Полуденное солнце. Серия «Рандеву». Книга пятая

Но первый же нескромный взгляд
тебя уносит в запределье —
недаром всё пошло в разлад,
едва возникли параллели.

Прикосновение

Насквозь пронзает всякий раз
тебя мой взгляд, и возбужденье,
как ток, невидимый для глаз,
несёт моё прикосновенье.

Но если ты войдёшь в экстаз
любовной схватки, то сраженье
закончится тогда для нас,
когда падём в изнеможенье…

Интервью

Навскидку точно не скажу,
кого любил… и вновь люблю,
и душу зря растереблю,
когда пересеку межу:

а вдруг понять не захотят
и откровений не простят,
припишут то, чем не грешу,
отвергнут всё, чем дорожу —

так для чего мне интервью?

Сумерки богов

Пусть репортёрский атрибут
лишь оттеняет ярче суть
твоих задорных дерзких смут,
пусть ливни хлещут до утра,
когда стихия так щедра,
пусть гнутся до земли деревья,
и пусть за столиком одна
уже давно скучает Ева —
ты мне пока ещё верна,
мной избранная королева!

Но схлынет с улицы вода,
рассвет проникнет через щели,
и завсегдатаев орда
оставит стены цитадели.

Затем наступит тишина —
придёт пора и нам прощаться,
хоть каждый знает: здесь вина
и даже хуже – святотатство,
прощаться с женщиной тогда,
когда нельзя с ней расставаться…

Ars longa…

Когда разрушен прежний кров,
а жизнь, прожитая беспечно,
идёт к концу —
мотив не нов,
рисующий нам бесконечность…

И пусть закон всегда суров —
вердикт мы признаём без слов.
Так отчего же вновь и вновь
бунтует жарко в жилах кровь?

Жизнь коротка,
искусство – вечно,
но и природы вечен зов!

Ars longa, vita brevis —

искусство вечно, жизнь коротка.

Фантазии

Рассвет нечаянно застиг
сраженье скифа и девчонки,
развязки пылкой близкий миг,
смятение и жар просёлков,

попытку рощ и трав степных
вобрать стихию страсти ёмко,
внезапный стон…
И тени штрих —
как ты прекрасна, амазонка!

Иль нет, любимый – твой должник,
ты – кредитор его суровый,
но как, отбросив груз улик,
от нежности не задохнуться снова?

Не правда ль, жизнь была б скучна,
когда б тебя не заносило
фантазией на небеса,
едва ты губы прикусила?