Переразводной ключ

– А квартира?

Она рассмеялась так, что у меня на приборной доске запрыгали иконки Святой Троицы.

– Иванов, давай закончим этот разговор. Хочу встретиться с родителями в хорошем расположении духа, а ты только портишь его.

Я замолчал. Обида кольнула сердце. И почему я сразу не спросил причину развода? Наверное, совсем вымотался, когда она заговорила об этом. А я взял и ляпнул, что согласен, лишь бы не слышать ее голос каждый день. Конечно, ее это обидело. Кого бы не обидело? Пожалуй, только меня, поскольку я считал правильным, что она решила за нас обоих. Я верил: если Ира что-то хочет, значит, так и надо делать.

– В общем будь паинькой, постарайся не скандалить с моим отцом, – заметила она, крася губы блестками.

– Он же будет предлагать выпить и сходить на рыбалку.

– Ну так выполни просьбу. Когда еще они тебя увидят? А, точно! Уже никогда.

– Мы с ночевкой? – спросил я, испугавшись, что еду в логово к врагу на всю ночь.

– Нет, буквально на пару часиков, – она посмотрела на наручные часы и добавила, – хотя нет, на ночь останемся, уже поздно, – а потом, улыбнувшись, повернулась ко мне, отправив губами воздушный поцелуй.

– Если бы ты не красилась три часа, мы бы к вечеру успели в хижину.

– Если бы ты меня не облил водой, мы бы раньше выехали. К тому же у нас есть завтрашний день в запасе. И я хочу, чтобы мы навестили родителей.

– А когда навестим моих? – спросил я.

– Ну думаю никогда. У меня нет визы в Бостон, где они живут. Еще твоя мать называет меня «вороной» из-за моих волос. К тому же мы разводимся.

– Когда она тебя так называла? – спросил я.

– Вороной? Да всегда, когда тебя нет рядом. Ах да, я и забыла, тебя постоянно не было рядом.

– Я старался приехать пораньше.

– Ну не всегда, дорогой Экс-супруг.

Мы замолчали, каждый задумался о своем. Наверняка я насолил жене, раз она злится на меня так, что каждое слово сродни яду. Я такого не заслужил.

– Значит к маме и папе относишься уважительно. Они у меня в возрасте.

– Им по шестьдесят пять.

– Ау, это и есть возраст.

– Как знаешь. Только я не буду есть пирог из сливы.

– Мама никогда такой не делала.

– Ага. В тот день, когда мы познакомились, и в последующие дни делала этот проклятый пирог.

– С чего это он «проклятый»? – резко спросила Ира.

– У меня аллергия на сливы.

– Да?

– А ты не знаешь?

– Не, не помню такого.

– Что-то с памятью моей стало, все, что было не со мной – помню, так получается?

– Ну зато маму порадовал. Это ли не чудо?

– Чудо было на следующее утро, когда я пятнами пошел по всему лицу.

– Это потница. В доме печку топили.

– Летом?

– А как бы мама сделала фирменный пирог?

– И не поспоришь. Но с твоим отцом я пить не буду.

– Он обидится.

– А когда он срезал «язычок» на моих кроссовках, чтобы ловить рыбу, думаешь, я не обиделся?

– Это просто кроссовки.

– Тогда были особенные.

– Тебя никто не просил их покупать.

– Мне подарили.

– Мог отказаться.

– Отказаться, когда их дарит твой отец, которого я хотел уважить, чтобы он понял, что выдает за достойного человека свою дочь?

– Прям-таки, – Ира улыбнулась.

– Но потом срезал на одном подошву, а на другом «язычок».

– Он хотел с тобой порыбачить, а червей не накопал. Чего ты завелся?

– Чего я завелся? Он срезал это все, когда кроссовки были на моих ногах.

– Ты выставляешь моих родителями настоящими демонами.

«Ну а что их выставлять, если они такие и есть» – подумал я, хотя вслух сказал: