Город наших надежд

– Да много еще чего?

– Вот это много чего меня и останавливает. Это значит расходы на бензин, сервисы, страховки, напряжение в пробках, потеря времени, проблемы с парковкой. И все это для того, чтобы себя любимого потешить? Я найду, чем себя потешить.

– Это скучно.

– Это вам скучно. Зачем мне индивидуально ездить. Вот там скучно. А в метро можно увидеть и познакомиться с милой девушкой. Или вдруг в давке прижмут к женской груди, а ты делаешь вид, что тебе это и не нужно, и ты здесь ни при чем, а самому отрываться не хочется. А в машине к кому прижаться? К рулю? Дачи у меня нет, а если в гости, то захватят, да и посидеть могу с бокалом вина. А с девушкой надо не кататься, а более приятными вещами заниматься. Если она бросается на то, что у тебя есть машина, то о тебе она и не думает, а как она смотрится в ней. А тебе что хочется? Как она смотрится не в машине, а другом месте. А доехать до этого места могу и на такси. Так в чем выгода? По работе она мне не нужна и остается только для того, что я не хуже всех. Мое самолюбие не страдает. Будет необходимость – куплю, пока необходимости нет. Я испытываю потенциальную сладость от возможности, а не от приобретения. Могу, но не хочу.

После этого к нему не приставали. Ему было комфортно в этой жизни.

В это утро на работу он доехал без приключений. Никто ничего не украл, ни с кем не познакомился, ни к кому не прижали. Правда была попытка прижать его к старушке с авоськами, но он, увернувшись, проскользнул мимо, уступив место пузатому мужчине с черными большими усами.

Женщин в жизни Аркадия занимали место, и он с удовольствием наблюдал за ними во время поездок. Изучал их лица, мимику, представляя их характер. Надо же чем-то заняться в общественном транспорте. Он их сравнивал с животными, птицами, всегда представляя, кем бы они могли быть. Лица людей часто можно сравнить с обитателями дикой природы, но мало кто об этом задумывался. И что интересно, сходство часто совпадала с повадками диких обитателей. Это Аркадий знал по жизни, общаясь с людьми.

Едва он вошел в комнату, как услышал разговор, суть которого была о женщинах. При чем в этой необыкновенно интригующей дискуссии принимали участие, как мужчины, так и женщины.

– Вы что тут обсуждаете? Или как в сказке «Буратино» – «Солнце еще не взошло, а в стране дураков уже во всю кипела работа». Неужели рабочие вопросы обсуждаете?

– Во, Аркадий, – обратился к нему Пашка, – у тебя свежий взгляд на женщин.

– Надеюсь, что еще могу смотреть на них пытливым взором.

– Какой должна быть женщина?

– О, Паша, мы сейчас залезем в такие дебри, что поход Ивана Сусанина, будет выглядеть как легкая прогулка по парку.

– Да, ладно, выберемся как нибудь, по компасу или по звездам.

– Вот с этого и начнем. Она должна быть компасом в мужской жизни. Это ведь кажется, что мужики идут сами. Нет, их ведут. Сначала в детстве за руку, потом на аркане. Привыкаешь и по-другому уже не хочешь. Поэтому женщина должна быть умной, коварной, хитрой, обольстительной.

– Да ты что? А если у нее этого ничего нет, а есть доброта, ласка, внимание, – вмешалась Аня.

– Тогда надо сказать, что она просто дура. Извините за грубость. Но в жизни таких нет. Вот умная – она же нежная, ласковая, когда ей это надо, а не просто так. Если я иду на свидание, она что, не понимает к чему должно все прийти? Понимает, но она коварно выстраивает отношения так, что как будто уступает мне, играет, словно ей не ничего и не надо, я имею ввиду в физиологическом смысле. Если она поведет себя иначе, то получается легко доступна. А  где игра, там хитрость. А если мужчина мало обращает на нее внимание, то она старается его обольстить и расставляет приманки: то юбочка покороче, то блузка расстегнута на одну пуговку больше, чем надо. Это не для всех, для него. Ну и кто она, как не хитрая обольстительница.  Вот такой она не должна быть, а есть. И что интересно нам это нравиться.

– Неужели мы такие?

– Нет. Лучше. Но не всегда надо говорить об этом. Свои приемы можно отрабатывать и молча, но у вас есть внезапность, Вы можете иногда так ошарашить, что мужики немеют.

– Это в чем проявляется?

– Никогда не известно, что она мне скажет. Она и сама этого порой не знает. В этом ее непостижимость.

– Аркадий, у тебя не женщины, а какие-то исчадия ада

– Не надо. Я очень уважаю женщин. Их бояться не надо, но расслабляться не советую.

– Вот мужчины и живут меньше женщин, потому что всегда в напряжении, – подал голос Паша.

– Паша, твое напряжение всем известно, – вступила Аня.

– Не, я свое напряжение умею контролировать. Я даже могу повышать давление самостоятельно.

– Знаешь, я твое давление тоже могу повысить не прикасаясь, – усмехнулась Аня. Ей было двадцать пять, и женщиной она была видной.

– Это как?

– Я оголю свою грудь, и твое давление не просто поднимется, а подскочит.

Все дружно засмеялись.

– Иди Паша работай, пока давление в норме и мысли не скачут. А главное, вы мужики все равно не поймете, как вы для нас, так и мы для вас. Женщине нужно все, все, что поможет нравиться мужчине, – подвела итого Аня.

– Накал страстей  потихоньку затухал и остался лишь дым от костра. Мне хорошо в сегодня, а завтра будет завтра. И пусть костер еще горит.

– Аркадий, твоя теория без будущего известна и ошибочна. Твое будущее еще не пришло, вот ты и наслаждаешься настоящим. Придет она и все будет иначе, когда будешь ждать завтра, что она сделает, что скажет. Нет в тебе страха потерять близкого человека. Вот и все.

Разговор был закончен, и все разошлись по рабочим местам. Чтобы не говорили, но Аркадию нравилась его жизнь, жизнь в настоящем и он не хотел ничего менять.

4

– Скажи мне, Иван, есть будущее?

Аркадий сидел на скамейке в парке со своим другом детства Иваном. Был выходной, и они могли встретиться и поговорить. Их основное занятие состояло в наблюдении за проходящими мимо. Иван был врачом в клинике. Он им мечтал быть с детства и стал. И вот, когда наступила очередная пауза в разговоре, Аркадий и задал неожиданный вопрос.

Иван удивленно посмотрел на Аркадия, потрогал его лоб, оттянул левое веко глаза, затем правое, заглядывая в глаза. Все это он делал молча, а Аркадий не сопротивлялся. Он знал своего друга и что тот обязательно скажет после осмотра. Надо было подождать.

– Странно, явных признаков отсутствия ума не наблюдается, а вопрос задаешь, который сразу вызывает сомнения. К психиатору не ходил?

– Зачем?

– Чтобы задать ему этот вопрос.

– Да я не в том смысле, что ты подумал. Как таковое временное понятие будущее есть. Есть у времени прошлое, настоящее, будущее, и мы живем в этом времени. Я к чему. Я пришел к выводу, что у меня мое будущее в настоящем. Оно мне известно и я его понимаю. Я не хочу потрясений. От будущего всегда чего-то ждешь, надеешься, а я не жду чуда и не хочу. Понимаешь, так живут большинство. Одним днем. Оно есть это сегодня и хорошо. Люди не хотят задумываться о будущем. Придет и будут думать. Вот ты что хочешь от будущего?

– Сказал тоже. Как минимум стать заведующим отделением.

– Вот тебе твое будущее очень нужно. Ты не знаешь, будешь заведующим отделением или нет. А мне мое будущее известно. Оно как бы есть, но меня больше устраивает мое настоящее.

– Аркадий не лезь туда, где ты ничего не понимаешь, а главное не тащи меня в эту муть с собой.

– Но все-таки интересно. Жизнь без будущего. А?

Иван внимательно смотрел на друга, слушая его бред:

– Ты живешь легко, Аркаша. Ты не видел смерти и тебе не виден был свет в конце тоннеля.

– А ты видел?

– Нет, и не тороплюсь. Но я общаюсь по работе с людьми, которые все это видели. Я не знаю, есть ли тоннель, да это и не важно.   И поверь, они точно знают, что такое будущее для них. Не берем суицид, это отклонение от нормы. Жизнь и называется жизнью, чтобы пройти весь путь во времени, что  уготован, а не прерывать его умышленно. Это больные на психику люди. Нормальные люди ценят жизнь, цепляются за нее, потому как хотят жить и в настоящем и в будущем. Оно им нужно. Ты даже не представляешь, как они цепляются за жизнь. И притом не за настоящее даже, потому, как оно плачевно, а за будущее, где они здоровы и могут мыслить. Если бы они не хотели жить в своем будущем, то и не старались бы выжить. Иногда делаешь операцию и видишь, что все конец. Ан, нет. Организм по каким-то только ему ведомым законам жизни, не дает ей угаснуть. Это не возможно понять, это надо видеть.