Второе дыхание

– Значит, давайте договоримся так, – вжал в пепельницу окурок Антонов. – Эту неделю отрабатываете с Баргутом выборку вещи, конвоирование, задержание. Ну и конечно же не забываете о тренировках по «горячему» и «холодному» следу. Здесь вы и сами знаете, на что обратить внимание. Кстати, в какое время укладываетесь на «холодном»?

– Пятнадцати минут не хватает до нормы.

– Пятнадцати… Это не так уж много. Наверстывайте. Я знаю, упорства вам не занимать, у вас получится. И готовьтесь на отрядные соревнования по служебному собаководству. Будете с Баргутом защищать честь заставы. Справитесь?

Андрею показалось, что ему послышалось. Он – на соревнования… Не в другое отделение, а на соревнования! Не может быть!

– Постараемся, – еле слышно произнес он. – Но…

– Справитесь или нет? – строго спросил Антонов.

Андрей поднялся со стула.

– Так точно, товарищ капитан. Постараемся, то есть справимся, товарищ капитан.

– Идите, – сделал попытку улыбнуться Антонов.

10

На заставе – банный день. У всех – приподнятое настроение. Пограничники получают у старшины чистое белье и мыло. Те, кто в наряде, сделают это по возвращении на заставу. По очереди и в баньку ходят солдаты. Так уж заведено на границе – все делать поэтапно, исходя из интересов службы.

– Баня готова, товарищ капитан, – доложил старшина заставы прапорщик Чернов.

– Что ж, пойдем, погреемся.

Взяв приготовленный женой пакет с чистым бельем, Антонов направился к выходу. Старшина последовал за ним. Зотов остался в канцелярии – он был сегодня дежурным офицером и обязан был находиться в подразделении.

Пройдя мимо наблюдательной вышки, Антонов и Чернов свернули к питомнику – за ним виднелась заставская банька, над крышей которой трубой вился сизый дымок. Посаженные по краям аллеи березы шелестели листвой, асфальтовая дорожка была аккуратно вычищена, кустарник – коротко подстрижен. Чувствовались хозяйские, заботливые руки старшины. Определенно, повезло Антонову со старшиной. Как и Антонов, он во всем стремился к порядку. И попариться был тоже любитель.

Баня, когда ее начинаешь регулярно посещать, постепенно открывает свои неоспоримые достоинства. Нехитрая на первый взгляд процедура, а с какой благодарностью к ней относишься, когда войдешь во вкус. Именно такая метаморфоза и происходила с прибывающими на заставу молодыми солдатами. В большинстве своем они привыкли к ванной. А тут бери веник, тазик с водой, дуй в парилку… Но проходило несколько месяцев, и уже невозможно было переубедить новобранцев, что может быть что-то приятнее банного жара.

«В баню идешь не просто помыться, в баню идешь, прежде всего, погреться». Этот лозунг висел при входе в предбанник и служил напоминанием, что тепло нужно уметь не только создать, но и поддерживать в процессе помывки.

Печку старались топить березовыми поленьями – жарко горят и не дают искр. Кончались березовые, тогда в ход шла осина.

Непременным правилом на заставе считалось: попарившись, хорошо проветри баню, чтобы дерево не начало гнить. Новичку запрещалось сразу забираться на полок. В первый раз его испытывали на жаропрочность внизу. В парную – только с покрытой головой. Для этого в предбаннике всегда были в наличии фетровые колпаки.

Перед тем как войти в парное отделение, как и везде, готовили веники. Если они были свежими, то задача упрощалась. Такой веник лишь слегка споласкивался. Другое дело – сухой веник. С ним нужно было немного повозиться. Сначала тоже помыть, ополоснуть. Затем положить в таз с теплой водой.

– Иногда веник запаривают сразу в крутом кипятке и… допускают ошибку, – поучал Чернов молодых солдат. – В этом деле нужна постепенность, даже деликатность, чтобы не опадали листья. Вначале нужно подержать веник в теплой воде, затем добавьте в таз горячей. Сверху накройте таз другим тазом – устройте для веника своего рода баню. Пусть, как следует, распарится, станет шелковистым, «выдаст» наружу лесной дух.

Были у старшины и другие секреты, которыми он охотно делился с пограничниками и требовал соблюдения всех своих наставлений. Чернов был большим любителем применения во время помывки различных лекарственных растений, считая, что от этого получается отличный оздоровительный эффект. У него всегда находились под рукой настойки эвкалипта, мяты, цветков липы, чабреца, душицы, ромашки и других растений. Старшина рекомендовал пограничникам пользоваться ими, но строго следил за тем, чтобы их не лили прямо на камни, считая, что так запах навсегда «впечатается» в стены, и пахнуть в баньке будет раз от разу все хуже и хуже. Под ароматизаторы отводилась керамическая миска с горячей водой, в нее наливали настойку и отодвигали подальше от печи.

…Антонов и Чернов вошли в небольшой предбанник. Здесь все дышало свежестью. Вагонка, которой были оббиты потолок и стены, – без единого сучка, пропитана желтой морилкой. Полки и лавки вдоль стен, как будто только что привезены из магазина.

Начальник заставы и старшина разделись, зашли в моечную и, постояв под душем, насухо вытерлись махровыми полотенцами. Надели фетровые колпаки, взяли простыни, распаренные веники и – в парилку. Печь-каменка уже раскалилась докрасна. Постояв немного внизу, полезли на среднюю полку.

Чернов зачерпнул кружкой из кадушки воды и полил камни. Парная наполнилась духовитым жаром.

Антонов перебрался на верхнюю полку и, расстелив простыню, лег на нее. Чернов взял в каждую руку по венику и, не торопясь, стал, словно веерами, опахивать ими его с боков. Едва прикасаясь к телу, проходил по ногам, спине, рукам. Веники плавно передвигались вдоль тела – от ног до головы и обратно. Шуршали – один по левому боку, второй по правому, затем по бедрам, пока не доходили до пяток. А потом снова от пяток до головы, от головы до пяток.

Антонов, лежащий на полке, ощущал приятный горячий ветерок.

Стало жарче – Чернов сделал паузу, поднял веники вверх, затем опустил их, но уже на плечи, туловище и снова прошелся ими по ногам. Затем – вдоль тела, потряс ими над лежащим в приятной дреме Антоновым. Заметив на его спине засверкавшие капельки пота, стал действовать энергичнее. Прошелся веником по спине, размазывая проступивший пот. Потом снова, как веерами, опахнул тело – энергично, легко.

Парил Чернов всегда сноровисто и со вкусом, чем и славился не только в комендатуре, но и во всем пограничном отряде. Не зря начальник отряда часто приезжал на заставу Антонова париться. Ну а если проверка какая – то вез с собой всех проверяющих.

От беспощадного жара занимало дух. Весь порозовевший, Антонов неподвижно лежал на верхней полке. Поддали еще пару, отдышались, присели на горячее дерево.

– Пора выходить.

Вышли в моечную и сразу под душ. Теплая струя сменялась прохладной, а та, в свою очередь, – холодной. Прекрасная закалка. Обмотались сухими простынями, сели за стол, выпили зеленого чаю.

– Пойду, подменю Зотова, – подвел итог банной процедуре Антонов. – А ты побудь еще.

Начальник заставы оделся и вышел. Появился Зотов, на ходу снял куртку.

– Ну что, Дмитрий Васильевич, добавим жару?

– Я не прочь.

И вновь все повторилось по отработанной схеме. И снова старшина, как жонглер, орудовал вениками.

Закончил париться заместитель начальника. Не успел еще одеться, а в предбанник уже заглядывает сержант Кравцов.

– С легким паром, товарищ старший лейтенант! Личный состав запускать можно?

– Запускай.

11

На следующий день начальник заставы собрал в канцелярии командиров отделений и расчетов на подведение итогов службы. Сержант Будников, тоже присутствовавший на совещании, и не подозревал, что станет в этот раз «героем». Впрочем, за время службы Юрий не раз удостаивался благодарностей, был награжден всеми знаками солдатской доблести. Но так, обращаясь по имени, начальник заставы говорил с ним впервые. Проанализировав результаты деятельности, он пожурил одних командиров, подбодрил других, а в завершение, обращаясь к нему, сказал:

– А ты, Юрий, работал молодцом. Спасибо тебе. Готовься сдавать станцию – замена твоя уже в пути.

Нет, это было не поощрение, просто похвала. Но не догадывался ни капитан Антонов, ни сослуживцы Юрия, как остро завидовал он тем, кто удостаивался такой похвалы. Почему? Толком объяснить он бы не сумел, но твердо знал: так, на равных, начальник заставы говорил не с каждым и в исключительных случаях. Чтобы услышать такое, нужно было не просто отлично знать свое дело, выполнять порученные обязанности без скидок на трудности – житейские, климатические, служебные. Нужно было добиться, чтобы все на заставе признавали в тебе мастера. И вот, наконец, капитан, которого Юрий безгранично уважал, дал понять, что ему это удалось. Ценность этой похвалы возрастала еще и потому, что дело, которым Юрий занимался во время службы, он очень любил.

Такой вот парадокс: когда-то ему казалось, что нет ничего теплее и дороже родного дома, теперь же, когда до увольнения в запас остались считанные месяцы, застава казалась Юрию дороже всего.

Будникову вспомнился день, когда он принимал дела от своего предшественника Вячеслава Сахарова. Тогда они начали с радиолокационной станции.

– Привык я к ней, – говорил Вячеслав, – теперь ты о ней заботиться будешь. А она не подведет. Честное слово.

Сахаров говорил о станции, как о живом существе, и это немного смешило Юрия. Но виду он не подавал, внимательно слушал Вячеслава, отмечая про себя, что технику тот содержал в образцовом виде.

– А теперь, – Сахаров хлопнул Юрия по плечу, проверяй по комплектности, хотя сразу могу предупредить – все в ажуре.

Не спеша проверили работоспособность станции, ее укомплектованность. Там же, в помещении поста технического наблюдения, Юрий обратил внимание на вымпел, вручавшийся лучшему расчету.