Личность преступника

Касаясь психологии корыстных преступников конца XX в., А. И. Долгова подчеркивает, что это, как правило, не прежние одиночки, а сплоченные группы. В системе ценностных ориентаций главное место у них занимают индивидуально- либо клановоэгоистические интересы. Превыше всего – материальное благополучие, неограниченные проявления своего «Я». Причем приоритет отдается нужным связям, любым средствам достижения целей по формулам: «Хочешь жить – умей вертеться», «Сам что-то не урвешь – о тебе не позаботятся» и т. п. [35 - Криминология / Под ред. А. И. Долговой. С. 292.]

Взгляды рецидивистов, особенно тех, кто долго находился в заключении, бывают часто настолько искажены, что они даже не осознают степень отличия этих взглядов от общепринятых. Им представляются вполне естественными такие суждения, отраженные, например, в татуировках: «не скорбящий ни о чем, кроме своего тела и пайки хлеба» или: «сила, месть, беспощадность»; «чти закон воров»; «человек человеку волк» и т. п.[36 - Там же. С. 205–206.]

Определенными особенностями отличаются лица, совершающие экономические и коррупционные преступления. Это более образованные субъекты, хорошо знающие экономику, государственную службу. Но мораль, система ценностей и правосудия у них мало отличаются от морали других категорий корыстных преступников. Они готовы в любой момент принести и закон, и нормы нравственности в жертву материальной выгоде. Характерные черты – жадность, зависть, беспринципность.

В системе организованной экономической преступности выделяются так называемые авторитеты, постепенно заменяющие прежних «воров в законе». Это уже «не татуированный зэк с почерневшими от чифиря зубами; он чисто выбрит, одет по последней моде, в его обслуге не только “шестерки”, но и телохранители. В повседневном обиходе у лидера несколько приватизированных квартир, дачи, автомашины престижных марок».[37 - Там же. С. 624.] При этом его криминальный профессионализм принимает многоплановый, разносторонний характер: такой делец готов активно включиться и в легальную экономическую деятельность, и в избирательную гонку, и «заказать» убийство конкурента, и вовремя скрыться за рубежом.

Преступная субкультура сегодняшнего дня связана с широким распространением наркотиков. Однако надо отметить важный факт: если среди преступников-профессионалов наркотиками злоупотребляют единицы (так как пристрастие к «зелью» рано или поздно подорвет «профессиональные навыки»), то именно в социально благополучной среде под влиянием преступного мира эта пагубная привычка приобретает массовый характер. Вот выдержка из интервью одного из поставщиков наркотиков: «Сейчас очень благоприятная обстановка для продажи “дряни”. Вот раньше на “траве” всякие хиппи сидели… а какие у них деньги… А сейчас много элитной публики развелось, к дорогим потянулись. Смотри – ночные клубы как грибы растут… Это очень удобные места для продажи наркотиков».[38 - Хохряков Г. Ф. Криминология. М., 1999. С. 292.] Так преступная субкультура исподволь проникает в общую культуру населения и разрушает ее, навязывая свои образцы поведения.

Этот тезис в полной мере может быть обращен и к субкультуре насильственной преступности.

Все чаще межличностные конфликты стали решаться насильственным путем. В каждом пятом преступлении против личности проявлялось стремление к самоутверждению, к поддержанию своего «Я», хотя бы путем насилия над другими. По мнению авторов этих наблюдений, «человек, ощущая действительное или мнимое безразличие общества к своим проблемам, свою незащищенность, формирует готовность отстаивать свои интересы любым путем».[39 - Криминология / Под ред. А. И. Долговой. С. 452 (Авторы главы: Ю. Н. Аргунова и Е. М. Юцкова).] Преступная субкультура и здесь явно соприкасается с нравами худшей части обычного общества.

Субкультура и психология насильственных преступников наиболее полно проявляется в тех сферах жизни и при тех обстоятельствах, где возникающие проблемы решаются главным образом силовыми методами. Это прежде всего войны, в том числе гражданские; межнациональные и социальные конфликты; насилие над личностью со стороны государства, незащищенность гражданина законом; жизнь в закрытых и полузакрытых учреждениях (армия, тюрьма, приюты, интернаты и т. д.); наконец, неблагополучная семья.

Представители субкультуры насилия практически в любой ситуации ведут себя агрессивно, стремясь подчинить себе окружающих преимущественно путем грубого физического воздействия. Подобные лица чрезвычайно чувствительны к касающимся их ситуациям, «подозрительны, у них затруднена правильная оценка событий, которая легко меняется под влиянием аффективных переживаний… Любые затруднения рассматриваются ими как результат враждебных действий со стороны других людей, которых обычно и обвиняют в своих неудачах».[40 - Антонян Ю. М. Жестокость в нашей жизни. М., 1995. С. 201.]

На первое место выступают полное пренебрежение личностью и насилие как способ решения любых проблем. Статистика свидетельствует о том, что каждое третье умышленное убийство было связано с желанием преступника как можно более унизить свою жертву, с издевательством над потерпевшим.

Как уже указывалось, преступникам, совершающим убийства, особенно присущи импульсивность, ригидность, застреваемость аффективных переживаний, подозрительность, злопамятность, повышенная чувствительность в межличностных отношениях. Эти данные можно интерпретировать как длительное разрушение отношений со средой, которая начинает выступать в качестве враждебной, разрушительной силы, несущей угрозу для данного человека.[41 - Антонян Ю. М. Психология убийства. М., 1997. С. 223.] Если у них сохранилась семья, то и в ней подобные лица чувствуют себя чужими, создавая невыносимую обстановку постоянных ссор и конфликтов.

Враждебность и агрессивность как стереотипы поведения характерны также для грабителей и разбойников. Они тоже отчуждены от «большого общества» и его ценностей. Но насилие в отношении потерпевших у них сочетается с корыстными мотивами; оно является не самоцелью, а имеет «инструментальный» характер.

В 1990-е гг. с достаточной полнотой были проанализированы субкультура и психология лиц, склонных к сексуальным преступлениям. Очень многие черты объединяют их с другими категориями насильственных преступников, упомянутых выше. Стереотипы их поведения тоже сводятся к физическому насилию и доминированию над другими людьми, в данном случае – над женщинами. Собственные желания и чувства рассматриваются как подлежащие безусловному удовлетворению. Для них характерны полное неуважение к женщинам, примитивизм и цинизм во взглядах на половые отношения, разнузданность, не признающая никаких преград на пути к удовлетворению полового влечения; ее некоторые из насильников даже расценивают как элемент «ультрасовременности».[42 - Антонян Ю. М., Ткаченко А. А. Сексуальные преступления. М., 1993. С. 156.]

К сожалению, речь идет не только об одиночках, но и о группах молодых людей с такой субкультурой. В них участвуют и девочки, вступающие в половые связи уже с 12–13 лет. В нормы поведения таких групп входит грубое принуждение несовершеннолетних девочек к половым актам, причем в случаях отказа последние рискуют быть избитыми и стать объектами издевательств. В этих группах есть и так называемые общие девочки – забитые, униженные, презираемые подростки, переходящие из рук в руки, иногда в течение одного вечера. При этом их согласия, естественно, никто не спрашивает. [43 - Там же. С. 139.]

На сексуальной почве, как известно, нередко совершаются серийные убийства; многие из этих преступников страдают психическими заболеваниями. [44 - Подробнее см.: Антонян Ю. М., Верещагин Б. А., Потапов С. А., Шостакович Б. В. Серийные сексуальные убийства. М., 1997. С. 45.]

Особые элементы преступной субкультуры наблюдаются среди женщин-преступниц. Эта категория, конечно, неоднородна; разнообразны и совершаемые преступления. Вместе с тем можно отметить следующие отличия от поведения преступников-мужчин. Женщины гораздо более импульсивны и эмоциональны: психологические травмы, связанные с производственными или семейными конфликтами, разводами, неустроенностью личной жизни, могут носить у них затяжной и глубокий характер. Они чаще оценивают жизненные ситуации как угрожающие и даже критические для них и их близких. Поэтому противоправные действия нередко носят защитный характер и имеют целью оградить себя или свою семью.

Несколько иными особенностями отличаются нравы тех женщин, кто стал на путь проституции. Исходная ситуация обычно та же самая – жизненная неустроенность. Но выход из нее они находят не в труде и не в замужестве и даже не в преступлениях, например совершении краж или вступлении в преступное сообщество, а в продаже самих себя. Недостижимость желаемого образа жизни «порождает у некоторых ощущение того, что они находятся за бортом настоящей жизни, в лучшем случае – на ее обочине», а это ведет на панель. Общее для проституток – полное отсутствие духовных запросов, да и интеллектуальной жизни вообще. Психологическое тестирование некоторых из них выявило такие черты личности, как жадность, черствость, грубость, цинизм, чрезмерная озабоченность материальными проблемами и общая незрелость. «Неуверенность в себе компенсируется эгоцентризмом и агрессивностью, которые, в сущности, выполняют защитительные функции».[45 - Антонян Ю. М. Преступность среди женщин. М., 1992. С. 202.]

Наиболее опустившаяся часть преступной среды – наркоманы, алкоголики, лица без определенных занятий и места жительства. Не занимаясь никаким трудом и не имея постоянных средств к существованию, эти люди от случая к случаю совершают кражи, нападают на прохожих с целью даже мелкого ограбления, пытаются шантажировать уличных торговцев, попрошайничают и оказывают небольшие услуги преступным группам. Дезадаптация и отчуждение подобных лиц стремительно прогрессируют при наступлении таких поводов, как распад семьи, уход от родителей, переезд на жительство в другой регион, перемена длительного рода занятий (например, увольнение из армии), а также освобождение из мест лишения свободы. Иными словами, их «скатывание» имеет место тогда, когда значительно ослабляется или вообще перестает действовать привычный, но достаточно жесткий социальный контроль. Здесь наблюдается внешне противоречивая картина: многие из них стремятся избавиться от такого контроля, но, обретая «свободу», в силу своей общей неприспособленности к жизни, весьма слабых адаптационных возможностей быстро деградируют… Некоторые из них осознают это, но не находят в себе сил изменить ставший привычным образ жизни.[46 - Антонян Ю. М. Психологические отчуждение личности и преступное поведение. М., 1987. С. 118.]

Эти наблюдения, относящиеся к концу 1980-х гг., в полной мере отвечают и сегодняшней ситуации. Характерными чертами субкультуры «дна» общественной жизни являются инертность; безразличие и к себе, и к другим людям; способность из-за незначительной выгоды пойти на любые преступления, а также неверность своему слову, постоянное невыполнение своих обязательств даже перед сотоварищами; готовность бросить или «сдать» их, как только меняется ситуация. «Бедность ролевой структуры, освобождение от обязанностей и связанных с ними функций приводит к сужению личностных свойств, оскудению духовного мира».[47 - Там же. С. 107–108.] Основной сферой повседневного общения таких личностей являются неформальные малые группы, состоящие из таких же алкоголиков, наркоманов, проституток и лиц без определенных занятий.

В настоящее время наиболее значимыми носителями преступной субкультуры являются представители профессионального корыстного криминалитета, составляющего большую часть преступной среды. «Проникновение отдельных элементов преступной субкультуры в сознание и поведение законопослушных граждан, их тиражирование в рамках социальных институтов гражданского общества, политики и т. п. свидетельствуют об изменении культурных установок самого социума… Это тревожный показатель, отражающий в целом формирование “смягченной” позиции общества в отношении преступного мира». [48 - Тайбаков А. А. Преступная субкультура // Социологические исследования. 2001. № 3. С. 91.]

Краткий обзор субкультуры преступного мира можно завершить оценками отношения этих лиц к праву и его предписаниям. Как отмечали советские авторы еще в 1980-е гг., у правонарушителей в отличие от законопослушных граждан в качестве стимулов воздержания от совершения преступления «выступают преимущественно внешние детерминанты, система правового контроля, а не факторы внутренней регуляции, которая служит наиболее надежной основой правомерного поведения».[49 - Рапшнов А. Р., Ефремова Г. Х. Правовая психология и преступное поведение. Красноярск, 1988. С. 102.] Иначе говоря, если что и сдерживает представителей преступной среды от совершения конкретного преступления в данный момент – это только боязнь разоблачения и наказания, а отнюдь не правовые или моральные предписания. Эта констатация верна и сегодня с той лишь разницей, что преступники кризисного общества еще меньше стали опасаться активности правоохранительных органов в силу достаточно известных причин: низкая раскрываемость преступлений, коррупция в правовой системе, слабая профессиональная подготовка сотрудников МВД, следователей и прокуроров и, как следствие, безнаказанность даже самых громких преступлений, совершенных в последние годы. Полное пренебрежение к праву породило даже такую формулу, как «жить по понятиям».

«“Понятия” и “воровской закон”, – пишут современные исследователи, – это набор вполне определенных правил, противостоящих “беспределу” и структурирующих общественное бытие. В конечном счете “воровской закон” – это биологическая справедливость, кодифицированный социальный дарвинизм в действии, эффективно регламентирующий права хищника и жертвы, слабого и сильного, при безусловном признании права силы. При этом права “слабых” ничтожны, но не равны нулю, а права “сильных” огромны и общеизвестны. В стране, откровенно и последовательно живущей “по понятиям”… вообще не возникает необходимости заниматься экономикой и политикой. Патерналистские инстинкты, психологические стереотипы массовой безответственности, социальная пассивность, укорененность “понятий” как общепризнанного инструмента урегулирования противоречий – все это создает объективную основу для того, чтобы словосочетание “криминальный режим” превратилось из ругательства в констатацию».[50 - Савелова Н., Юрьев Д. Первое лицо, единственное число // Новый мир. 2000. № 10. С. 129.] Как видно из сказанного, преступная субкультура – не экзотический элемент современных нравов, а опасное социально-психологическое явление, способное самым отрицательным образом воздействовать на многие стороны общественной жизни.

Вывод представляется очевидным: кризисное общество органически связано с ростом преступности и распространением преступной субкультуры: оно понижает уровень жизни значительной части населения, превращая его в резерв преступности; разрушает ранее существовавшие правовые и нравственные представления людей; создает и усиливает обстановку неопределенности, тревоги и бесперспективности. Расшатывая государственные институты, дезориентирует и ослабляет правоохранительную систему; создает условия бесконтрольности, способствующие развитию организованных преступных сообществ.

Всякий общественный процесс представляет собой систему с прямыми и обратными связями. Так обстоит дело и в данном случае. С одной стороны, преступность как объективное явление и преступная субкультура как ее субъективное содержание разлагают наше общество, деформируют его нравы. Но есть и другая сторона дела: а не способствует ли само общество росту этих негативных явлений? Не искаженные ли общественные нравы, не люди ли, теряющие социальную ориентацию и безразличные к будущему страны, создают условия для роста преступности, образуют ее «резерв»? К рассмотрению этих вопросов мы теперь и перейдем.

§ 5. Роль характера

Говоря о характере, мы непосредственно вступаем в сферу личностных свойств и особенностей.

Многими современными психологами «личность понимается как социальное свойство индивида, как совокупность интегрированных в нем социально значимых черт»[51 - Кон И. С. Социология личности. М., 1967. С. 7.]. К этом чертам относится также и характер человека, как манера, стиль, приемы поведения, свойственные данному человеку.

Выдающийся советский психолог С. Л. Рубинштейн считал возможным выделить устойчивые психические свойства личности безотносительно к историческому времени и нации. К ним он относил «восприимчивость и впечатлительность, наблюдательность, вдумчивость, рассудительность, эмоциональную возбудимость и устойчивость, инициативность, решительность, настойчивость и т. п.».[52 - Рубинштейн С. Л. О личностном подходе // Психология личности в трудах отечественных психологов: Хрестоматия. СПб., 2000. С. 24.] Думается, что ученый удачно выделил именно основные черты характера, не смешивая их ни с моральными нормами поведения, ни с темпераментом и эмоциями, что часто встречается у других исследователей.

Многие психологи конца XX в. тоже избегают этого смешения, однако толкуют понятие характера либо слишком широко, либо, напротив, узко. Так, И. Абрахам полагает, что характер – это «совокупность реакций человека на его социальное окружение».[53 - Психология и психоанализ характера: Хрестоматия. М., 2000. С. 19.] Почему только на социальное? Наверное, такие черты, как решительность или неуверенность в себе, восприимчивость или хладнокровие в стрессовых ситуациях, не в меньшей мере могут проявляться и в природной среде. Другое сужение понятия характера имеет место в работе Б. И. Додонова. Правильно определив характер как «систему определенных стереотипов эмоционального, когнитивного и поведенческого реагирования на типичные жизненные ситуации», этот автор пишет далее, что характер «определяет реактивное, а не инициативное первичное поведение личности».[54 - Додонов Б. И. О системе «личность» // Психология личности в трудах отечественных психологов. С. 113.] Однако субъект ведь не только реагирует на разные ситуации, но и создает их; часто это можно наблюдать и у преступников. Разве в таких случаях не проявляется их характер?

Следует отметить важность и трудность разработки типологии характеров (и в более общем виде – типологии личности). Для оценки нравов людей любая попытка создания подобной типологии представляет особое значение, так как позволяет установить наличие или отсутствие связи между тем или другим типом характера и преступным поведением.

Одной из удачных попыток в указанном направлении стала работа И. С. Кона. «Постоянство и изменчивость личности».

Опираясь на ряд иностранных и отечественных исследований, он выделяет три группы характеров подростков и взрослых, называя их типами развития личности:

• мальчики, «обладающие упругим самовосстанавливающимся Я… отличаются надежностью, продуктивностью, хорошими способностями, широтой интересов, самообладанием, прямотой, дружелюбием, интроспективностью, философскими интересами и сравнительной удовлетворенностью собой. Эти свойства они сохранили и в 45 лет, утратив часть былого эмоционального темпа и отзывчивости».

• «беспокойные со слабым самоконтролем» мужчины характеризуются импульсивностью и непостоянством. «В подростковом возрасте эти мальчики отличались бунтарством, болтливостью, любовью к рискованным поступкам и отступлениям от привычного образа мышления, раздражительностью, негативизмом, агрессивностью, слабыми дисциплиной и самоконтролем. Пониженный самоконтроль, мятежность, склонность драматизировать свои жизненные ситуации, непредсказуемость и экспрессивность характеризуют их и взрослыми».

• «ранимые, с избыточным самоконтролем в подростковом возрасте отличались повышенной эмоциональной чувствительностью, «тонкокожестью», интроспективностью и склонностью к рефлексии… После 40 лет они остались такими же ранимыми, склонными уходить от потенциальных фрустраций, испытывать жалость к себе, напряженными и зависимыми». [55 - Кон И. С. Психология личности в трудах отечественных психологов. С. 205–206.]

Среди женщин высоким постоянством свойств обладают:

• представительницы «воплощенной феминности» – уравновешенные, общительные, теплые, привлекательные, зависимые и доброжелательные;

• «ранимые с пониженным самоконтролем» – импульсивные, зависимые, раздражительные, изменчивые, болтливые, мятежные, склонные драматизировать свою жизнь и исполненные жалости к себе, тревожные;

• «гиперфеминные заторможенные» – эмоционально мягкие, постоянно озабоченные собой, своей внешностью и т. д.[56 - Там же.]

В связи с классификацией И. С. Кона возникает вопрос: в какой мере характер способен к изменениям? По мнению Дж. Келли, «личность конкретного человека непрерывно принимает новые формы».[57 - Келли Д. Ж. Теория личности / Пер. с англ. М., 2000. С. 78.] Но, судя по приведенным И. С. Коном данным, к характеру это относится в гораздо меньшей степени, чем, например, к эмоциям, системе ценностных ориентаций и др., хотя нет достаточных оснований отрицать в принципе возможность изменений в характере, особенно с возрастом и приобретением жизненного опыта. Как писал Л. С. Выготский, характер – не неизменный тип, а личность, динамически развивающаяся в процессе адаптации человека к миру и сама формирующаяся в ходе этой адаптации.

Одним из элементов этой структуры является самоконтроль. Исследования И. С. Кона показывают, что сила или слабость самоконтроля – устойчивая черта личности. Это важно, ибо данная черта, если она развита, препятствует вовлечению в преступную деятельность. Такую же положительную роль играют позитивная самооценка личности, ее целеустремленность, жизненная стойкость, а также признание человеком правовых способов разрешения возникающих в жизни конфликтов.[58 - Шнайдер Г. Криминология / Пер. с нем. М., 1994. С. 321–322.]

Выше уже приводились результаты исследований личностных черт преступников в сравнении с психологическим портретом законопослушного населения. Исследование личности велось на трех уровнях: врожденные особенности, имеющие отношение главным образом к темпераменту; устойчивые качества, сформировавшиеся в процессе индивидуального развития и проявляющиеся в виде типичных реакции и поступков; социальная направленность личности.

Исследование позволило сделать вывод о том, что преступники характеризуются выраженными устойчивыми психологическими особенностями, отличающими их от основной массы населения. Главные из этих особенностей относятся к следующим психологическим и характерологическим чертам:

• импульсивность, плохое прогнозирование последствий своих поступков, враждебное отношение к социальным и правовым нормам;

• ригидность, «застреваемость» линии поведения, подозрительность, злопамятность, повышенная чувствительность в межличностных отношениях;

• изолированность, тенденция к соблюдению психологической дистанции между собой и окружающим миром, уход в себя.

Наиболее типичны эти черты для преступников, совершивших грабежи, разбои, изнасилования, убийства, и менее типичны для лиц, совершающих корыстные преступления.

Разумеется, приведенные данные не надо абсолютизировать. Опыт борьбы с преступностью показывает, что у ряда преступников нет ни одной из указанных особенностей характера, а преступление все же совершается. И наоборот, даже при сочетании неблагоприятных свойств личности преступление не является неизбежным. Это свидетельствует, во-первых, о весьма сложных причинных связях между личностью и поведением, которые имеют вероятностный характер; во-вторых, о том, что в механизме поступка может быть деформировано практически любое звено, т. е. имеют значение самые разные личностные черты.

Можно высказать следующий общий тезис: нет такого единого (и единственного) свойства личности, которое вызывало бы преступное поведение и отличало бы лиц, к нему склонных, от тех, кто соблюдает правовые нормы. По существу, аналогичная мысль была выражена А. Р. Ратиновым: «Принципиально различает преступников и непреступников… не одно какое-то свойство или их сумма, а качественно неповторимое сочетание и особый при этом “удельный вес” каждого, т. е. пока еще недостаточно изученный комплекс личностных особенностей, который имеет характер системы».[59 - Ратинов А. Р. Личность преступника: психологические аспекты // Новая Конституция и актуальные вопросы борьбы с преступностью. Тбилиси, 1979. С. 162.]

Развивая этот тезис, можно сказать, что существуют некоторые комплексы черт личности, характерные для лиц, нарушающих уголовный закон, но нет таких черт, которые фатально предопределяли бы совершение преступления. Это относится и к психофизиологическим особенностям личности, включая психические аномалии.