Лепестки роз

И вот, тишина…

Кажется, теперь даже мой единственный собеседник покинул меня. Впрочем, надеюсь, это к лучшему…

Эх, сейчас бы позвонить ей, как в старые добрые времена…

– Вот ты и ностальгируешь о прошлом. О том, чего нельзя вернуть. Куда ты позвонишь?

А почему я не могу ей позвонить?

– Ну, она мертва, парень…

Знаешь, что…

– Весь во внимании.

– Достал! – застонал я, поднимаясь с кровати, чтобы перебраться поближе к запыленному экрану своего плеера.

Пожалуй, лучший способ заглушить одиночество – слушать музыку.

– «Заглушить» не означает «победить».

– Прошу, отстань, – спокойно попросил я, включая песни, в смысл которых никогда не вслушивался.

– Чего ты добиваешься? Может, скажешь, что хочешь на самом деле? Тебе давно нужно выговориться.

– Нет! – я продолжал не верить в происходящее, заливаясь слезами. – Нет! Я найду её! Она жива, жива, жива и жива-жива, жива-жива! Жива! Жива и будет жить всегда! Я договорюсь с ней о встрече. Всё будет отлично: мы пойдём на свидание, я куплю ей букет красивых нежных роз с гладкими лепестками, как её кожа. Я посвящу ей стихотворение. Нет! Два стихотворения. Нет! Напишу целый альбом из двадцати песен! Я научусь играть на рояле, гитаре, саксофоне, губной гармошке, барабанах, на чём угодно! Клянусь, что верну её, что мы будем вместе…

Моя рука попыталась поймать руку её образа, созданного моим воображением. Однако воздух нельзя обнять и погладить…

В этот момент ветер из открытого окна отодвинул штору, и мои глаза на миг ослепило яркое солнце.

Подождите, я же ложился спать на закате, думая о своём неудачном прошлом. Откуда тут солнечный свет?

– Оу, похоже, мы болтали всю ночь.

Сколько же сейчас времени?

Я включил телефон и ужаснулся: 9:47.

Глава вторая

«Кто бы мог подумать, что вся ночь пролетит так незаметно», подумал я, глядя в пустой холодильник, «ясно… значит, вся еда в магазине…».

В размышлениях о завтраке, под мелодию урчания желудка, оболочка из плоти, сдерживающая мою душу, оказалась на балконе.

Не знаю как, но в этот момент из окна противоположного дома показалось знакомое лицо миловидной девушки. «Где-то я её видел…», пронеслось в моей голове, пока не пришла идея, «может, сходить в пиццерию? Заодно прогуляюсь, а то последний раз выходил на улицу месяц назад…».

После недолгих приключений в поисках одежды, наконец, удалось выйти из квартиры, «как давно не выбирался из помещения, ограничивающего четырьмя стенами».

– Хех, не забывай, что ещё Достоевский в романе «Преступление и наказание» называл комнату Раскольникова гробом, – вмешалось моё сознание.

«Умоляю, не сравнивай мою квартиру с маленькой комнаткой недоучившегося студента, заносящего топор над бедными старушками…», мысленно ответил я.

– Ты невероятный дурак…

«Взаимно», скривились губы в подобие улыбки, при нажатии на кнопку вызова лифта, «когда-то давно я с большим удовольствием спускался по лестнице, но теперь у меня нет желания…».

Вот приехал лифт. Из синтеза самых разнообразных запахов, вызывающих отвращение, вывалилась шатающаяся старушка с окурком сигареты во рту.

– Привет, красавчик, – неразборчиво пробормотала она беззубой ротовой полостью.

Глядя на неё, содержимое моего желудка попросилось наружу.

Не раздумывая, я побежал вниз по пыльной лестнице, сбивая бутылки пива, осушенные лишь наполовину.

Выйдя из подъезда на свежий городской воздух, мне захотелось вздохнуть полной грудью, но мимо проходящие парни неожиданно пустили дым с примесью вишни и никотина. Натянув кофту на нос, я побежал прочь.

Когда опасность миновала, мне показалось, что теперь можно расслабиться. Я понял давно: лучший способ найти душевное спокойствие в городе можно только с помощью MP3-плеера и наушников.

– Однако сегодня ты вышел на улицу без любимых проводов, – заметил не покидающий меня собеседник.

«Просто мне показалось хорошей идеей прогуляться без наушников, послушать пение птиц», отвечал я.

– Пение птиц? Серьёзно? Ты видишь какую-нибудь птицу, кроме голубя, воробья или вороны?

– Ладно, проехали, – процедил мой язык сквозь зубы.

Через пару сотен метров, я глубоко вздохнул, что оказалось роковой ошибкой, так как дым проезжающих машин начал забиваться в лёгкие…

Пройдя огромные испытания, моё тело добралось до перекрёстка, «осталось всего лишь перейти дорогу…».

Именно в этот момент жутко заболели уши от громкой музыки, исходящей из колонки одного шестнадцатилетнего толстячка, веселившего целую компанию своих сверстников.

С ужасно-огромными усилиями я добрался до той самой пиццерии, где всегда останавливался с ней, чтобы перекусить.

– Удивительно, что она ещё стоит, – отозвался внутренний голос.

«Конечно. Я тоже удивлён. Или ты забыл, что я не выходил месяц на улицу?», напомнил я своему собеседнику.

– Странно это.

Встав в конец очереди, мой взгляд завистливо вцепился в тот самый стол, за которым мы когда-то сидели вдвоём, за которым я когда-то сжимал её нежные ладони. Мы болтали здесь обо всём…

Теперь за памятным местом сидела парочка молодых индивидов, обсуждающих новую безликую безвкусицу.

Ради интереса я прислушался и ничего не понял, так как никогда не понимал молодёжный сленг, несмотря на свою принадлежность, по возрасту, к той же социальной группе.

– Без обид, но ты с ней тоже обсуждал что-то непонятное для окружающих, – вставил внутренний голос.