Ликвидатор

– Сэр… Слава богу… сэр…

– Кто вы? Что здесь делаете? – продолжая держать меня на мушке, спросил солдат.

– Я… я живу… жил здесь, сэр… – Я мотнул головой в сторону, откуда до сих пор доносились звуки выстрелов и взрывов. – В северной части Эль-Бургана… с женой… она… она…

Я закрыл лицо ладонями, охнул и поджал правую ногу, демонстрируя, как мне больно. Сквозь пальцы я увидел, как солдат нехотя опускает автомат, как его взгляд в считаные мгновения утрачивает былую враждебность и становится равнодушным. На мои страдания дуболому плевать, но и пусть с ним, сочувствие его мне без надобности; главное, он уже сделал вывод, что я для него не опасен. Опрометчиво, однако, к счастью для солдафона, живой он мне сейчас куда нужнее, чем мертвый.

– Что с женой? – спросил Скуластый, изображая сочувствие. – Погибла?

Актерского дара в нем, однако, было ни на грош, поэтому выглядела его физиономия по-дурацки, но я охотно «слопал» эту фальшь и, отняв руки от лица, нехотя кивнул.

– Мои соболезнования, – не придумав ничего лучше, сказал дуболом.

– Спасибо, – прошептал я.

Он еще раз осмотрел меня сверху донизу и сказал:

– Вы родом не отсюда ведь, да?

– Из Англии, – припомнив недавний рассказ Марины, ответил я.

– Ну и занесло вас… – Скуластый покачал головой. – Из огня да в полымя…

– Жена была кувейткой, – пояснил я.

Он задумчиво покивал, а потом, спохватившись, запоздало предложил:

– Позвольте я провожу вас к прочим беженцам? Вам, кажется, нужна медицинская помощь…

– Вы о ноге? Пустое… Сказать по правде, я бы без ноги лучше остался, чем без жены.

– Понимаю, – кивнул солдат. – Но все равно я вам советую показаться врачу.

– Попробую, – со вздохом сказал я.

– Пойдемте. – Солдат мотнул головой в сторону штаба.

Он пропустил меня вперед и потопал следом, озираясь по сторонам. Чтобы его позлить, я пошел нарочито медленно, опираясь на стену и с таким трудом подтягивая ногу, будто к ней была прикована цепь с гирей, как у средневекового заключенного. Судя по шумному сопению и тихому бормотанию, я своей цели добился.

Мы обогнули здание с полуразрушенным балконом и оказались возле штаба. Внутри у меня похолодело, когда я увидел лейтенанта Батлера, курящего у настежь распахнутого окна на втором этаже. Прежде мы с ним неплохо ладили. Прекрасно понимая, что за маскировкой меня не узнать, я все же на всякий случай уткнулся в землю и прошел мимо, удостоившись лишь мимолетного взгляда. К счастью для меня, это был взгляд «еще один бедолага», а не взгляд «постойте-ка, да ведь это же…».

– Куда, сэр? – не оглядываясь, спросил я.

– Обходим здание слева, там будут машины.

По счастью, с водителями грузовиков я дружбы не водил, а потому совершенно не боялся быть узнанным. Когда мы добрались до стоянки, одна из машин как раз ее покидала. Беженцы – дети, женщины, мужчины – выглядывали наружу из крытого тентом кузова. Смотрели они по большей части не на оставшихся в городе, а на столбы дыма, которые чернели над северной частью Эль-Бургана. Лица их были перекошены горем: из-за алчности американцев эти несчастные лишились собственного дома, и будущее их не взялась бы предсказывать даже самая искушенная гадалка. Кроме уже уезжающего грузовика, на стоянке осталось еще четыре. Под чутким контролем солдат беженцы споро загружались в кузова, мечтая поскорее убраться из зоны боевых действий.

– Занимайте очередь, – напутствовал меня мой участливый дуболом. – И ждите транспорт. В Эль-Вафре сразу, как приедете, покажитесь врачу.

– А как я его там найду?

– Спросите у наших ребят, они подскажут.

Я кивнул. Он уже собирался уйти, когда его нагнал мой вопрос:

– Как считаете, сэр… Мы скоро сможем вернуться обратно?

Он оглянулся через плечо, посмотрел на меня с тоской. Отвернувшись, буркнул:

– Думаю, вы не сможете…

И ушел, оставив меня в одиночестве.

Я проводил его взглядом, после чего решил последовать его совету и занять место в одном из кузовов. Усиленно работая локтями, я продрался к одному из грузовиков… как вдруг увидел ее. Поначалу я глазам своим не поверил – ну что бы ей тут делать? Однако это, бесспорно, была она – девушка Марина, официантка из занюханного бара в западной части Эль-Бургана. Она сидела в кузове грузовика и казалась крайне расстроенной.

Не знаю, что подтолкнуло меня к тому, чтобы, распихав прочих страждущих, забраться в кузов и подойти к ней. Возможно, это был банальный эгоизм – желание скоротать дорогу с приятной знакомой. Одно знаю точно: в те секунды мне больше всего на свете хотелось стереть с ее лица маску горечи и скорби.

– Марина, – позвал я, втискиваясь между нею и пожилым толстячком, который одарил меня испепеляющим взглядом, но смолчал.

Она недоуменно уставилась на меня, не понимая, кто перед ней.

– Это я, Сэм, – прошептал я. – Сэм Хэйз.

Брови ее взлетели на лоб. Выпучив глаза, Марина прикрыла рот ладонью и несколько мгновений просидела в такой позе. Я терпеливо ждал, пока она налюбуется мной вдоволь. Наконец она опустила руку и, качая головой, сказала:

– Что с тобой приключилось, Сэм? Ты… ты сам на себя не похож.

– Легкая пластика лица, немного грязи и – вуаля! – Я вымученно улыбнулся.

– А если серьезно? – Судя по тону, Марина была не в настроении шутить.

– Синдикат, – мигом посерьезнев, сказал я. – Взорвали дом, я чудом выжил. Встретил солдата Легиона, он привел меня сюда, смотрю – ты сидишь…

– Ужас… – пробормотала девушка, качая головой. – Дом взорвали…

– А с тобой что приключилось?

– Примерно то же самое. – Взгляд ее потерял фокус, стал рассеянным. – Ворвались в бар, Ибрагим сдуру за ружье схватился, его пристрелили на месте. Хозяин свалил, я спряталась в подвале, благо их интересовало, только если ли в доме кто-то из Легион. Потом кралась по городу, все время ждала, что убьют… Вспоминала Англию, где творилось всякое, но такого… такого там не было, Сэм!

– Успокойся. – Я коснулся ее ладони, и она вздрогнула от неожиданности и посмотрела на меня странным взглядом, будто впервые увидела. – Все уже позади. Сейчас нас увезут в Эль-Вафру…

– Но ведь здесь был наш дом! – Она повысила голос. – Разве тебе не дорог твой дом?

Только сейчас я заметил, что на нас косятся все без исключения – наверное, сказывалось то, что мы общались не на привычном для всех английском, а на русском.

– За годы переездов, – сказал я без тени иронии, – я научился не привыкать особо к новому месту, чтобы потом лишний раз не горевать. Возможно, это не совсем правильно, но… такой «тренинг» помог мне сэкономить немало нервных клеток.

– Я и сама нередко меняла обстановку, – покачала головой Марина. – Но дело не в этом, Сэм. Когда они пришли в Англию, я решила сбежать к черту на кулички, подальше от разборок между «левыми» и «правыми», между республиканцами и демократами, между Синдикатом и Легионом. И когда мне начало казаться, что у меня получилось, война нашла меня даже здесь, в Кувейте. Да, я по-прежнему жива, да, мне дают убежище. Но теперь я точно знаю, что мне никогда не спрятаться от всех этих ужасов и лишений. И это – самое страшное, Сэм: нигде не спрятаться от войны…