Логанчик Миша. Проза

– Какая ещё подвеска – вы что кроссовер выбираете? К тому мы всё уже испытали – в нашем городе любая улица «гребёнка», – шуткой попытался консультант отделаться от назойливого покупателя.

Но не тут-то было: Шапкин настоял на своём. Понравившуюся ему «гребёнку», они нашли на окраине – это была дорога к гаражам. По таким ухабам и ямам могли бы испытываться даже танки.

«Отличный автомобиль! – шагая домой, радовался Шапкин. – И на грунтовой дороге, и на шоссе прекрасно себя ведёт. Правильный выбор!»

6

Ровно через неделю, как и договаривались, Баранов во второй раз побывал у Шапкина в отделе. А вечером уже бушевал в аспирантской квартирке у Жанны.

– Я ему покажу двести штук! – тряс он перед её носом бумажной салфеткой из «Буревестника», с начертанными на ней нетвёрдой рукой регистратора криво-косо цифрами. – Посмотри, посмотри! Видела? Взяточник! Подлец! Я его выведу на чистую воду! Вот скажи – можно что-то сделать в этой стране с такими подлецами чиновниками!

– Но ведь он, вроде бы, пообещал оформить сделку, – попыталась почему-то защитить незнакомого ей Шляпу Жанна.

– Пообещал?! За такие деньги! Что ты понимаешь? Пройдоха! Мздоимец! Я его накажу! Сурово накажу. Отомщу! И за себя, и за всех тех, кто у них там, в очереди месяцами томится! У кого они взятки не мытьём, так катаньем вымогают! Совсем оборзели сволочи! А должность-то, должность – младший регистратор! Как был лохом, так и остался! В институте у всех в услужении был, пресмыкался, а теперь что-то из себя строит! Шляпа! Зря я его в ресторане поил, кормил! Дважды! Расстреливать таких надо! Сталина на этих чиновников нет, Берии!

«Странный этот старпёр, – молча пожала плечами Жанна. – Вроде русский, а хочет, чтобы нами правили какие-то живодёры грузины. По СССР вместе со всей этой бывшей партийной шоблой тоскует. Снова на всяких эстонцев и таджиков русских горбатиться заставить хотят. И сами, как раньше – смотрящими за грабежом собственного народа жирно кормиться мечтают. Думает, мы забыли, как нам кусок колбасы купить было негде, а они пайками райкомовскими обжирались? И со своими семьями из санаториев не вылезали. Думает, забыли во что, всё это их „братство народов“ вылилось? Видел бы, как моего соседа парнишку эти дехкане кетменями изрубили только за то, что он русский! Или как меня пятнадцатилетнюю всей стаей прямо посреди улицы распяли! Навсегда забыл бы про свой интернационализм. Теперь толерантности, учит, подонок. Что мы должны терпеть, что забыть – убийства, грабежи, изнасилования? На хрен нам все эти ваши генералы с вашими танками и самолётами, если они одного, конкретного ребёнка защитить не могут! Свои вышки только, нефтяные, тренируются защищать! Потребовало государство выдачи хоть кого-нибудь из этих бандитов? Или может, спецслужбы разыскали и уничтожили их всех по одному, как это израильтяне делают? Наоборот – сюда их всех, в гости наприглашали. Чтоб мы здесь на каждом шагу их дикие вопли слушали и на тупые рожи смотрели. Дебилы».

Нельзя сказать, чтобы Баранов был уж очень удивлён случившимся. Он был тёртый калач. Перед тем, как первый раз с притворно удивлённым и радостным видом явиться в кабинет бывшего сокурсника, профессор заглянул в риэлторскую конторку, «сотрудничавшую» с реестром. И выяснил, что оформление сделки с его коттеджем обойдётся в двести тысяч рублей. Он, как свои пять пальцев знавший всю систему взяток, распилов, откатов и прочих тёмных делишек, понимал, что часть суммы отойдёт конторке, остальное предназначено начальнику реестра. Не зря же этой фирмочке дают там пастись. На ней профессор и собирался сэкономить. Мимо риелторов по дружбе поднести конвертик с деньгами напрямую шефу должен был Шляпа. И стоить это должно было, конечно, не двести штук, а меньше. Но этот прохвост огорошил его, запросив ту же самую сумму! Ясно было, что он намеревался заработать на нём, на Баранове.

Профессор был возмущён, оскорблён. Этот безответный Шляпа, который просто по жизни всегда был должен и ему, и вообще, таким как он, ещё что-то потребовал! Заработать на нём захотел! Да даже если ему что-то и нужно, только он, Баранов, может определять – что и сколько. А он уже решил – коньяк и солянка этому лоху достаточно.