Сериал с открытым финалом. Участь человечности в зеркале кинематографа

Кургинян читает страстно, гордясь историей страны, но обрывает стих Волошина на самом интересном месте.

Продолжу:

«Ныне ль, даве ль? – все одно и то же:

Волчьи морды, машкеры и рожи,

Спертый дух и одичалый мозг,

Сыск и кухня Тайных Канцелярий,

Пьяный гик осатанелых тварей,

Жгучий свист шпицрутенов и розг,

Дикий сон военных поселений,

Фаланстер, парадов и равнений,

Павлов, Аракчеевых, Петров,

Жутких Гатчин, страшных Петербургов,

Замыслы неистовых хирургов

И размах заплечных мастеров.

Сотни лет тупых и зверских пыток,

И еще не весь развернут свиток,

И не замкнут список палачей,

Бред Разведок, ужас Чрезвычаек —

Ни Москва, ни Астрахань, ни Яик

Не видали времени горчей».

Стихотворение датировано 1920 годом. Времена «горчей» были впереди. О них поведал крестьянский поэт Николай Клюев.

«За кус говядины с печенкой

Сосед освежевал мальчонку

И серой солью посолил

Вдоль птичьих ребрышек и жил.

Старуха же с бревна под балкой

Замыла кровушку мочалкой.

Опосле, как лиса в капкане,

Излилась лаем на чулане.

И страшен был старуший лай,

Похожий то на баю-бай,

То на сорочье стрекотанье».

В 1937 году Николай Клюев был расстрелян. В уголовном деле поэта цикл «Разруха» хранился как приложение к допросу и как доказательство его вины в антисоветской клевете. Сейчас это стихотворение воспринимается как свидетельство обвинения советской власти в бесчеловечности.

В деле запротоколировано его высказывание:

«Я считаю, что политика индустриализации разрушает основу и красоту русской народной жизни, причем это разрушение сопровождается страданиями и гибелью миллионов русских людей. <…> Я воспринимаю коллективизацию с мистическим ужасом, как бесовское наваждение». (Николай Клюев. Стихи о Гражданской войне (a-pesni.org) (http://a-pesni.org/grvojna/poesia/kluev.php)

Но это все – воспаленное воображение и поэзия. Обратимся к прозе – к письму Михаила Шолохова, адресованному товарищу Сталину. Оно датировано 1933 годом, когда была провозглашена победа над классом кулаков и подкулачников. Нет надобности здесь полностью его цитировать. Стоит только обратить внимание на изощренность пыток, применявшихся к крестьянам.

Вот эта, например:

«Несговорчивому колхознику клали между пальцами карандаш и ломали суставы».

Или такая:

«Уполномоченный РК при допросе подвешивал колхозниц за шею к потолку, продолжал допрашивать полузадушенных, потом на ремне вел к реке, избивал по дороге ногами, ставил на льду на колени и продолжал допрос».

В порядке вещей:

«Массовые избиения колхозников, а также сажание в яму или в амбар».

Нечто запредельное:

«В Базковском колхозе выселили женщину с грудным ребенком. Всю ночь ходила она по хутору и просила, чтобы ее пустили с ребенком погреться. Не пустили, боясь, как бы самих не выселили. Под утро ребенок замерз на руках у матери».