Костры из лаванды и лжи

– Вот здесь подпишите, – сунул он ей стопку помятых с одного края листов.

– Подождите, но как же… – она беспомощно уставилась на восемь коробок с книгами и предприняла ещё одну попытку: – Вы не могли бы всё же занести их. Пожалуйста.

Артём, как было написано на бейдже, покачал головой:

– Мне за это рубликов сверху не накидывают. Так что если очень надо – то по сотке за коробку. Идёт?

Женя с тоской подумала, что к Тамаре Владимировне с вопросом о дополнительных расходах соваться нельзя, за такое светит скорее штраф, чем сумма из бюджета.

«Но не из своего же кармана мне доплачивать? Ну уж нет!»

Если у Жени появлялись лишние деньги, то они тут же отправлялись на карточку, которую она про себя называла «Билет в будущее». Благо, дядя Костя сторонился современных технологий, в то время как Максим, напротив, научил пользоваться банкоматами и онлайн переводами. Так что заветный смартфон хранил доступ не только к социальным сетям и интернету, но и к банковскому мобильному приложению.

«Да что ж сегодня за день-то такой! И Макс так некстати ушёл с поручением в бухгалтерию, а он бы обязательно помог всё перетаскать…»

Женя с трудом подняла ближайшую коробку и понесла её в библиотеку.

Никогда ранее она не замечала, что порог в помещении комплектования высотой сантиметров пять, не меньше. Через некоторое время к ушибленному мизинцу на ноге добавился удар плечом о косяк и ощущение полной никчёмности.

«Прав был дядя Костя, когда говорил, что я слабая и бесполезная. Дурацкую коробку донести не могу. А их там ещё семь!»

Выйдя на улицу, Женя обнаружила Артёма весело болтающим по телефону. Когда она взялась за следующую коробку, курьер чуть отодвинул телефон от уха, нахально ухмыльнулся и предложил:

– Может на пятихатке сойдемся?

После шестой ходки Женя была готова заплатить не пятьсот, а пять тысяч рублей только за то, чтобы Артём сел уже в свою машину и убрался куда подальше. Но денег на такую роскошь не было. Между лопаток зудело от его насмешливого взгляда, а уши горели из-за скабрезных комментариев в её адрес.

– Отзыв на него напишу! Отрицательный! На официальном сайте! Пусть все узнают, что за вымогатели работают в «Гефесте». Никакого профессионализма, никакого элементарного уважения, – бурчала она себе под нос, затаскивая очередную коробку в помещение. – Я уж не говорю о том, что называть службу доставки именем хромого бога – просто идиотизм… Ай!

Женя едва не пнула от обиды дверной косяк, в который снова врезалась. Поставив на стол тяжёлую ношу, она свела ладони перед грудью, глубоко вдохнула через нос, и медленно, с усилием втягивая живот, выдохнула. Потом развела руки в стороны, словно обнимая воздух, сосредоточилась, стараясь уловить незримые эманации светлой энергии… Увы. То ли её чакры были намертво заблокированы, то ли она так и не усвоила уроки дяди Кости, но успокоиться никак не получалось. Плечо ныло, блузка неприятно липла к вспотевшей спине, поясницу болезненно тянуло.

– Ладно, ещё одна коробка. Последняя, – подбодрила она саму себя, толкая дверь на улицу. – Самая последняя и всё на это… А-а-а!

Огонь взметнулся перед лицом, стирая окружающий мир. Трескучий жар поглотил все звуки, оставив лишь гул пламени, грохот падающих балок, истошные человеческие крики… Женя зажала ладонями уши и повалилась на колени, не зная, куда бежать – вокруг бушевала разъярённая стихия.

– Помогите, – прохрипела она, ощущая как на зубах скрипит пепел. – Помогите, я здесь…

2. Рабство с французским акцентом

– Тихо, тихо! Всё в порядке.

Знакомый голос пробился в сознание и стал путеводной нитью, возвратившей Женю в реальность. И не было сейчас ничего дороже той теплоты, с которой Максим поглаживал её по плечу. Лёгкий аромат грейпфрута, исходивший от него, хотелось вдыхать снова и снова, лишь бы никогда больше не чувствовать удушливую гарь.

Женя опустила ладони и затравленно огляделась.

Максим сидел рядом на корточках и с обеспокоенным видом заглядывал ей в глаза. Солнце светило ему в спину, обрамляя ореолом света угловатые плечи и золотя отросшие русые волосы, которые он сегодня не стал собирать в хвост.

Рядом с ошарашенным видом стоял тот самый курьер «Гефеста», дымящаяся сигарета подрагивала у него в пальцах левой руки, а правой он нервно щёлкал металлической крышкой зажигалки. Чуть поодаль, у машины, любопытными сусликами замерли две проходившие мимо старушки. Сама Женя сидела на последней оставшейся на улице коробке с книгами, и та подозрительно прогнулась под её весом. Вокруг валялись разбросанные листки накладных.

– Что… – Женя откашлялась. – Что случилось?

– Это ты мне скажи, – Максим нахмурился и встал, складывая руки на груди. – Ты так кричала, словно тебя заживо в котел с кипящим маслом опустили! Из бухгалтерии было слышно.

– Я не знаю… – пробормотала она. – Огонь… мне словно в лицо полыхнуло… и я…

Она смутилась и замолчала, уставившись в асфальт перед собой.

– В лицо, говоришь? – Макс внезапно метнулся к курьеру и, схватив его за футболку, прижал к стене. – Ты что сделал?!

– Я? – удивился парень и непроизвольно перевёл взгляд на руку с зажигалкой.

– Ты зажигалкой ей что ли в лицо ткнул?!

– Эй, чувак, руки убрал! – возмутился Артём и грубо высвободился из захвата, оттолкнув Макса. Демонстративно поправив одежду, он добавил: – Что я, совсем что ли дебил? Прикурил просто, вот тут в сторонке, а она как давай верещать на всю улицу.

«Брехло-о-о», – подумала Женя и тяжко вздохнула. – «К чему эти разбирательства? И так понятно, кто в итоге окажется виноват. Как обычно…»

Она снова уставилась под ноги, а пальцами потянулась к пуговице на блузке и стала её нервно крутить. Это привычное действие успокаивало, правда, пуговицы частенько приходилось пришивать заново.

– Вот именно, – зло прошипел Макс, стоя перед курьером. – Ты – дебил. Нельзя людей пугать! С «Гефестом» наша библиотека больше сотрудничать не будет. Так и передай своему руководству.

– Взаимно. К вашему руководству у меня тоже претензии! – огрызнулся курьер и забрался в кабину «Газели». – Понаберут по объявлению всяких чокнутых!

– Сам ты чокнутый! – возмутился Максим. – У неё пирофобия!

– Да хоть хренофобия… – он перевёл взгляд на Женю, демонстративно покрутил пальцем у виска и завёл двигатель. – Лечить кукушку надо, припадочная!

Громко хлопнув дверью, Артём вдавил педаль газа и умчался прочь.

На несколько минут воцарилась тишина. Затем Максим со злостью пнул камушек в направлении наблюдающих за сценой старушек, как бы намекая, что концерт окончен.

– Не слушай ты этого придурка, – он подошёл и протянул Жене руку. – Сейчас пойдём, кофейку выпьем. Я для тебя вафли из кондитерской захватил. Венские, как ты любишь. Ну? Идём?

Женя благодарно кивнула и даже нашла в себе силы улыбнуться. Она поднялась с коробки и опёрлась на предложенный локоть. Но стоило ей развернуться к двери, как улыбка тут же сползла с её лица. Кажется, у позорной сцены имелся ещё один зритель…

– Евгения… – процедила стоявшая на пороге Тамара Владимировна. – Живо. В мой. Кабинет.

После напряженного разговора с заведующей – одного из самых неприятных в жизни, а ей было с чем сравнивать – Женя еле досидела до конца рабочего дня, с каждой минутой лишь сильнее погружаясь в уныние. Ко всем прочим проблемам после панической атаки у неё разыгралась жуткая мигрень. Вернувшись вечером домой, она старалась зайти в квартиру как можно тише. От всей души надеялась, что дяди нет дома, или он занят с клиентом, и тогда она сможет закрыться в ванной и разложить карты, пытаясь найти объяснение сегодняшней ситуации, а заодно и понять, как быть дальше.

Но провидение явно было не на её стороне. Едва замок за спиной щёлкнул, отсекая путь к бегству, Константин Игнатьевич, как по волшебству, материализовался в прихожей. И выглядел он недовольным, как людоед на веганской пирушке. Его борода, щедро сдобренная маслом пачули, свисала с подбородка острой сосулькой, угрожая жирными пятнами его любимому халату.

«Вышел меня встретить, даже не закончив с марафетом? Что-то определённо случилось… Ой, не-е-ет! Нет, нет, нет! Неужели Тамара Владимировна ему уже позвонила?!»

– Евгения, что это такое?!

Вместо приветствия дядя с брезгливым видом потряс перед её лицом исписанными листами в клеточку.

«Меня что, сегодня кто-то проклял? Просто «отличное» завершение «отличного» дня».