает на все вопросы. По крайней мере, на часть из них. Но он не понимает, почему папе все это так интересно. А может, и понимает. Очень хорошо понимает. Папа хочет держать его на крючке, чтобы сдать властям, если понадобится. Хочет оценить масштаб наследства. Уже сейчас хочет спланировать, как бы выжать деньжат по максимуму, когда дедушка наконец помрет. Дедушка перестает отвечать на вопросы. Они сидят молча.

– Ты тут надолго? – спрашивает папа.

– В пятницу уезжаю, – отвечает дедушка.

– Пропустишь, значит, ее день рождения, – говорит папа и качает головой.

– Не хочу мешать, – отвечает дедушка.

– Десять дней, – бормочет папа.

– Это, по-твоему, слишком много или мало? – уточняет дедушка. – Ты же сам мне билет заказывал.

Папа ничего не отвечает. Вместо этого он говорит:

– Тебе удобно в конторе?

– Раковина в ванной засорилась, – отвечает дедушка.

– Знаю, – говорит папа. – Там вантуз в шкафчике на кухне.

– Хорошо, – отвечает дедушка.

– А как там питомцы поживают? – спрашивает папа.

– Тараканы? – уточняет дедушка. – Тараканы забавные. С ними не так одиноко.

– Они разносят заразу, – говорит папа. – Могут заползти в ухо и отложить там яйца, пока человек спит.

– Глупости, – отвечает дедушка. – Тараканы водятся повсюду, во всем мире. Но только здесь с ними не могут смириться. А ведь они не опасны.

– Ты же не привез на этот раз никакой еды, правда? – спрашивает папа.

Дедушка не отвечает. Папа довольно долго молчит, уставившись в стол, а потом произносит:

– Нам надо поговорить.

* * *

Сын, который стал папой, как раз выходит из туалета в парке развлечений, когда начинает вибрировать телефон. Звонит дедушка его детей. Голос у него раздраженный. Папа стоит на продуваемой ветрами площади, он не знает, как их найти, указателей тут нет, идет дождь, повсюду мерзкие попрошайки, к тому же в метро шныряли контролеры, так что ему дважды пришлось сойти, в первый раз, потому что контролеры вошли в его вагон, а во второй, потому что он увидел людей, которые выглядели как контролеры, одетые в обычную одежду, а у него не было никакого желания рискнуть и остаться в вагоне. Сын вздыхает и объясняет, как пройти в парк. Он говорит своим самым спокойным, самым наставительным тоном.

– Если ты на площади и позади у тебя станция метро, войди в торговый центр с левого входа. Пройди сквозь крутящиеся двери. Мимо «Хемтекса», «Форекса», «Джей-Си» и фирмы, которая торгует косметикой со стенда посреди галереи. Затем поверни налево к парковке и спустись вниз на эскалаторе. Если увидишь вход в «Клас Олсон», развернись и пройди назад.

– Ладно, – говорит дедушка и кладет трубку.

Через двадцать минут папа входит в парк развлечений. Идет он, наклонившись вперед, словно движется против порывистого ветра. Щурится так, будто в зале идет дождь. Он прихрамывает. Он проходит прямо внутрь, не позвонив в звоночек на стойке, не заплатив за вход, не взглянув на таблички, гласящие, что здесь нужно снимать обувь. Он находит глазами сына и улыбается. Борода у него с проседью. Зубы желтые. Свитер белый, но с виду такой же замызганный, как внутренняя сторона воротничка рубашки.

– Ну и погодка, чтоб ее, – говорит папа и трясет головой.

Они обнимаются. Дедушка здоровается с внуками. Садится за стол и говорит, что хочет кофе и желательно что-нибудь сладкое к кофе, венскую булочку или шоколадное печенье. Сын приносит детский стул для младшего, которому годик, и идет к кассе. Когда он возвращается с едой, дедушка играет с младшим. Он свернул в комок салфетку и зажал ее в руке, крутит руками, перекрещивает их, а потом предлагает младшему выбрать правильную руку. Младший выбирает руку, методично, раз за разом, вид у него в меру увлеченный, как будто он уже успел понять, что иногда приходится заниматься не самыми захватывающими вещами, чтобы сделать приятное старшим родственникам.