Лучник. Терра. Возвращение. Книга седьмая

– Времена темные начинаются. – Уклончиво ответила Стара. Тоже излишне. Помолчала, а потом – словно обухом по голове. – Пообещай мне, подруга, что просьбу мою выполнишь?

– Что с тобой, Стара? – Под сердцем так кольнуло, что Даугратинья заполошно охнула.

– Пообещай, что и себя не пожалеешь, но защитишь Богиню одну непризнанную. Рожану.

Тут не только голова кругом пойдет:

– Ты что это такое удумала?

– Если догадалась, молодец. Признания не жди, – сама все понимаешь. Защити ее. Мечников своих на защиту поставь, а я уйти должна. Если беду от нее не отведу, то тайну навек спрячу, с собой унесу. – И уже громко. – Чаю-то со мной попьешь? Порошков я тебе вдосталь приготовила. И просьбу мою с ними исполнить сноровее будет.

2

– Что-то стряслось? – Даугратинья еще и от просьбы Стары не очухалась, а тут на тропе Алексеевна стоит.

– Велено мне тебя здесь ждать.

– Кем велено? – И Даугратинья остро ощутила, как начинает заходиться сердце.

– О-хо-хо, дела наши грешные. Сосед заезжал. Сказал, что на машине за нами подъедет. – Алексеевна утерла лицо концом платка, смущенно оглянулась. – А, вон, и он сюда катит.

А Даугратинья уже догадалась, что соседом окажется тот начальник со стройки.

Напрасно Даугратинья всякий шорох ловила, – больше за день ничего и не случилось. Знать, Стара постаралась.

2.Витязь на перепутье

1,

«Витязь на распутье, только вместо коня буланого кумп огненный, а так все по чести: меч, кольчуга. Щит. Его откуда-то молотобоец Гефестов притащил, а Гефест одобрил: «Верно решил, но кровью драконьей зря его отяжелил. А, может, и не зря. Неведомо, от какой напасти защищаться придется».

«Хорош витязь», – но и побранить себя успел, и за шею кумпа ухватиться, когда тот вдруг резко оттолкнулся от горы, и полетел в туман цвета топленого молока.

Если когда-то этот вариант существования человека признают формой сумасшествия, то Лучник супротив не выступит, ибо так оно и есть.

А кумпу – хоть бы что. От чего он отталкивался, совершая новый прыжок, куда приземлялся? Ни планет, ни астероидов, – один сплошной туман ….

«А если промахнется?».

«Под руку не говорят, а под лапу?».

Ну, вот! Только подумал, и вдруг кумп, как-то, неестественно зачастил лапами, и, не успел Лучник испугаться, затормозил и пошел юзом.

А Лучник-то хватку давно ослабил, – ну, и перелетел через голову кумпа и в жижу зловонную лихо так въехал.

– Мечи свои не потерял?

«Нашел, о чем заботиться, когда я и себя уже обронил?».

Лучник уже давно приучен ничему не удивляться, но чтобы кумп человеческим голосом? Да при этом сквозь жижу …, – Кинжал-то десантный из ножен уже наполовину выскользнул, – немудрено было и потерять?

Хотя в том, что долго поднимался, и грязь вперемешку с водорослями с себя счищал, оторопь от новой реальности совсем не причем. Или от новой нереальности? (Ненужное зачеркнуть).

Фантастические свойства Мечей Лучник принимал, как должное? Возможно, чтобы выжить, так и надо было. Но сейчас все изменилось. Все! Приходится теперь каждый выпад Мечей с этой новой реальностью сверять. Особенно, когда понимаешь, что в Мече живая душа жила. А в Триаде?

Ну, на эти вопросы другое время надо выкраивать, а сейчас иной вопрос назрел.

– Где это мы?

«Понятно, что на планете, но на какой? И ответ сам напрашивается: на зловонной». Когда поднимался, водоросли расшевелил, склизкие, дурно пахнущие, – в нос так и шибает, – а лицо и вытереть нечем.

Нет, сухой островок у рукава нашел, – глаза хоть вытер. А глаза-то и ни к чему, оказывается: туман хоть и редким стал, молочным, но, все одно, марево, а не туман.

Огляделся, прислушался, – а толку что? Кабы знать, что искать надо?

«Жизнь – она разная бывает. И разумная – тоже разная. Кумп, например». С этого и надо было начинать. От вопроса о Мечах Вечность, поди-ка, прошла, а кумп… ушел. Он – пташка вольная, и у него – цель. Если обидчики тоже здесь?