Джунгли во дворе

А теперь хроника из «царской жизни». В Африке существует племя муравьев, которое практикует «дворцовые перевороты». В обезличенном муравьином государстве, где «граждане» заняты исключительно накопительством и начисто лишены индивидуальности и «возвышенных мыслей», дворцовый переворот происходит очень просто, и «личность», завладевшая престолом, становится полновластной и деспотической хозяйкой многочисленных нерассуждающих подданных. Поучительный, полный трагизма рассказ о том, как слабый и малочисленный вид насекомых одерживает верх над превосходящим его противником. Привожу его по великолепной книге Юл. Медведева «Безмолвный фронт»:

«Королева-самка экстремистов играет в этой истории главную роль. После брачного полета, когда ее оплодотворяет самец своего племени, самка опускается неподалеку от чужого муравейника. Опускается и ждет, чтоб одинокую королеву заметили рабочие муравьи великой державы. Это психологический маневр, «рассчитанный» на то, что врожденное почитание самки заставит противника совершить глупость. И действительно. Встретившись с ее величеством, рабочие муравьи исполняют долг: поднимают самку и бережно несут в покои. Похищаемая не сопротивляется, позволяет посадить себя подле законной матки, а потом взбирается на спину сопернице и, используя преимущество занятой позиции, в удобный момент обезглавливает ее. Дворцовый переворот происходит при полном безучастии масс, за что они понесут наказание.

Воцарившаяся самозванка сразу начинает подрывную работу. Она выводит на свет легионы муравьев своего вида. Мало-помалу иноземцы выживают хозяев, завладевают их муравейником, одерживают полную и, если не считать одного убийства, бескровную победу».

Неужели и это только инстинкт?

«По-видимому, у термитов существует самое точное распределение обязанностей по классам: рабочие никогда не сражаются, а солдаты никогда не работают… Внутри термитского холма, как раз посередине, имеется большое пустое пространство с проходами, ведущими из него в различные стороны: эта площадь, по мнению некоторых ученых, служит форумом для народных собраний, на которых обсуждаются вопросы, касающиеся общины… Отношение числа солдат к числу работающих равняется приблизительно 1%, так что постоянные армии термитов относительно меньше тех, которые ложатся таким бременем на европейские государства. Другими словами, 99/100 всего населения заняты промышленным трудом и только одна сотая – войною, что, конечно, свидетельствует о высоком уровне термитской цивилизации» (Э. П. Эванс. «Эволюционная этика и психология животных»).

Ну что тут скажешь? Каким же образом сложился этот инстинкт? Сколько миллионов лет потребовалось для этого?

Насекомые – одни из самых древних существ на Земле. Всем известные тараканы, например, сохранились почти такими, какими были 300 миллионов лет назад. 300 миллионов лет назад по Земле тоже бегали тараканы! Как же тверда их генетическая память, если за такое колоссальное время они не претерпели существенных изменений! Ничего себе консерватизм…

Насекомые, особенно, увы, вредные насекомые, – рекордсмены по выживаемости. Это просто какие-то автоматы, словно бы даже и не живые, а механические, настолько они живучи. Где их только нет! И в глубочайших пещерах, и в горах, и в воде, и в воздухе на высотах до нескольких километров.

Небольшой жук-жужелица, например, живет в Гималаях на высоте от 4300 до 5000 метров. Он приспособился к жизни в вечных снегах! И не он один – 25 видов жужелиц обитают в Гималаях, в зоне вечного снега и льда. В абсолютно безводной пустыне Намиб в Южной Африке, где нет никаких растений и никогда не бывает дождя, живут жуки-чернотелки, которые питаются только приносимыми за сотни километров знойным ветром сухими остатками растений. Но ведь для всякой жизни вода совершенно необходима. Откуда же берут ее чернотелки? Они получают ее биохимическим путем. Она образуется при окислении этих самых сухих остатков.

В вечной, абсолютной тьме пещер, там, где никогда, кажется, не может быть никакой жизни, встречаются слепые представители шестиногих, использующие ничтожные остатки пищи, которые каким-то чудом попадают к ним. Первое пещерное насекомое (тоже жук!) описано в 1831 году в Югославии; с тех пор энтомологи начали изучать их и открыли богатую фауну насекомых-троглобионтов, то есть обитателей пещер.

Даже на антарктических островах найдены недавно бескрылые комары дергуны, один из них – родственник нашего мотыля, рубиновые личинки которого хорошо знакомы рыболовам и любителям аквариумных рыб.

Лучшие летуны среди насекомых поднимаются на высоту нескольких сот метров, но можно встретить их и на высоте до нескольких километров. Когда у пчел наступает период любви, крылатая самка вылетает из улья, за ней скопом летят самцы, а самка взлетает все выше и выше (на высоту до полутора километров!), и только самый сильный самец, сумевший догнать ее здесь, удостаивается чести быть «обрученным» с нею. Он умирает в этом благородном экстазе, но обеспечивает будущий улей своим многотысячным крылатым потомством.

Отдельные экземпляры пустынной саранчи поднимались на высоту в шесть тысяч метров, достигая вечных снегов Килиманджаро. Где есть хоть какие-то растения, хоть сухие или полусгнившие остатки их, там обязательно есть и их спутники – насекомые…

«По способности жить на суше в самых разных условиях класс насекомых не имеет себе равных, и именно благодаря тому, что отдельные виды приспособились к жизни в самых разных, иногда невероятных условиях (например, личинки некоторых мух – в горячих источниках или в насыщенных соляных растворах), насекомые в процессе своей бурной эволюции, продолжающейся уже во всяком случае более 200 миллионов лет, дали то исключительное богатство видов, которое обеспечивает современное процветание этой группы членистоногих» – так пишет М. С. Гиляров, один из крупнейших наших ученых-биологов.

Но каково же приблизительное количество насекомых на Земле, то есть количество отдельных особей?

Самыми многочисленными считаются общественные насекомые – муравьи, термиты. Каждая колония содержит от нескольких сот до нескольких миллионов «граждан». Однако периодически под влиянием тех или иных условий возникают вспышки необычайно массового размножения тех насекомых, которые, как правило, гораздо менее многочисленны, например бабочек. Но конечно, наиболее эффектны примеры с колоссальными, подобными тучам, стаями саранчи, в буквальном смысле слова затмевающими солнце. «Масса саранчи может покрыть сразу 100 квадратных километров, а вес ее достигает 70 000 тонн», – утверждает Реми Шовен. Но еще более поразительные примеры приводит И. Халифман в предисловии к книге Шовена «Мир насекомых»: «На крохотном по сравнению с поверхностью всей суши острове Кипр за одно только лето собрано и уничтожено свыше полутора миллиардов кубышек саранчи, и в каждой кубышке, как известно, содержится довольно много яичек. Два года спустя на том же острове было, по определению специалистов, отложено свыше 5 миллиардов кубышек… Описаны отдельные стаи саранчи, насчитывавшие не менее 40 миллиардов особей. Одна зарегистрированная учеными стая занимала почти 6 тысяч квадратных километров и весила, по заслуживающим полного доверия подсчетам, столько же, сколько весит все количество меди, свинца и цинка, добытое человечеством за целое столетие».

Однако же сколько их, насекомых, всего?

Этим вопросом вплотную занялся английский профессор К. Б. Вильяме, энтомолог первой в мире опытной сельскохозяйственной станции. В результате долгих и кропотливых исследований он пришел к заключению, что даже наименьшее возможное количество насекомых на Земле должно составить число с восемнадцатью нулями, то есть миллиард миллиардов… А это значит, что на каждого человека, живущего на планете Земля, приходится не меньше 250 миллионов всевозможных насекомых…

Что же помогает им выжить вопреки всевозможным труднейшим условиям? Как удается сохранить это колоссальное разнообразие и огромную численность?

Можно очень долго говорить на тему о необычайных способностях насекомых, удивительных данных, которыми наградила их мать-природа. Жесткий панцирь – прямо танковая броня – большинства жуков (эта «броня», научное название которой «кутикула», имеет, кстати, очень сложное строение – она состоит из трех слоев, каждый из которых несет свою функцию!). Необычайная сила мышц (с детства знаем мы классический пример: муравей, волочащий гигантское бревно-соломинку; не менее выразительный пример – майский жук, который, несмотря на сравнительно малые свои размеры, настолько силен, что его иной раз невозможно удержать в пальцах). Быстрота движений, способность прыгать, плавать, летать…

Вот, кстати, о полетах. Пчела летит со скоростью до 20 километров в час, бабочка-бражник – до шестидесяти! Если измерить скорость не абсолютную, а относительную, то есть количество собственных длин, пролетаемых в единицу времени, то получаются фантастические цифры. Если современный самолет, летящий со скоростью 900 километров в час, пролетает в минуту расстояние, равное приблизительно 1500 собственных длин, то, например, слепень – в 30 с лишним раз больше – 50 тысяч собственных длин! А бражник – в 700–800 раз больше, около миллиона собственных длин!

Ведь это только представить себе, что, став в силу каких-либо причин большими, насекомые сохранили бы свои феноменальные двигательные, прыгательные, летательные и хватательные способности! Кстати, не исключена возможность, что есть где-нибудь в глубинах Вселенной планеты, на которых жизнь воплотилась главным образом в форме крупных насекомых. Ведь и на нашей Земле стрекозы, например, достигали в каменноугольный период 60 сантиметров в размахе крыльев…

Ко всему прочему у шестиногих очень велик КПД использования питательных веществ. Это удивительно совершенные, удивительно экономичные аппараты!

Поразительный мир… Но может быть, самое поразительное – это способность к самовоспроизведению, прямо-таки фантастическая плодовитость насекомых. Самка колорадского жука, привезенного к нам из Америки и ставшего у нас серьезным вредителем картофеля, откладывает около семисот яиц. Через полтора-два месяца личинки успевают вывестись, пройти весь цикл развития, стать половозрелыми жуками и в свою очередь отложить яички. Каждая самка – около семисот… За лето, таким образом, потомство одной только самки может достигнуть восьмидесяти миллионов. Что было бы, если бы у колорадского жука не было врагов?

Самка муравьев, как уже говорилось, откладывает ежедневно несколько сот яиц, а самка термитов – несколько тысяч. В день. Без отдыха. И в течение нескольких (иногда нескольких десятков) лет. Никакой автомат не в силах состязаться с такой «мамашей». Многомиллионную армию поставляет своему «государству» эта родильная машина…

В отличие от других животных у насекомых очень развита полиэмбриония. Это когда из одного яйца может родиться до двух тысяч индивидов! Такие «многодетные» яйца закладывают обычно насекомые-паразиты внутрь своих хозяев. Например, из гусеницы, в которую оса-наездник вложила с десяток яиц, может вылететь до трех тысяч взрослых ос…

Очень любопытный пример – тли, эти знакомые всем «травяные вши» (хотя по родственным связям они ближе к упомянутым уже цикадкам-пенницам). В средней полосе наиболее часто встречаются тли двух видов – зеленые и темные, почти черные. У этих беспомощных, малоподвижных, мягких, вялых созданий тьма врагов. Это и взрослые божьи коровки, истребляющие их в колоссальном количестве (до 100 в день каждая), и личинки божьих коровок, и златоглазки, и микроскопический грибок. Все они расправляются с тлями без всякой помехи, ибо тлям нечем защищаться – нет у них ни острых челюстей, ни ядовитого жала, ни быстрых ног, ни крыльев, ни жесткого панциря… Есть у них, правда, друзья – муравьи, но они все же очень мало помогают им. Как же выжить тлям в этом суровом мире?

А вот как. Едва только крошечное, беспомощное создание появится на свет божий, как уже через одну-две недели оно начинает без устали плодить себе подобных, причем самочке даже встречаться с самцом не нужно: любовь у тлей бывает один раз в несколько поколений… Плодовитость тли просто немыслимая. Ученые высчитали, что потомство одной тли через десять поколений имело бы такую массу, которая равнялась бы весу пяти миллиардов взрослых людей, а через год тли покрыли бы Землю слоем толщиной в метр. И все это только от одной маленькой беспомощной самочки. Правда, при условии, если бы все до одной особи выживали и всем хватало бы пищи… Какая же сила жизни заключена в этом крошечном вялом тельце!

И фантастическая эта сила для природы – обычное дело. О мухах мы уже говорили, но приведем конкретную цифру. Если бы одна только домашняя муха оказалась в столь благоприятных условиях, что ее потомству ничто бы не мешало размножаться и хватало бы еды, то через пять месяцев весь земной шар был бы покрыт слоем мух толщиной в 14 метров…

К счастью, не только тли, не только мухи обладают столь феноменальными способностями. Не менее щедрой оказалась природа и к их врагам.

Да, это удивительный мир. И при всем том множестве интересных и часто поучительных аналогий, о которых мы уже говорили, мир этот все же совсем другой, нежели наш, человеческий. Вот что пишет по этому поводу Реми Шовен: «…уже сейчас нужно признать существование целого ряда лишь частично соприкасающихся миров, миров, в которых уровни радиации, температуры, влажности иные, совсем не те, что известны или привычны нам. Даже среди насекомых каждая особь нередко живет в особом мире, почти не связанном с миром ее соседа. А если принять во внимание огромное разнообразие органов чувств насекомых и их несходство с нашими, станет еще понятнее, как в действительности далеко от нас насекомое, живущее бок о бок с нами: оно видит другие цвета, слышит другие звуки, ощущает другую температуру, воспринимая все это иными путями и в поведении своем руководствуясь какими-то более надежными стимулами, которых мы еще не различаем».

…В таких глубинах я оказался, с такими необычайными существами довелось мне столкнуться после того исторического дня, когда я впервые вышел во двор, сжимая в руках фотоаппарат, снабженный насадочными кольцами.

Никакой жизни, конечно, не хватит, чтобы досконально его изучить. Но где уж там досконально. Хотя бы чуть-чуть прикоснуться, проникнуть…

Таинственные и прекрасные

Траурная мантия. Царский плащ.

Ахилл. Гектор. Менелай. Улисс,

Аполлон. Артемида. Геба.

Селена. Аглая. Галатея. Ио. Ме-гера.

Гипермнестра. Пандора. Икар.

Поликсена. Мнемозина. Медуза.

Цыганка. Монашенка. Стрельчатка-зайчик. Улитка. Ослик.

Медведица бурая. Медведица-нищенка. Медведица-хозяйка. Медведица-госпожа.

Огненный червонец. Мертвая голова. Зорька Аврора.

Пяденица великолепная. Пяденица толстобедрая. Совка-старушка.

Орденская лента. Крашеная дама. Ледяная птица.

Красавица. Монарх. Адмирал. Тамара.

Лесной сатир. Зелено-желтое облако. Лунка серебристая. Парусник, Орион…

Все это – названия бабочек. Создавая животный мир и распределяя краски, природа в какой-то счастливый миг не сдержалась. Может быть, особенно хорошее настроение у нее было? Всеми цветами и оттенками радуги пестрят эти удивительные создания, каких прекрасных, а то и загадочных рисунков на крыльях их только нет! И вот что поразительно: зачем? Для чего бабочкам такой необычайно красивый наряд?..

В древнегреческой мифологии олицетворением бессмертной человеческой души была Психея – девушка с крыльями бабочки. Превращение гусеницы в неподвижную, «мертвую» куколку, а затем выход из куколки прекрасной порхающей бабочки сравнивались со смертью человека, а затем вылетом из тела бессмертной души. Бог сна Гипнос также изображался с крыльями бабочки на голове, так как сон считался периодическим освобождением души от земных уз…

Были, да и сейчас есть люди, всю свою жизнь посвятившие коллекционированию этих прекрасных созданий. Одно время, когда хорошие коллекции были редкостью, они стоили огромных денег, считались национальным достоянием. Короли с удовольствием принимали в подарок бабочек редких расцветок; бывая друг у друга в гостях, они считали своим долгом полюбоваться энтомологическими коллекциями хозяина. Экземпляр южноамериканской бабочки морфо ценился когда-то особенно высоко; ювелиры украшали ее небесно-синими, отливающими перламутром крыльями всевозможные дорогие изделия – колье, медальоны, пепельницы, чаши, подносы, шкатулки, туалетные приборы из серебра. Естественно, что женщины тоже не упускали счастливую возможность – они пристраивали крылья бабочек в своих прическах, прикалывали их к платьям.