Лейси

Не хочу больше сидеть в номере. Тем более после записи встречи наблюдаемой мной пятёрки нужно ещё передать данные своим. И сделать это до того момента, когда вернётся Элеонор.

Нахожу кофейню на верхней палубе, забиваюсь в угол, заказав себе кофе и пирожных. Сначала скидываю фото. Передача записи разговора Элеонор и компании займёт больше времени. Сижу, затаившись, как мышь с беспроводным наушником в ухе. Время тянется медленно, почему бы не прогуляться?

Я прошёлся по палубе, разглядывая людей. Подошёл к бортику на карме и полной грудью вдохнул свежий морской воздух. Ветер приятно охлаждал голову и тело. Хорошо вот так просто стоять под ветром и солнцем, позволяя своей бледной коже покрываться загаром. В кои-то веки я не с ног до головы одет в женскую одежду. Шея, грудь и руки свободны, на ногах удобные мужские туфли из мягкой кожи – купил на деньги Элеонор. Приятно быть собой.

Мои подопечные вдруг начали разговаривать на повышенных тонах. Я сосредоточился на их беседе. Да, атмосфера заметно накалилась. Элеонор ожесточенно спорила, даже орала. Я попытался представить себе эту картинку и сразу поморщился. Перекошенное злобой лицо немолодой мадам. Хуже некуда.

Суть спора: мадам Свифт предложили участвовать в организации закрытого ночного клуба. Естественно, с оказанием определенных услуг. Забота мадам – доставка живого товара. В этом вопросе мадам спец. Ей просто нужно выбрать из всей перевозимой массы молодых женщин и детей, которые бы понравились клиентам клуба.

Мадам спорит не потому, что хочет отказаться – её не устраивает доля. Предлагают слишком мало. Мне кажется, действительно – мало. Элеонор настаивает на своём проценте, Морено, один из главных мафиози на побережье, на своём. Отвратительно.

Их встреча подходит к концу. Я понимаю, что мне нужно возвращаться в номер. Чёрт, Элеонор звонит – не успею сделать новую передачу данных, это займет некоторое время. Идти в номер на встречу с мадам Свифт с записывающим устройством в кармане тоже не хочу.

Решаю спрятать всё где-нибудь на лайнере. На ум приходит одна идея. Спортзал ещё работает. Покупаю абонемент на четыре посещения и беру ключ от шкафчика. Захожу в раздевалку, оставляю только что приобретённую спортивную форму, а вместе с ней и записывающее устройство с наушником в своём шкафу. Выхожу, так и не позанимавшись. Никому нет до меня дела.

Элеонор уже ждёт меня. Она сидит в кровати и рассматривает купленный мной костюм. На коленях лежит разорванный свёрток. Понимаю, почему ни один из нас не хранит важные вещи в номере.

– Лейси, ну где ты ходишь? Я жду не дождусь, чтобы поужинать вместе.

Я подошёл и присел рядом:

– Ты была с какими-то мужчинами, кто они?

– Ты что ревнуешь?

– Возможно. Что ты сказала им обо мне?

– Что ты мой помощник. Лейси, они взрослые люди, они всё прекрасно понимают.

– Значит, помощник?

– Боже мой, Лейси. Ну а кто? Телохранитель? – мадам засмеялась. А до меня вдруг дошло – охрана! Не может такая женщина, как Элеонор Свифт, быть здесь одна. Где-то поблизости её мордовороты. Тем более она встречается с людьми, которым не доверяет, должна быть начеку. И эта четвёрка – наверняка у каждого из них есть глаза и уши.

То фото в ресторане. Даже если у каждого из этих пятерых по одному охраннику, меня могли заметить сразу пять пар глаз. Неопровержимые доказательства моего шпионажа лежат в хлипком шкафчике в спортзале.

Продолжая смеяться, Элеонор начала стаскивать с себя одежду.

– Что ты делаешь? – не сразу понял я.

– Переодеваюсь к ужину. И тебе пора! – она бросила в меня мой костюм. – Давай, Лейси, шевелись! У меня еще уйма планов на вечер!

Мы медленно прогуливались под руку по шикарной палубе на пятнадцатом этаже. Над нами – открытое небо. Свет звёзд терялся в свете многочисленных огней лайнера. С разных сторон доносилась музыка. Жизнь кипела, алкоголь лился рекой. Мимо проходили то женщины в элегантных платьях, то девушки в бикини. Около открытого бассейна – вечеринка в стиле диско. Элеонор предложила поужинать устрицами и прочей дрянью. Заставила меня выпить вина. Я не стал отказываться. Лихорадочно соображал – где охрана?

Кажется, я начал замечать их – подозрительных мужиков в неловких летних костюмах, не скрывающих грубые мускулы. Все бугаи – как один, с туповато-отсранённым выражением лица и бегающими глазками. Точно – её парни. Или её коллег, что ещё хуже.

Обратно в номер я точно не хочу. Нужно тянуть время. Быть на виду. Пусть как можно больше людей запомнят нас с мадам вместе. Я огляделся. На другом конце палубы какая-то движуха. Предложил посмотреть, что там. Сытая и довольная Элеонор нехотя согласилась.

Это конкурс. Отдыхающим предлагают спеть. Элеонор пытается уйти, но я отказываюсь. Поднимаю руку, и меня выдёргивают на сцену. Я вижу, что Элеонор, не смотря на улыбку, не довольна. Ну и пусть.

Я спел пару песен. Нарочито хорошо – как в последний раз. Может, так оно и есть. Здесь ведут видеосъемку. И туристы снимают меня на телефоны – это очень на руку. Надо засветиться с мадам Свифт.

Закончив петь, я сказал на камеру и в зал, что посвящаю своё сегодняшнее выступление моей красавице-подруге Элеонор. Проследив, что камера смотрит туда же, куда показывает моя рука, я спрыгнул со сцены, подбежал к Элеонор и поцеловал её. Раздались неуверенные аплодисменты.

Элеонор смотрела на меня с изумлением. Кажется, она хотела меня ударить.

– Лейси, немедленно уходим отсюда.

– Почему? Тут здорово. Давай послушаем остальных!

– Ты с ума сошел! Я – деловая женщина. В конце концов, я здесь по работе! Я не могу обжиматься с мальчишкой на камеру!

– Почему не можешь, ты замужем?

– Причём тут это? Я публичная фигура!

– Брось ты, всем плевать! Люди просто отдыхают. Расслабься.

Я говорил это, а моё сердце бешено колотилось. Я заметил мужчину в летней рубашке, подходящего к нам сбоку. Элеонор махнула ему рукой, покачав головой. Он отошёл.

– Лейси, ты поступил очень и очень плохо!

– Я хотел тебя немного развлечь.

– Считай, что развлёк. И разозлил.

Я смотрел ей в глаза. Не знаю, что такого было в моём взгляде. Может, ужас и ненависть выглядят как приступ внезапной страсти?

– И что ты сделаешь, накажешь меня?

Глаза Элеонор загорелись бесовским огнем:

– Накажу.

Глава 10. Начало агонии

Я открыл глаза. Ничего не произошло – меня не сбросили за борт. Я пережил эту ночь. В Элеонор словно бес вселился. Она привязала меня и высекла. Поморщившись, я вытащил из-под спящей женщины свою руку, приподнялся и уставился на белую подушку. Задушить мадам? Как бы то ни было, она слабее меня. Накрыть подушкой. Зажать этот отвратительный рот.

Тошнит даже от мыслей о том, что было. Всю ночь под дверью толкались её амбалы. Я их слышал. Видел их тени. А они слышали нас. И наверняка усмехались.

Сейчас Элеонор крепко спит, размазанная по подушке. Кожа на лице помялась, из полуоткрытых губ вытекает слюна. Она кажется мне уродливой – не смотря на идеально подобранный цвет волос, подтяжку и дорогие зубы. Она и есть урод – она продаёт детей.

Выбравшись из постели, одеваюсь. Смотрю на Элеонор – глаза закрыты, дыхание ровное. Подбираю с пола её брюки, вытаскиваю прослушку и кидаю в цветочный горшок. Стараясь не шуметь, подхожу к окну. Иллюминаторы здесь необычные – почти прямоугольные и очень большие. Они выходят на узкую палубу, опоясывающую лайнер по периметру. Отлично. Поднимаю створку, вдыхаю свежий воздух, оглядываюсь. Мадам не проснулась. Осторожно выскальзываю наружу.

Мне нужно попасть в спортзал: у меня нехорошее предчувствие, а я привык доверять интуиции. Быстро добравшись до места, я забрал из шкафчика передающее устройство, наушники и нырнул в туалет. Заперев кабинку, сел на опущенную крышку унитаза и отдышался. Нужно передать данные. Эта запись посадит сучку Элеонор и её дружков в тюрьму: есть из-за чего рисковать. Тревожно. Пальцы дрожат. Загрузив запись, я наблюдал за медленно ползущим столбиком передачи данных. Десять процентов, двадцать, тридцать…– когда же это закончится?

Наконец-то появилась надпись: "Передача данных завершена успешно". Выдохнув, я поднял крышку и выбросил всю аппаратуру в унитаз. И вдруг меня накрыло сильным приступом рвоты. Выворачивало долго, каждый новый приступ сопровождался воспоминанием о вчерашней ночи. Передо мной стояло искажённое лицо Элеонор. Её тонкие, вытянутые в струнку губы. Если б можно было вместе со вчерашним ужином освободиться от накопившегося за всё это время отвращения и стресса…

Кажется, я в одну секунду ослаб. На ватных ногах поплёлся к душевым. К счастью, кабинки здесь раздельные. Разделся и встал под горячую воду. На моем теле следы вчерашней страсти Элеонор – и водой их не смоешь. Мадам разошлась: остались кровоподтеки. Я опять подумал про подушку в белой, шелковой наволочке. Утром в каюте было тихо. И за дверью тоже. Никто бы не зашёл.