Ацтеки. Быт, религия, культура

Менее опасным был табак, родина которого, как известно, Новый Свет. Богатые ацтеки курили по окончании трапезы. Табак смешивали с размолотым в порошок углем, цветами и другими ароматическими растениями. Смесь набивалась в трубки, сделанные из тростника или из более дорогих материалов – например, черепахового панциря, украшенного серебром, или раскрашенного и позолоченного дерева. Ацтеки зажимали ноздри пальцами и вдыхали дым. Диас рассказывает, как Монтесума, завершив свою вечернюю трапезу, пил свой шоколад, наблюдая за представлением, которое разыгрывали карлики и танцоры, а затем курил, прежде чем отправиться спать.

Игры и развлечения

Самым важным спортом в Мексике была игра в мяч, которой ацтеки, видевшие волю богов буквально во всем, придали религиозное значение. Для игры использовался корт в форме буквы «I» с увеличенными поперечинами. Центральная секция составляла в длину около 60 метров, в ширину – до 9 и была окружена стенами свыше 4 метров, сложенными из камня и оштукатуренными. Из центра каждой боковой стены выступало под прямыми углами над главной частью корта на высоте около 3 метров над землей каменное кольцо – с отверстием, достаточно большим, чтобы в него проходил каучуковый мяч диаметром 15 сантиметров. Корт, по описанию в Кодексе Мендосы, делился на четыре части, окрашенные в разные цвета.

Более привычно для нас разделение корта для этой игры на две половины – линией, проведенной от одного кольца до другого. Игроки должны были перекидывать мяч через эту линию, очки давались каждый раз, когда команде удавалось направить мяч в поперечную секцию половины противника. Для ударов по мячу разрешалось использовать только колени и локти, а так как мяч делался из твердого каучука, от его попаданий защищались кожаными поясами, набитыми хлопком. На руки и колени надевали что-то вроде щитков, так как часто вынуждены были бросаться на землю навстречу мячу. Несмотря на все эти предосторожности, игроки нередко умирали от изнеможения или получали такие сильные ушибы, что доктора вынуждены были пускать им кровь.

Рис. 6. Игра в мяч. Кольца, здесь показанные за пределами площадки, на самом деле выступают внутрь под прямым углом к стенам (Кодекс Мальябеккьяно).

Если игроку удавалось забросить мяч в одно из колец, его команде присуждалась победа. В качестве награды победители имели право отнять одежду и прочее имущество зрителей. Это было сделать не так-то легко, поскольку зрители старались поспешно пробраться к выходу, в то время как игроки и их болельщики пытались схватить как можно больше жертв.

Хотя игрой в мяч забавлялась только знать и профессионалы, приглашенные правителем и его придворными, зрители очень напоминали сегодняшних фанатов на футбольных матчах или скачках. Люди приходили посмотреть на игру, сделать ставки и забыть на время о своих проблемах. Мудрый правитель, «когда он смотрел и видел, что народ и приближенные его начинали скучать, велел, чтобы игра в мяч велась так, чтобы развлечь и увеселить людей» (Саагун).

Рис. 7. Игра в патолли. Игроки возносят молитвы богу Пяти Цветов, наблюдающему за игрой (Кодекс Мальябеккьяно).

На символическом уровне игровая площадка представляла Вселенную, мяч выступал в роли Солнца, Луны или одной из планет. Сама игра посвящалась богам и была частью религиозных церемоний. Площадки обычно строились рядом с наиболее важными храмами. В Теночтитлане в храмовом комплексе располагались две игровые площадки, посвященные Солнцу и Луне.

Игра также использовалась в качестве испытания прорицаний. Так, Тескоко поставил в заклад свое царство против трех индюков в матче с Монтесумой, чтобы определить, говорили ли тескоканские астрологи правду, когда предсказали, что вскоре Мексикой будут править чужаки. В двух первых играх победу одержал Монтесума, но Нецауальпилли выиграл следующие три и вышел победителем. Ацтекский правитель, как нетрудно предположить, покинул площадку весьма озабоченным, и прошло не так уж много времени до того дня, когда предсказание сбылось.

Рис. 8. Ацтекский ритуал «воладор» («летун»). Из манускрипта раннего испанского периода.

Еще одним любимым времяпрепровождением была патолли, игра, напоминающая триктрак. В нее играли на циновке с узором, похожим на крест святого Андрея, разделенный на сектора, или «дома», некоторые из них имели особую разметку, призванную обозначить либо безопасную зону, либо зоны, за попадание в которые давались штрафные очки. Вместо кубиков-костей ацтеки использовали четыре или пять черных бобов с номерами, обозначенными отверстиями. Двенадцать фишек (шесть красных и шесть синих) делились между игроками, которые делали ходы в соответствии с выпавшим числом. Выброшенное количество очков, от 5 до 10, удваивалось, тем самым создавались условия для «пленения» противника.

Патолли, как и игра в мяч, имела религиозное значение и символизировала 35-летний цикл, но главная ее привлекательность для отчаянных игроков заключалась в ставках – они не колеблясь ставили на кон драгоценности, одежду, рабов и дома. Они разговаривали с бобами, терли их в ладонях на удачу и воскуряли благовония Макуильшочитлю (Пять Цветов) – богу, покровительствовавшему азартным играм. Некоторые настолько пристрастились к игре, что повсюду носили с собой набор для патолли. Многих эта страсть сгубила.

Еще одним развлечением, окутанным религиозным символизмом, был воладор. В землю врывался высокий столб с подвижной платформой наверху, и четверо мужчин, выряженных птицами, привязывали себя длинными веревками к углам платформы. По сигналу они спрыгивали, веревки, разматываясь, заставляли платформу крутиться, и четыре «птицы» принимались «летать» вокруг столба. Длина веревок была подобрана так, чтобы каждый игрок делал 13 оборотов, прежде чем достичь земли, таким образом всего было 52 оборота, что символизировало Календарный Год (см. главу 8).

Музыка и танцы

Ацтекский оркестр состоял всего из нескольких инструментов, способных выводить мелодию, но имел серьезные ударные инструменты. Таким образом, музыка скорее тяготела к ритмичности, чем к мелодичности, большую роль играли барабаны и трещотки.

Главную партию исполнял уэуэтлъ, вертикальный барабан, сделанный из полой колоды высотой порядка метра и 30 сантиметров в диаметре. Верхняя часть барабана была покрыта шкурой или змеиной кожей. На боках вырезаны барельефы. Эти вертикальные барабаны можно было настраивать – тон повышался путем нагревания инструмента возле жаровни. Обычно в уэуэтль били руками. Диас отмечал, что барабаны в храмах издавали «печальный звук», который был слышен за 6 миль.

Меньшие по размеру уэуэтли вешались на шею или зажимались под мышкой.

Более высокие звуки издавал тепонастли – деревянный гонг в форме горизонтального цилиндра. В него били палочками с каучуковыми наконечниками. Ацтекские гонги часто делались в форме животных или человека, а в стране миштеков их украшали резными мифологическими или религиозными сценками.

Другой тип барабана – трещоточный, шумовой – изготавливался из панциря морской или пресноводной черепахи. Были и трещотки причудливых форм из глины или дерева. К ударным инструментам также относились высушенные тыквы, наполненные семенами или галькой, при тряске они издавали шелестящий звук. Самый большой инструмент из рода трещоток был увешан колокольчиками и деревянными дисками, которые бились друг о друга, когда одним концом инструмент ударялся о землю. Еще один ритмический инструмент – «терка» из зазубренной кости, по которой водили палочкой или краем раковины. Да еще танцоры, чтобы усилить ритмический эффект, прикрепляли к одежде медные колокольчики и брали связки бренчащих предметов – раковин, косточек, высушенных орехов.

Струнные инструменты были ацтекам неизвестны, и мелодическую линию вели флейты. Их делали из глины (реже из бамбука или кости), они были 6—8 дюймов длиной и могли издавать только определенное количество нот. Обычно нот было пять, что позволяет предположить, что ацтеки использовали октаву из пяти нот, но они также использовали сдвоенные и строенные флейты, имевшие в целом до шестнадцати клапанов.

Рис. 9. Вертикальный деревянный барабан с резным рельефом, из Толуки.

Трубы из раковин, чьи печальные звуки могли варьироваться при изменении потока воздуха, использовались для подачи сигнала к началу празднеств, чтобы освободить путь для процессий и чтобы разбудить город ранним утром. Глиняные свистульки в виде фигурок животных и человека могли быть детскими игрушками, но подобные инструменты (часто с несколькими клапанами) использовались и в битвах, чтобы подавать сигналы и привести противника в замешательство.

Одним из самых важных инструментов был, разумеется, человеческий голос. В культуре ацтеков пение, инструментальная музыка и танцы так тесно связаны друг с другом, что невозможно говорить об одном, не упоминая другое. Оркестровые «исполнения», в которых музыканты играли слушателям, были редки, и, как видим, ацтекский оркестр по своей структуре малопригоден для такой цели. Сильная ритмическая секция, однако, была идеальна для отбивания ритма для танцоров и для аккомпанирования хорам или певцам, а именно эти музыкальные действа играли большую роль в жизни мексиканцев.

Пение, танцы и театральные представления – любимые развлечения ацтеков, и во всех богатых семьях обязательно были свои труппы профессионалов. Гостей развлекали песнями, танцами, пантомимой, декламированием стихов, а также пьесами, в которых актеры надевали специальные костюмы, чтобы играть свои роли. Различные племена или регионы империи имели свой репертуар и свой стиль пения, и, когда артисты исполняли песни или пьесы другой провинции, они одевались в соответствующие костюмы и копировали манеру тех, кого изображали. Серьезные представления чередовались с комическими номерами, исполняемыми клоунами, карликами, горбунами, жонглерами, танцорами на ходулях и акробатами, которые танцевали вместе с артистами, балансирующими на их плечах.

Музыкальные стандарты во дворце Монтесумы, должно быть, были высоки, поскольку данное Саагуном описание празднества завершается такими словами:

«И если артисты делали что-то неверно – оказался ли тепонастли не настроен, или тот, кто исполнял песню, фальшивил, или танцор плохо танцевал, – правитель повелевал бросить в тюрьму всякого, кто совершал ошибку. Его заключали в тюрьму, и он умирал там».

Музыка была неотъемлемой частью образования знати и жрецов. Понятно, что у себя дома люди пели и танцевали для собственного удовольствия, но ацтекская музыка играла и социальную роль. Пышные празднества давали людям снять напряжение, расслабиться, выплеснуть энергию. Танцы и пение были развлечением, но в то же время они «сплачивали» людей и богов. Здесь нет никакого внутреннего противоречия, ведь и наши рождественские празднества и масленичные карнавалы представляют собой сочетание священных ритуалов и развлечений. Наши гимны и оратории – современные аналоги ацтекских религиозных песнопений. Эта аналогия помогает понять, почему тщательность в исполнении традиционных ритуалов была так важна для ацтеков.

Рис. 10. Ацтекский оркестр с вертикальным барабаном, деревянным гонгом и несколькими трещотками (Флорентийский кодекс).

Вот как писал об этом испанский монах Мотолиниа:

«На этих религиозных празднествах они чествуют и восхваляют своих богов не только песнями, но также и своим сердцем и движениями своих тел. Чтобы сделать это как подобает, они используют устоявшиеся схемы, не только в движениях головы, рук и ног, но и всего тела».

В одиннадцатый месяц года люди собирались на закате дня на площади для исполнения танца «взмахи рук»: четыре ряда танцоров передвигались по кругу молча и без всякого музыкального аккомпанемента. Также был «змеиный» танец, в котором воины и девушки брались за руки, а в другом танце знатные люди Теночтитлана и Тлателолько выстраивались в два ряда лицом друг к другу. Многие из обрядовых танцев скорее представляли собой музыкальные спектакли, в которых жрецы или артисты, изображавшие богов, исполняли сольные партии, а все остальные выступали в качестве хора и кордебалета.

Рис. 11. Артисты, развлекающие знать. В представлении участвуют музыканты, жонглер, горбуны и карлик (Флорентийский кодекс).

Помимо религиозных танцев были и светские танцевальные действа, в которых принимало участие до 4 тысяч человек. Дуран описывает вызывающий и непристойный танец, который он сравнивает с сарабандой, в других танцующие обнимали друг друга за шею или талию. Был светский танец, в котором исполнители брались за руки, образовывая две длинные шеренги, каждую из них вел опытный танцор, и его движения повторяла вся шеренга. Иногда он копировал манеры чужестранцев, женщин или пьяниц. Он то и дело менял темп танца, обостряя ощущения. При этом два человека читали нараспев стихи, а остальные вторили им в хоре.

Музыка не записывалась, поэтому ни одна ацтекская мелодия до нас не дошла. В Теночтитлане были специальные учебные заведения, в которых опытные наставники обучали мальчиков и девочек пению, танцам и игре на музыкальных инструментах.

У ацтеков не было четкого разграничения между музыкальным и литературным искусством. Стихи пели или декламировали под музыкальное сопровождение. Над текстами некоторых поэм есть обозначения, задающие ритм тепонастли, которые аккомпанировали декламаторам. Даже слова, обозначающие «поэму» и «песню», имели один корень.

Из изучения текстов песен ясно, насколько музыкальные действа отражали ацтекские религиозные верования и чаяния нации. По этой причине испанцы сделали все, что в их силах, чтобы принизить ацтекскую музыкальную традицию. В 1555 году (спустя тридцать один год после конкисты) было издано такое указание: «Индейцы не должны петь указанные песнопения из своих ритуалов без предварительного одобрения духовенства или людей, которые хорошо знают язык. Проповедники должны следить за тем, чтобы в этих песнопениях не было ничего языческого и нечестивого».

Язык и устная литература

Язык науатль приятен слуху, с легким произношением и обладает богатым словарным составом. Подобно греческому и немецкому языкам, науатль имеет обыкновение строить длинные, сложные слова посредством того, что М. Леон-Портилья назвал лингвистической инженерией – вид языковой структуры, позволяющей с легкостью создавать абстрактные термины, в которых можно выразить философские или поэтические идеи.

Таким образом, разговорный науатль обладает большой гибкостью, но, к сожалению, ацтекская система письма была не способна запечатлеть сложные или абстрактные суждения. Антонио де Геррера, хронист короля Филиппа II, проницательно заметил:

«…Оттого, что их письмо не так совершенно, как наше собственное, они не в состоянии точно все записать и отражают лишь суть своих мыслей. Однако они заучивают множество речей, молитв и песен. Они очень заботятся о том, чтобы молодые люди учили их наизусть, и для этого создают школы, в которых старики обучают группы молодежи. Только так тексты сохраняются во всей своей полноте». И действительно, заучивание наизусть было важной частью образования детей – в особенности посещавших школу телъпочкалли, где чтению и письму не обучали.

Рис. 12. Вырезанная из дерева черепаха длиной 8 см. Некогда была частью посоха или трещотки.

В силу невозможности использовать иероглифы для записи поэзии с ее утонченными мыслями и языком окрепла устная традиция – она сохранила литературу, написанную на языке науатль. Самые значительные песни и речи передавались из поколения в поколение. В одном из своих стихов Нецауалькойотль сказал так:

Мои цветы никогда не увянут,
моим песням не суждено быть забытыми:
Я, певец, исполню их,
и они разнесутся повсюду.

Эта поэма была сочинена, должно быть, незадолго до смерти правителя (1427 г.), но ее все еще исполняли в XVI веке, когда испанцы разработали алфавит и стало возможным записывать ацтекскую литературу. Около 2 тысяч различных текстов были зафиксированы таким образом. Среди них – гимны; эпические поэмы; лирические поэмы, воспевающие красоту цветов или скорбящие о быстротечности человеческой жизни; драматические произведения и фрагменты театральных пьес; песни, передающие ацтекские легенды и исторические песни; произведения на философские темы; поэтические сообщения (о болезнях, кометах, происшествиях на охоте), а также произведения комического характера. Основными категориями прозы были исторические хроники и так называемые «Наставления старших» – пространные менторские речи, адресованные молодым людям.

Как мы говорили, поэзия была предназначена в основном для пения или декламирования под аккомпанемент. Это оставило свой отпечаток на структуре стихов – мексиканская поэзия имеет характеристики, обычные для устной литературы во всем мире. Такие испытанные приемы, как повторение, параллелизм и использование рефренов, обнаруживаются везде, где устное творчество преобладает над письменным (например, в псалмах, а также в оперных ариях, народных песнях, политических речах и детских стишках). Они выполняют двойную функцию – делают стихи более легкими для запоминания и в то же время снижают темп повествования, так что у аудитории достаточно времени, чтобы постичь смысл произведения.

Поэзия науатль нерифмованная. Она достигает музыкального эффекта благодаря ритму и балансу ударных и безударных слогов, комбинированных с искусным использованием цезур и естественных пауз. Популярные приемы – ассонанс и аллитерация. Язык – возвышенный, наполненный метафорами, параллелизмами и скрытыми аллюзиями. Последнее в особенности характерно в отношении гимнов, которые по-настоящему были понятны только жрецам и людям образованным. Некоторые из этих произведений – магические заклинания, повторяемые снова и снова с незначительными вариациями, как в этой песне, адресованной богине маиса:

О семь початков, пробудитесь, встаньте. Наша мать,
теперь ты покидаешь нас;
ты уходишь в свой дом в Тлалокан.