По логике страстей

Ревность?

Ещё чего!!!

«Но какое счастливое выражение было на его лице! Он что, слепой? Он не видел, что все эти его поклонницы – неуклюжие и безмозглые куклы?!»

А, впрочем, какое ей дело и до него, и до них?

И вот, неделю назад, возвращаясь домой, девушка увидела Виктора возле своей калитки.

«Что он здесь делает?»

Виктор шагнул ей навстречу.

– Добрый вечер, Катя. Я к Вам по делу.

– ???

– Это Вам, – Виктор вынес из-за спины руку с букетом цветов.

«Изысканный подбор цветов. Сразу чувствуется утончённый вкус художника».

– Чем обязана?

– Я давно Вас люблю. Будьте моей женой.

«Казалось, что он умный человек, а ведёт себя, как дурак. Пыжился, вида не показывал, что любит, не предпринимал ни каких подогревающих шагов, не брал в осаду, а сразу вот так, будто валенком в суп. Чудило!»

– Понимаю, для Вас это неожиданно. Но я не мастер в таких делах. Поэтому прошу не спешить с ответом. Я приду за ним завтра.

– Лучше – через неделю.

– Тогда, до встречи через неделю, Катя, – Виктор церемонно откланялся и ушёл.

«Да он, точно, чудило».

Катя всё не могла прийти в себя от приснившегося этой ночью кошмара. Сознание того, что она не может больше оставаться в этом доме одна не прошло, а ещё более укоренилось в её душе. Сегодня ровно неделя прошла с того вечера, когда Виктор сделал ей предложение. Бедняжка поняла, что этот молодой и сильный мужчина может её спасти. Но любит ли она его? Если нет, то чему она тогда сбежала с выставки современной живописи, не осмотрев все полотна? Ведь она очень любит живопись и знает в ней толк, не то, что те девицы, которые… которым она была готова выцарапать глаза.

За что?

Какой глупый вопрос!

Стоит отбросить свою капризность, и ответ станет очевидным. Виктор, конечно, чудило, а сама она кто? Она чудило втройне! Виктор ясно видит свои чувства, а она прячет их от себя самой, злится за них на себя, а заодно и на Виктора.

Мысли девушки отяжелели от долгого и утомительного самобичевания, дыхание сбилось.

«Виктор! Витя!! Витенька, спаси меня!!!»

«Спаси меня от меня самой, от моего одиночества, от моих ночных страхов, любимый мой человек!»

Прозрачные

Хочешь быть невидимым для зверя, стань прозрачным.

Старая бурятская мудрость

Даже само существование этого рода войск было особенно охраняемой государственной тайной. Бойцы его были «прозрачными», невидимыми для посторонних. Они не прятали своих лиц. Они выглядели совершенно обыкновенными (не путать с «подозрительно обыкновенными»). Они были всегда и во всём «как все». Их отличие ото всех не имело никаких внешних признаков. Просто они обладали иным уровнем сенсорики. У иных было обоняние акулы, у иных – предвидение крысы, у иных – ночное зрение филина, у иных – дневное зрение орла, у иных – кошачья и голубиная способность ориентироваться в пространстве и т. д., и т. п. А вместе они были командами, ротами, батальонами.

Но самым удивительным свойством всех этих бойцов было их умение становиться невидимыми в буквальном смысле, будто растворяясь в пустоте.

Боец с буквенно-цифровым позывным НБ-300, обладая внушительным набором экстрасенсорики, «видел» все варианты развития интересующих его событийных рядов. Но это не спасло его от того, что оказалось заранее предначертанным ему по судьбе.

Мы властны над своими поступками, но мы не властны над своей судьбой.

Глава 1

Командир проводил своего НБ-300 долгим печальным взглядом.

«Вот и ты уходишь. Больше мы уже не увидимся с тобой в этой жизни. Прощай, Алёша…»

Встречные девушки смотрели на не очень молодого офицера, как на безликое существо. Они угадывали в нём не жаркий огонь, а остывший пепел. Тусклые стройбатовские эмблемы на его не менее тусклом мундире не возбуждали девичьих фантазий. То ли дело молодые офицеры ВДВ, лётчики, танкисты! У них и удаль, и стать!

«Эй, служивый!», – окликнул Алексея румяный сорокалетний крепыш, разбогатевший на хитрых рыночных сделках.

Алексей ускорил шаги. Пусть знает, что ему неприятно выслушивать «выгодное предложение» об устном тайном обмене двадцати солдатских человеко-дней на возведение трёхэтажного дома для «Крепыша» на деньги для их командира.

Вот и тот самая улица, тот самый двор, та самая калитка, где он никогда ещё не был, где уже ждут его незнакомцы, с которыми он ещё никогда не виделся. Потемневшая от давней покраски зелёная ограда из невысокого штакетника, такого же цвета старенькая скрипучая калитка. Узкая цементная дорожка ведёт к низенькому крылечку в три ступеньки с местами облупившейся, местами вытертой от грубых подошв и от времени серо-голубенькой краской. Такого же цвета и состояния окраски входная дверь в низенький, полутёмный чулан. Всё тихое и невзрачное, под стать этому тихому и невзрачному осеннему дню.

«Заходи, Алексей Савельевич! Дорогим для нас гостем будешь!», – открыл дверь из чулана в горницу моложавый старик, едва Алексей вошёл в чулан. – «Ну-ка, Фроська! Выбегай встречать своего суженого-ряженого!»

Мудрый знахарь с почётом усадил Алексея за стол, накрытый перед его приходом разнообразными холодными закусками. Внучка деда захлопотала, подавая к столу ароматный наваристый борщ, иные горячие блюда.

Застолье было неторопливым. Все трое доверчиво приглядывались, прилаживались друг к другу, заранее твёрдо зная, что впереди их ждёт полное взаимопонимание и любовь.

Знали все трое и то, что недолгим будет их счастье этого трогательно-дружного семейного проживания.