Метро 2033: На краю пропасти

Когда Ярос пришел в себя, перед ним, слегка расплываясь, маячило лицо врача Вениамина Игоревича Разина. Доктор удерживал юношу за плечо, чтобы тот ненароком не вскочил, и щелкал перед его лицом пальцами.

– Как ты себя чувствуешь? – наконец спросил он.

Звук голоса пробился через буханье крови в ушах и заставил несколько секунд думать над смыслом тягучей фразы. Сознание еще не справлялось с поступающей информацией. Рядом на стуле сидел Гром и, затаившись, ожидал, когда врач закончит с Яром. Дальше, на кровати у окна, зарывшись с головой в одеяло, пугливо посматривала девушка. Слева – перевернутый стол и прорезиненное покрывало. Трупа чудовища не было. Очевидно, его уже унесли.

– Эй, парень? – снова заговорил Вениамин Игоревич, похлопав Яра по щеке. Легкие пощечины разогнали шум в голове, и юноша уставился прямо на доктора. – Ты меня слышишь?

– Да.

– Можешь сказать, сколько пальцев? – вновь спросил врач, загнув на левой руке два пальца.

– Три, – уверенно ответил Яр, тогда Вениамин Игоревич повернулся к Грому.

– Все нормально. Шок и нехватка кислорода вызвали обморок. Небольшой отдых не повредит. Прошу вас, только недолго, – после этого Разин поднялся и вышел из лазарета, оставив юношу наедине с Громом, если не считать прячущейся под одеялом девушки. Тот покосился в сторону кровати, несколько секунд помолчал, затем медленно, размеренно начал:

– Слушай, парень… Тут такое дело…

– Я вас слушаю. Говорите, что хотели, – Яр не скрывал своей неприязни.

– Ну да. Точно. Так вот. Я надеюсь, ты не хочешь сидеть в карцере за подстрекательство к драке?

– Я – что?! – воскликнул Яр несколько громче, чем хотел.

– Ты подстрекал к драке, – на сей раз Гром выговаривал слова четко и медленно. Так, чтобы парень смог понять их. – Свидетелей этого много. И каждый готов дать показания против тебя, – еще бы! Яр в этом ничуть не сомневался. – Так вот, я предлагаю тебе, в обмен на освобождение от карцера, забыть вашу стычку с сыном Воеводы.

– Забыть? – пролепетал юноша. – Что он хотел убить меня?

– Забыть. Вычеркнуть из памяти и никогда не вспоминать. Никогда! – Гром посмотрел прямо в глаза Яросу. – Иначе будет хуже. Намного…

– У меня есть выбор? – Гром отрицательно помотал головой. Яр продолжил: – Может, вы меня и держите за урода, не похожего на вас, но я не дурак. Могу понять простые вещи и сделать выводы.

– Значит, договорились?

– Да.

– Отлично! Ну, а теперь иди домой и отдыхай. Несколько дней можешь не выходить на службу. Я решу этот вопрос. Тебе к испытанию еще надо готовиться…

Яр медленно поднялся и, шатаясь, вышел из комнаты. Все, как в тумане. Выход из лазарета, внутренний двор, расплывчатые силуэты древнего храма и часовни, вход в подвал, – ненавистный и чужой дом, где его никто не ждал, – длинный темный коридор и арка ниши, разделенная на четыре части. Его совсем маленькая «комнатушка» – со смертью отца безжалостно урезали лишнее пространство. Только тумба и тахта, полуразвалившаяся и пропахшая потом и клопами. Не раздеваясь, Ярос рухнул в койку и закрыл глаза. Как же он ненавидел всех вокруг, как же он ненавидел это место и то, что родился таким… странным. Непохожим, чужим, одиноким… Зачем отец его вырастил? Лучше б бросил в реку, как поступали со всеми детьми, родившимися с отклонениями… Зачем? Зачем? Зачем?

Глава 5

Прошлое и грядущее

Металлическая конструкция уходила вдаль – полуторакилометровый Борский мост перекинулся через Волгу, соединяя два берега гигантской реки, бурлившей далеко внизу. С приходом весны лед раскололся и теперь несся по течению, сталкиваясь и крошась, руша на своем пути любую преграду. Но только не каменное основание с мощными ледорезами. Белые глыбы останавливались, налезали друг на друга и, ломаясь под собственным весом, скользили дальше, огибая старые колонны. Умели же строить…

Верхний автомобильный ярус был забит под завязку. Очевидно, когда Катастрофа случилась, здесь была огромная пробка. И люди в панике побросали автомобили, стремясь спастись. Теперь же это была непроходимая преграда из ржавого металлолома. Автомобили, местами смятые неведомой силой, со следами огромных когтей на остове, образовывали единое целое, которое ни обойти, ни перелезть было невозможно.

Тяжелые тучи быстро скользили на восток, изрыгая мелкий противный дождь, не прекращающийся уже несколько дней, а за мостом был берег в серой пелене тумана. И никакой возможности добраться быстро.

Оставался нижний ярус – железнодорожный. Правда, когда-то давно посередине моста встал поезд. И теперь эта металлическая змея преграждала путь, лишь с боков оставляя пространство для путников.

Ветер тихо подвывал, гуляя внутри строения. Заунывный скрежет проржавевших креплений резал слух. Плохо, что не успели до схода льда – зимой по его глади перешли бы скорей и безопасней.

– Идем, нельзя медлить, – быстро проговорил Игорь, обращаясь к спутникам. Дозиметр тихо потрескивал. Двое мужчин и женщина в противогазах и ОЗК стояли сзади, завороженные раскинувшимся по обеим сторонам от моста пейзажем.

– Отец, – сказал один из них. Виталик. Старший из близнецов. За мутными стеклами противогаза глаз не разобрать, жестом он указал в сторону соседнего моста, одноуровневого, железнодорожного, свободного от преград в виде металлолома. – А не проще по нему?

– Проще, – согласился Игорь, – но до съезда нет времени возвращаться. Скоро стемнеет, а нам надо еще укрытие найти. Так что мимо поезда придется идти.

– Может, успеем? – с надеждой спросил сын, но в это время второй сын, Андрей, поднял руку, указывая сквозь раскосы ферм моста.

– Отец, ящеры!

С громким криком с высоких заводских труб на той стороне реки сорвались гигантские существа, планируя над стылыми развалинами и лишь изредка взмахивая крыльями, чтобы продолжить полет. Птеры быстро приближались. Дождь в это время усилился.

– Быстрее! К поезду! – крикнул Игорь сыновьям и жене Рите. Четыре маленьких фигурки бежали внутри исполинского сооружения, умещавшего в себе целый поезд. Металлические плиты под ногами скрипели и дребезжали, словно ругаясь на путников, потревоживших их покой. Все четверо обогнули слева первый вагон и прижались к нему, затаившись. Главное сейчас – не шуметь, иначе свирепые хищники найдут их. Птерам же нескольких минут хватило, чтобы преодолеть пару километров. Захлопали кожаные крылья приземляющихся на мост тварей, отчего металлическая конструкция содрогнулась, отчаянно загудев. В реку посыпались балки верхней части моста, сорванные ящерами, и скинутые ими же автомобили. Они гулко звенели, ударяясь о металлическую конструкцию. Птеры разошлись не на шутку.

Игорь, замыкающий колонну, прижавшуюся к поезду, толкнул в бок Андрея и жестом указал на открытую дверь вагона. Тот так же молча передал мысль матери, а та уже – Виталику. Они тихо, стараясь аккуратно наступать на металлические плиты, прокрались в первую дверь вагона. Птеры притихли, пытаясь уловить любые звуки ускользающей добычи. Так и не дождавшись, решили проверить нижний ярус моста.

Семья уже находилась в вагоне, а Игорь только собирался в него забраться, как сверху раздался скрежет, завершившийся падением очередной балки в воду, и показалась огромная вытянутая морда. Длинный, слегка распахнутый клюв явил людям множество острых треугольных зубов. Тварь склонила голову в одну сторону, потом в другую. Ее большой глаз с узким вертикальным зрачком и коричневой радужкой уставился на Игоря.

Потемкин не выдержал. Выжал спусковой крючок до отказа. Автомат изрыгнул боезапас в считанные секунды, но все, что он смог сделать, это повредить ящеру глаз – мощные роговые наросты на голове не дали причинить твари больший вред. Коричневый шар, в котором отражался Игорь, лопнул, птер дернулся, затем монстр каким-то необычайно высоким голосом скрипнул и тут же, широко раскрыв пасть, заверещал, что послужило сигналом к атаке. И, цепляясь за конструкцию кожистыми трехпалыми лапами с кинжалоподобными когтями, молниеносно протиснулся в пространство между балками. Если бы Игорь не упал, то тварь разодрала бы его. Одним движением он откатился под вагон, который пошатнулся под натиском птера. Скрип разрываемой стали резал слух – потерявшая добычу тварь терзала вагон. Игорь выскочил с другой стороны.

– Бегите по составу! – крикнул он семье, а сам побежал по мосту между поездом и косыми балками.

Тварь, напавшая на Потемкина, несколько раз в ярости боднула последний вагон, перескочила через него, задев верхний уровень моста, отчего тот жалобно загудел, и поскакала за убегающим мужчиной, цепляясь лапами за балки и поезд. Второй монстр также выглянул с верхнего яруса. Но теперь в его коричневых глазах отразились фигурки, двигавшиеся внутри состава. С громким криком тварь рванулась дальше по вагону, то продавливая крышу своим весом, то пробивая ее длинным клювом, угрожая смертью людям, бегущим внутри поезда. Оттуда застрекотали автоматы.

Клюв хлопнул в опасной близости от Игоря, мужчина снова метнулся под поезд. Твари, очевидно, надоело протискиваться внутри тесной конструкции, и она выбралась наружу, разворотив часть моста. Несколько балок с щелкающим звуком отлетающих заклепок нырнуло в Волгу. Секция моста загудела – несущая конструкция была нарушена. Время и коррозия сделали свое дело, а тварь лишь еще больше разворотила ржавый металл.

Игорь ногами почувствовал нарастающую вибрацию. Крепления не выдерживали и по очереди рвались, словно пластмассовые. Металл взвыл, изгибаясь и местами выворачиваясь. Мужчина схватился за вертикальную балку, так как удержаться на ногах уже было невозможно, и оглянулся.

Сердце на миг остановилось. Медленно, словно это происходило в каком-то жутком и сюрреалистичном сне, почти стометровая секция моста вместе с четырьмя вагонами и одним из птеров рухнула вниз, рассыпая с верхнего уровня машины. Следом потащило пятый вагон. Он накренился, платформа с тугим лязгом лопнула посередине, а освободившаяся часть отскочила, едва не разворотив балку, за которую держался Игорь. Но он не обратил внимания на пронесшуюся в каких-то сантиметрах смерть. На негнущихся ногах пошел к краю пропасти и посмотрел вниз. Смятый и покореженный метал быстро уходил под бурлящую воду. Течением уносило тело мертвого птера, охотившегося за его семьей, а его дети и жена, оставшиеся в вагоне, уходили на дно в гигантской металлической ловушке.

Вся жизнь, надежды, будущее в один миг были погребены под тоннами металла. Исчезло все, в том числе и мысли. Игорь шагнул вперед…

Ускорение свободного падения, приближающиеся обломки и ледяная вода Волги. И вдруг боль, пронзающая тело, а после – резкий подъем вверх. Второй птер все же не упустил добычи, а подхватил Потемкина на лету и теперь нес в свое логово. В туманной дымке маячили высокие трубы ТЭЦ. А тварь с каждым взмахом крыльев уносила мужчину все дальше от погибшей семьи.

Это вызвало злость. Коли пожить не дали, дайте хоть умереть с ними! Превозмогая боль, Игорь выхватил армейский нож и воткнул в лапу ящера, вложив в это движение всю свою ненависть. Еще и еще, пока заверещавший от боли птер не разжал лапы. И снова легкость в теле. Игорь несколько раз перевернулся в воздухе, сознание выделило на фоне серого неба силуэт обиженного птера, улетающего вдаль.

Удар вышиб воздух из груди, но ледяная вода, заполнившая все вокруг, вернула сознанию ясность. Ярость, рожденная смертью близких, заставила все мышцы мужчины работать с удвоенной силой, что позволило ему в несколько секунд выбраться на поверхность. Берег был близко. Все-таки хорошо, что чудовище уронило его в воду, а ледяные глыбы, тут и там плывущие по поверхности реки, только чудом не оказались под падающим Игорем. Расталкивая сгрудившийся у берега лед, Потемкин выбрался на землю. Сзади снова загромыхало. Потемкин оглянулся: остатки поезда сползли с моста, довершая начатое разрушение. И только лента второго моста все еще оставалась цела, – надо было идти по ней, хотя кто же выживет в бою с летающими ящерами, будь они неладны. Игорь развернулся и зашагал прочь. Надо найти укрытие и разжечь костер. Согреться и залечить порезы сейчас самое главное. Чем лечить глубокую душевную рану, Потемкин пока не задумывался. Внутри надолго поселилась пустота…

***

Игорь открыл глаза. Сон давно закончился, растворился в воспоминаниях, которые мужчина прокручивал в мыслях как можно дольше. Оказаться в царстве Морфея было единственным способом снова и снова вспоминать битву на мосту и носить память о близких всегда с собой в течение пяти лет, что прошли с момента атаки птеров.

Мужчина сел на кровати. В полумраке комнаты решетка, проступающая темным силуэтом на фоне слабоосвещенного коридора, все еще смешивалась с образами той битвы, которая началась пять лет назад и до сих пор бушевала в сознании Потемкина. Ни отступать, ни покидать мужчину они не собирались. Да он не очень-то этого и хотел. Лекарь давно уже для себя решил – память о близких будет рядом всегда. Даже, когда ничего другого не останется…

В коридоре раздались крики. Через несколько секунд в камере включился свет, и двое охранников в сопровождении Грома внесли шевелящийся сверток, дико визжащий и брыкающийся, замотанный в потрепанное, застиранное одеяло. Охранники хотели было бросить его на пол в углу, но Игорь крикнул: