Шагнуть в неизвестность

– Никогда отрыв от цивилизации не приносил исследователям или экспериментаторам больших результатов в работе.

– А я и не собираюсь отрываться от цивилизации! – возразил я. – И не сомневайтесь: если мне что-либо от вас понадобится, я сразу вернусь и попрошу самого максимального содействия.

Мать больше всего в этом сомневалась:

– Почему же сразу не просишь? Почему сразу нас с собой не зовешь?

– Потому что уже сегодня попрошу об очень многом, важном и многочисленном. Это – раз. А два: вы ведь сами не согласитесь с нами идти! Уж я вас знаю! Ты начнешь плакаться о своем складе со сгущенкой, отец вспомнит, что не все еще списанные детальки с завода вынес. А? Правильно я говорю?

Родители смущенно переглянулись, и я поспешил закрепить успех:

– А вот уже в следующий раз мы с вами заранее оговорим дату выхода, наметим сроки похода, и все будет как в самых лучших экспедициях вокруг света!

Кажется, на эту тему мне удалось родителей успокоить окончательно, но теперь мать переживала по поводу внешности моего товарища:

– Если он и в самом деле так изуродован, то как ты к нему привыкнешь? – Словно к теме ее вопроса, на подворье послышался громкий голос деда Назара. Так он всегда по своей глуховатости здоровался с новыми людьми. – Ох! Как бы он не испугался или не обидел парня!

Но я уже первым метнулся к двери и выскочил на крыльцо. Дед Назар дружески похлопывал мэтра по плечам да с радостной улыбкой приговаривал:

– Так это здорово, что ты Борькин товарищ! А то он, поди, всю жизнь только с девчонками и дружит, остальные ребята его в свою компанию из-за малого росточка не берут. А ведь он такой душевный малый, такой умный и милый!.. И сообразительный какой!..

– Да я уже заметил, – несколько смущенно переминался Леонид с ноги на ногу. – Пробивной парень.

То есть его первая встреча с моими родственниками прошла как по маслу. Словно мои знали парня давно и хорошо. Да и сам он сразу оценил царящую в доме атмосферу сердечности и покоя. Ну а деду Назару, с его детским отношением к миру и подспудным, ассоциативным восприятием других личностей, никакие шрамы не мешали сразу рассмотреть хорошего человека. Так что, судя по его реакции, и мои выводы о новом товарище оказывались правильными.

Нас вначале усадили завтракать, и во время этого мы вновь ухохатывались по случаю моего необычного аппетита и много шутили на эту тему. В сочетании с отличным настроением шутки получались такие искрометные и зажигательные, что мать плакала от смеха, а отец ладонями сдерживал свои разболевшиеся бока.

– Нельзя! Ну нельзя так людей до смеха доводить! – стонал он. – Так и умереть можно!

Смех с него как рукой сняло, когда он увидел врученный ему список со всем необходимым для дальнего похода. Пробежав глазами его до конца, он ожесточенно почесал заросший щетиной подбородок и воскликнул:

– То, что средств не хватит, ладно! Но когда тебе все это надо собрать?

Время для перехода мной уже было подсчитано и выбрано.

– К сегодняшней ночи.

Отец озадаченно ткнул пальцем в одну из строчек:

– Два арбалета! Да еще и самых модерновых?! И по три сотни болтов к каждому? Ты себе представляешь, как их трудно будет и купить за такое короткое время, и оплатить?

– Па! Все, что обведено красным, – надо покупать обязательно. Иначе сроки ухода весьма негативно скажутся на тех людях, которые нас очень ждут.

Родители переглянулись, тяжело вздохнули, и отец ожесточенно почесал затылок.

– Ладно, постараемся. – И отдельно для матери добавил: – Проверь зарядное устройство в машине для мобильных и свою записную книжку. Как только появится кубертура, начнем тормошить всех нужных людей.

Глава пятая

Надменные горянки

На обед гостьи с Пимонских гор так и не заявились. А вот на ужин пришли самыми первыми. Причем по сторонам особо не осматривались, а получив свои подносы, показали неслыханную прореху в своем воспитании: каждая выложила возле себя на стол книгу и продолжила читать на выбранной странице. То есть вели себя как настоящие, совершенно невоспитанные дикарки.

Сидящая через два стола Мансана не сводила с них взгляда, то краснея от негодования, то бледнея от преддверия предстоящих разборок. Емляну она торжественно поклялась, что даже не приблизится к сестрам Борея и уж тем более не сделает попыток с ними заговорить. Но стоило видеть, каких усилий стоило ей сдержать свое слово!

Наконец она не выдержала и бросилась к владельцу гостиницы, который каждые две минуты обеспокоенно заглядывал в зал харчевни.

– Нет, ты видел, дядя, как они себя ведут?! – На поглядывающего с улыбкой в их сторону рыцаря охраны, который уже разместился на боевом посту, она внимания не обращала. – Читать во время еды! И почему ты им не сделаешь замечания? На этих девиц косятся, как на свалившихся с неба кречей!

Емлян осудительно покачал головой и добродушно прогудел:

– Девочка, чего ты такая нетерпимая к этим красавицам? Тем более что им еще предстоит услышать такую печальную весть.

– Только это их и оправдывает, – продолжала злиться девушка. – А лица у них какие надменные, какие спесивые!

– Что-то я тебя не пойму: если ты настолько симпатизировала Борею, то почему настолько невзлюбила его сестричек?

– И я не пойму, – призналась Мансана, нервно оглядываясь на вход в харчевню. – Вот не нравятся они мне, и все тут! Наверное, потому, что они с самого детства над более слабым братом издевались. Он из-за них и стал таким рассеянным, наивным и неосторожным.

– Нет, дорогуша! Так себя вести нельзя! – Теперь уже и хозяин пейчеры рассердился. – Вспомни о своем воспитании и правилах хорошего тона. Не хватало только нам, столичным жителям, задирать нос перед людьми из дальних провинций. И не забывай о своих обещаниях сдерживаться от любых разговоров до завтрашнего дня. Пусть Круст вместе с вашшуной вначале доведет печальную весть до сознания родственниц, а уж потом будешь вести с ними беседы и выяснять, кто кого в детстве больше обидел.

От такой отповеди Мансана смутилась и согласно кивнула головой:

– Хорошо, дядя, я буду сдерживаться. Это у меня, скорее всего, от плохих воспоминаний о той ночи. Кстати, как ты думаешь, может, мне на завтрашнюю встречу и Басну захватить?

– Вот это правильно! И в самом деле, сестренку захвати. Ей будет очень полезно посмотреть, как опытная вашшуна работает на успокоение эмоций.

Они еще обговаривали последние новости обучения десятилетней Басны, когда из харчевни выскочила Светия, помощница на раздаче, и деловито доложила не столько своему работодателю, сколько своей подруге:

– Подносы за собой не убрали, а сразу подались в свою комнату.

Емлян вздохнул с облегчением:

– Благоразумный поступок. Нечего засиживаться допоздна, а лучше раньше лечь и хорошенько выспаться после дальней дороги. Чем больше у человека сил физических, тем легче он воспринимает плохие новости.

Зато Мансана и тут высказалась нелицеприятно:

– Мне кажется, эта троица никаких человеческих эмоций не испытывает, кроме желания со всеми поругаться по любой причине! – Но после осудительного рычания со стороны дяди больше говорить на эту тему не стала, а обратилась к подружке по малозначительным, текущим делам.

И когда они уже обе отправились в сторону харчевни, им навстречу вдруг и вышли все три гостьи. Причем на этот раз они были облачены в совершенно иные уникальные одежды. Нельзя было сказать, что подобного в Рушатроне не носили женщины, считающие себя воительницами, но масса различных деталей, комплектация костюма, расцветки деталей, амуниции, изысканной обуви и оригинально украшенные пояса со шпагами заставили всех находящихся в холле гостиницы буквально остолбенеть от увиденного. Отдельный лоск каждой красавице придавали собранные в хвост волосы и залихватски прикрепленный к голове берет золотистого цвета. Подобные носили женщины, причисляющие себя к статусу вольных наемниц. Хотя у тех и несколько отличались боевые костюмы. То есть общий стиль получился не столько новый, сколько оригинальный, режущий глаз своей необычностью, но в то же время завораживающий изысканностью, тонким вкусом и высоким стилем некоей тайны.

Вдобавок теперь отчетливо стало видно полнейшее сходство двух девушек, и даже близорукий полуслепец не засомневался бы в том, что они близнецы. Если раньше они довольно грубо отличались всем, особенно по-разному наложенной косметикой, то сейчас выглядели, словно два совершенно идентичных бриллианта, украшая собой третий, если с ним можно было сравнить самую старшую, Марию.

Вот потому и повисла в холле мертвая тишина, в которой стук каблуков трех пар сапожек разносился на всю пейчеру. Причем глаза у мужчин округлились от восторга, а челюсти отвисли от вожделения. У женщин лица потемнели от зависти, ну а конкретно Мансана чуть побледнела от неосознанной, совершенно в данном случае неуместной ревности.

Единственный, кто сумел сохранить на своем лице некое подобие равнодушия и услужливости, остался Емлян. Именно к нему хоть вежливо, но с холодностью и обратилась старшая из сестер:

– Мы отправляемся немного прогуляться и посмотреть на город. – Произношение горянки казалось жутким, но говорила она с таким апломбом, что не понять ее было нельзя. – Когда Борей вернется, передайте ему, пожалуйста, чтобы нас ждал в номере.