Мы из СВУ

– Рота! Саись!

Однако из-за неодобрительного гула возмутившихся кадетов пятая рота команду выполнила ещё хуже, разбалансированно и неодновременно плюхнувшись на стулья. Объяснялось это совсем прозаично: из-за шума команда просто не была услышана, особенно теми, кто находился на значительном удалении от старшины.

– Пятая рота! Встать! – снова объявил возмущённый непослушанием прапорщик, но из-за несмолкаемого гула, к которому добавился откровенный смех старшего курса, его услышали далеко не все, тем более что горячо любимый личный состав, изголодавшись за время строевых занятий, приступил к приёму пищи, добавив свою лепту в какофонию звуков.

Старшина позеленел от злости и забегал между рядами, чуть ли не силой поднимая суворовцев из-за столов. Неизвестно, чем бы всё закончилось, но в столовой появился подполковник Стрижак. Он быстро оценил ситуацию, подозвал к себе старшину и что-то зло сказал ему в самое ухо; тот, в ответ раскрасневшись то ли от усердия, то ли от новой порции негодования, исчез с глаз долой.

Гул в зале постепенно затих, а когда столовую покинул старший курс, закончивший трапезу, то и вовсе наступила тишина.

– Закончить приём пищи, сложить посуду, – скомандовал подполковник Стрижак, когда убедился, что с ужином покончено. – Пятая рота! Встать! За мной не в ногу шагом марш.

И пятая рота, возглавляемая командиром, организованно вернулась в казарму; а в это время в ротной каптёрке сидел старшина, обиженный на весь белый свет.

4

Утром первого сентября мы выстроились поротно на плацу. Шесть строгих коробок, три из которых состояли из суворовцев старшего курса, замерли в ожидании перед трибуной. Одна только форма на них смотрелась так классно, что нам оставалось лишь облизываться и завистливо вздыхать. На церемонии торжественного посвящения в суворовцы и начала нового учебного года присутствовало руководство во главе с начальником училища генерал-майором Рудским Фёдором Андреевичем, а также многочисленные гости и родители.

После того как закончилась торжественная часть с напутственными словами, была дана команда:

– К торжественному маршу! Первая рота прямо, остальные напра-во!

Мы все одновременно, за исключением первой роты, открывавшей прохождение мимо трибуны, в два приёма повернулись направо.

– Шагом марш! – скомандовал генерал-майор Рудской, и по его команде оркестр грянул марш, от которого даже перехватило дыхание, а первая рота зашагала вдоль трибуны в ногу, с образцовой отмашкой рук, а потом по команде выполнила равнение на трибуну, где располагалось высокое начальство и приглашённые почётные гости.

За первой ротой, строго соблюдая дистанцию, торжественным маршем прошли остальные подразделения, возглавляемые своими командирами. Впереди нашей пятой роты, гордо подняв голову и приложив руку к козырьку фуражки, строевым шагом шёл подполковник Стрижак, а за ним командиры взводов вели свои взвода.

Нам казалось, что полюбоваться парадом в честь начала учебного года пришли не только дорогие гости, но и сама природа заявилась, не пожелав пропустить торжественное мероприятие. Первый день осени подарил столице Белоруссии прекрасную тёплую погоду. Небо было синим, и яркие лучи солнца пробивались сквозь ещё не начавшую желтеть листву деревьев, раскинувших свои ветви по периметру высокой каменной стены, ограждавшей территорию училища. Пройдёт немного времени, и недавно зелёные листочки начнут желтеть и опадать на серый асфальт, а потом, гонимые ветром, будут непослушно разлетаться по всей территории. Вот тут-то и пригодятся простые, но надёжные инструменты, заготовленные накануне, с помощью которых и строевой плац, и спортгородок с полосой препятствий, и все дорожки и площадки будут ежедневно тщательно подметены.

После торжественного марша нас отвели в казармы, где мы оставили головные уборы, взяли в руки тетради для будущих конспектов, авторучки и под неусыпным контролем командиров взводов направились на занятия в учебный корпус, расположенный на первом этаже. В его светлых и просторных помещениях нам предстояло проучиться целых два года, постигая постепенно и целенаправленно вместе со школьной программой программу специальной подготовки, в которую были включены военные дисциплины – настоящая атомная смесь для ковки мужского характера, его закалки и филигранной огранки, как это происходит с ювелирными украшениями в руках опытного мастера. Всё это нас ждало впереди, а первого сентября в самый первый день учебного года мы знакомились со своими преподавателями и привыкали к новому расписанию, которое станет обязательным на всё время учёбы в Суворовском военном училище.

Со старшим курсом мы, конечно же, пересекались и в учебном корпусе, и удивили кадеты нас и на сей раз, потому что учебные пособия и конспекты они тоже носили по-особенному, подмышкой, и, честно говоря, со стороны это смотрелось залихватски. Во всяком случае у меня с первого раза так не получилось, и когда я на ходу попытался переложить свою ношу на их манер, то просто всё выронил из рук.

– Мудренко! – воскликнул капитан Савчук. – Ещё раз увижу – получишь наряд вне очереди. Что смеёмся? – обратился он к остальным. – Взвод! Стой!

– Собрать учебники, товарищ суворовец, – это снова командир взвода обратился ко мне, – и встать в строй.

– Сирица! Прекрати смеяться, – капитан вынужден был отвлечь своё внимание на другого подчинённого, расплывшегося в улыбке до ушей, – а то и тебя накажу.

Он дождался, когда разволновавшееся море страстей успокоилось, и скомандовал:

– Шагом марш!

Уже через десять минут мы сидели на своих местах в кабинете истории. Нам повезло, потому что первым преподавателем, с которым нас свела судьба в стенах Минского СВУ, была Позднякова Лидия Ивановна, учительница истории – чудесная и добрая женщина, которая души не чаяла в своих учениках. Душевное и внимательное отношение к каждому воспитаннику были её коньком и отличительной особенностью на протяжении всего процесса обучения.

– С каждым из вас я ещё познакомлюсь на занятиях, – произнесла она и мило улыбнулась. – А пока хочу провести небольшой вводный экскурс в наш предмет и познакомить коротко с историей создания Минского Суворовского училища. Наше училище было названо в честь великого русского полководца Александра Васильевича Суворова. А основали его в далёком одна тысяча девятьсот пятьдесят третьем году. Днём училища считается шестое ноября, когда в одна тысяча девятьсот пятьдесят третьем году было вручено Боевое Красное Знамя. В этом же году после строительства и реконструкции здания был осуществлён набор во все классы. И уже в одна тысяча девятьсот пятьдесят шестом году состоялся первый выпуск в количестве восьмидесяти человек. И сегодня в нашем училище тоже знаменательное событие, ведь осуществлён очередной двадцать третий набор воспитанников, коими являетесь именно вы.

Пока она рассказывала, память унесла меня на несколько лет назад в недавнее детство, в ту пору, когда о поступлении в Суворовское училище я ещё и не помышлял. Зато именно тогда отец подарил мне книгу, которая во многом определила выбор моей будущей профессии.

– Вот, Юрка, подарок тебе, – сказал он тогда. – Расти большой и сильный, – и положил передо мной на стол «Книгу будущих командиров».

Если сказать, что я её прочитал от корки до корки – это значит не сказать ничего: я её проштудировал многократно. На страницах книги были собраны описания самых знаменитых сражений с древних времён по наши дни. Здесь очень красочно и подробно описывались умения великих полководцев, их решимость, изворотливый ум и способы ведения боя, с помощью которых они добивались победы даже над численно превосходящим противником. Отдельная глава книги была посвящена гениальному русскому полководцу генералиссимусу Александру Васильевичу Суворову, который за свою жизнь одержал шестьдесят грандиозных побед и не проиграл ни одного сражения. Это был настоящий гений войны, однако сам он всегда говорил о том, что первую и самую главную победу ему посчастливилось одержать над самим собой; и если бы не эта победа, то вряд ли были бы возможны победы остальные.

Из книги я узнал, что маленький Саша в детстве был весьма болезненным ребёнком и часто лечился от простуды. В такие дни он вынужден был оставаться дома и, чтобы прогнать надоевшую скуку, буквально зачитывался книгами. Больше всего он любил читать о полководцах древности, а их главные битвы разыгрывать с помощью игрушечных солдатиков. Ему нравилось одерживать победы над воображаемым противником, однако, что же делать с извечно преследующей простудой? И здесь снова на помощь пришли книги, из которых будущий генералиссимус почерпнул знания по закалке и тренировке. Полученные знания он стал применять на практике, и как по мановению волшебной палочки преследовавшая хворь отступила, а выработанная система упражнений позволила никогда больше не болеть и даже в почтенном возрасте давать фору молодым, выдерживать значительные физические нагрузки и проходить суровые испытания вместе со своими солдатами, которых он любя называл чудо-богатырями. Эти чудо-богатыри, настоящие универсальные солдаты, опытные и благородные воины, бесстрашные, могучие и ловкие, возглавляемые графом Суворовым, были способны на настоящие чудеса. Именно они взяли Измаил, крепость, считавшуюся неприступной.

Только представьте себе эту крепость-исполин, сплошь окружённую практически немыслимыми непреодолимыми заграждениями. Одна только ширина рва, которым был окружён город по всему периметру, составляла пятнадцать метров, а глубина, соответственно, десять метров. Кроме того, суровые крепостные стены были обнесены десятиметровым валом протяжённостью шесть километров. Все эти защитные сооружения, созданные самыми лучшими мастерами, и без вооружения представляли труднейшую полосу препятствий. Кроме того, на крепостном валу, насчитывалось не менее двухсот шестидесяти орудий. Гарнизон укреплённой крепости насчитывал тридцать пять тысяч человек и был готов к самой жестокой осаде. И если учесть тот факт, что наступающее русское войско уступало в численности обороняющемуся противнику, то о взятии такой крепости, по сути, не могло быть и речи.

– Скорее небо упадёт на землю, чем падёт Измаил, – утверждал противник, и был посрамлён.

Русское войско во главе с графом Суворовым с этой задачей справилось. Правда, пришлось основательно поломать голову над выработкой эффективной стратегии внезапного наступления, а главное – хорошо подготовить солдат, отработав все действия до мелочей. Для того чтобы каждый воин имел чёткое представление о том, что ему надлежит делать в наступлении, в тайне от турок были сооружены похожие укрепления, и по ночам во всех деталях отрабатывался предстоящий штурм. Как писали летописцы, в целях дезинформации противника, днём войско отрабатывало штыковой бой.

На рассвете после нескольких ночей и дней упорных тренировок начался штурм крепости Измаил. Главный удар был нанесён со стороны Дуная, в месте, где противник менее всего ожидал наступления, и в восемь часов утра был взят вал. Русское войско ворвалось в город, где закипели жестокие бои за каждый дом. К вечеру сражение было выиграно, и крепость пала.

«Военные добродетели, – писал Суворов после взятия крепости, – суть (есть): отважность для солдата, храбрость для офицера, мужество для генерала», тем самым отмечая самые главные качества, без которых в бою делать нечего. А полководец, кроме всего прочего, должен быть ещё и мужественным, ведь именно мужественность делает его способным на дерзкие решения.

5

А дальше после официального посвящения в суворовцы и самой первой вводной лекции, проведённой в щадящей душу обстановке, начался чистый адреналин. Как снежный ком накапливались знания и навыки, которые в ходе каждодневных занятий и тренировок, специальных упражнений и самостоятельной работы превращались в умения. Учебная программа средней школы усваивалась «на ура». Точно могу сказать, что учебные предметы трудностей у меня не вызывали, тем более что хорошие и отличные оценки щедро поощрялись субботними и воскресными увольнениями; выходя в город с увольнительной запиской мы чувствовали себя не по годам взрослыми и вполне состоявшимися молодыми людьми. Те из нас, кто были родом из Минска, разъезжались в субботу после занятий по домам и возвращались в училище уже на следующий день к построению на завтрак. Правда, приезжали они из дома сытые, а потому, придя в столовую, благородно жертвовали свою порцию друзьям, с коими делили столик на четверых. В такие дни получалось настоящее объедение. А ещё частенько, чтобы порадовать товарищей с утреца, уроженцы Белорусской столицы старались захватить с собой вкусности домашней кулинарии, и тогда за столом спонтанно возникал настоящий пир со сладким чаем и пирогами. Точно так же все получатели посылок честно делились их содержимым; если кому-то присылали яблоки, то уже через пятнадцать минут аромат и вкус этих фруктов оценивал весь взвод, а если прибывало варенье, то оно честно делилось в столовой на всех. Мы делились до последней крошки и капли – это всегда была и всегда останется таковой отличительная черта суворовцев. Даже в мелочах ковалось неподдельное и ненаигранное кадетское братство.

Кто не прошёл по тернистому, сложному, но невероятно интересному пути суворовской закалки и становления, тот наверняка этого не поймёт. И если такой человек начнёт вам говорить про испорченное детство, то не верьте ему и не слушайте его: он прост лжёт, а, быть может, даже завидует вам, прекрасно осознавая, что именно для него вход туда закрыт навсегда; пройти эту школу у него уже не получится даже при всём желании, потому что возврата в прошлое не бывает. Он посмотрится в зеркало, и собственное отражение скажет ему:

– Здравствуй, Петрович! Не забудь сегодня побриться и почистить зубы, иначе тебя просто выставят из приличного места безо всякого сожаления.

Он тяжело вздохнёт и перед тем, как соскрести со своего лица трёхдневную щетину, воспользовавшись безопасной бритвой, вдруг снова вспомнит, как когда-то поленился выбрать для себя тернистый путь профессионального воина, вспомнит, как будучи пятнадцатилетним пацаном, испугался трудностей и не стал утруждать свою дражайшую персону серьёзной подготовкой к поступлению в СВУ, а ведь желание было. Однако, всё это в прошлом, в прошлом, к которому нет возврата.