Лейси

Я смотрю на своё отражение, доведённым до автоматизма движением крашу губы в цвет раздавленной спелой клюквы. Невесело поддразнивая, из зеркала мне подмигивает прекрасная Лейла.

Мне нужно быть в офисе к восьми. Поэтому я быстро шнурую высокие ботинки, беру сумку из прессованной кожи и выхожу. В коридоре, к счастью, никого. Зато на лестничной площадке на третьем этаже натыкаюсь на Джоя. Он примерно года на два старше меня, и пожалуй, был бы выше, не носи я такие каблуки.

– Привет, крошка!

– Крошка, серьёзно!? – морщусь. Видимо, переиграл – слишком театрально. Джою нравится.

– Куда спешишь?

– Не твоё дело.

– Ну постой со мной минутку! Что, убудет с тебя?

Я почти уже проскочил мимо, но Джой успел схватить меня. Ну всё, он доигрался.

Резко разворачиваюсь на каблуках и бью его ладонью, наотмашь. Удар получается хоть и не сильным, но неожиданным. Джой отшатывается.

– Су-у-чка! – он держится за щеку. С чего бы? Поцарапал я его, что ли?

– Отвали от меня, дебила кусок! – женский голос у меня поставлен божественно. Низковат, конечно, для барышни. Но моей Лейле подходит идеально. Я ухмыляюсь, показывая свои белые зубы и бегу вниз по лестнице.

– Я тебе это припомню, сука-а!

Ну ну, припомнит он мне. Здесь полно придурков. На самом деле, я могу здорово поколотить его. Но не хочу связываться с этой шпаной. Чем меньше внимания я привлекаю к себе, тем лучше.

Выхожу на шумную улицу и смешиваюсь с потоком людей. На бегу покупаю себе сладкий кофе и спускаюсь в метро.

Я опаздываю на пятнадцать минут. Почти неприемлемо. Балансируя на грани этого «почти», я втискиваюсь в дверь и здороваюсь с коллегами. Нас целый отдел – из пацанов и девчонок от шестнадцати до двадцати лет. Мы так и называемся: отдел “16/20”. Я здесь на особом счету, хотя бы потому что работать начал в двенадцать. К такому занятию меня привела случайность. Я помог арестовать извращенца…

Это случилось в супермаркете детских игрушек. В очередной раз сбежав из детдома, я бродил между стеллажами, рассматривая новые модели роботов-трансформеров. Естественно, купить я ничего не мог – не было денег. Именно тогда я заметил его – дядьку лет сорока-сорока пяти. Он разговаривал с маленькой девочкой. Мне не понравилось то, что он ей говорил.

Сообразив, что происходит, я уронил с полки несколько игрушек. Это его отвлекло. Девочка побежала от дядьки к своей маме. Я пошёл за ней, прячась за полками.

И ведь кто-то приходит сюда с родителями. Дети и взрослые держатся за руки. Вместе смотрят на игрушки. Делают покупки. А после идут есть мороженное. Нет, я не завидую. Просто где-то в груди иногда больно.

Мама девочки что-то выбирает. Девочка долго и безуспешно дёргает родительницу за юбку. Женщина никак не реагирует, бросив дочери что-то вроде “отстань”. Девочка начинает ныть, но получив ещё один грозный материнский взгляд, отходит в сторону. Сейчас заплачет. Я набрался смелости и подошёл:

– Привет.

– Привет… – девчонка подняла на меня набухшие от сдерживаемых слёз глаза.

– Не бойся.

– Я не боюсь, – она посмотрела на маму, потом на того самого дяденьку. Он не ушёл. Сделал вид, что рассматривает каталоги. – Он странный, да?

Я кивнул, она продолжила:

– Просто мама не разрешает разговаривать с незнакомцами.

– Это правильно. Вот с этим типом точно не стоит говорить.

Девочка вдруг разрыдалась. Я схватил её за руку и утащил за стеллаж.

– Тише, ты чего?

– Ма-а-ма, она не слушает…

– Тише. Мама очень занята. Знаешь, взрослые – они всегда заняты.

Девочка кивнула и едва заметно улыбнулась. Я спросил:

– Как тебя зовут?

– Никки, – ответила она.

– Никки, а я Лейси, – я присел перед ней, оказавшись много ниже. – Никки, послушай: если ты сейчас поможешь мне, мы его сами проучим.

– А как?

В её глазах засветился интерес. Неужели не боится? Может, домашние дети не такие зашуганные, как мы? Я подвёл Никки к витрине и показал на патрульного, дежурившего на улице.

– Видишь дяденьку?

– Ага.

– Тебе надо позвать его сюда, внутрь.

Никки повернулась ко мне, вытаращив глазёнки. Вот и испуг.

– Но он же далеко! Я не хочу выходить одна! – она покосилась на полки, за которыми должна быть её мама.

– И совсем не далеко. Тебе только надо перейти эту маленькую площадь.

– И что я ему скажу? Дяденьке-патрульному?

Ну вот, уточняет. Значит, согласилась.

– Скажи, что в магазине какой-то дяденька обижает мальчика.

– Он тебя обижал?

Пока нет, но скоро будет.

– Обижал. Поэтому, пожалуйста, позови дяденьку полицейского! А я прослежу, чтобы этот тип никуда не делся.

– Нет, я без тебя не пойду!

– Никки. Ты же взрослая! – мы все считаем себя взрослыми, и никто не имеет права посягать на наше мнение.