Медаль для разведчика. «За отвагу»

Смершевцы у Федюнина потребовали, чтобы их к трупам немецким проводили. Лейтенант отправился сам. Как потом оказалось, оперативники Смерша прощупали каждую складку обмундирования убитых, сняли сапоги, вытащили стельку и обнаружили за ней свернутые листы папиросной бумаги с шифрограммой.

Федюнин удручен был, недосмотрел. Но он разведчик, у Смерша другие методы работы.

Видимо, с досады решил разведчиков помуштровать. Заявился в землянку, где парни оружие после огневого контакта чистили, магазины снаряжали. Да еще сидор с собой принес. Из вещмешка чистую черную тряпку достал. Разведчикам любопытно стало. Сам одному из разведчиков глаза тряпкой завязал. Остальные сгрудились вокруг стола. А Федюнин вытащил из вещмешка немецкий погон, вручил разведчику.

– Определи на ощупь.

Фадеев пощупал.

– Унтер-вахмистр.

– Верно.

Федюнин отложил погон в сторону, вытащил из сидора другой погон.

– А этот?

– Обер-лейтенант артиллерии.

– Угадал.

На третьем образце Фадеев срезался. Определил, что погон гауптману принадлежит, но род войск отгадать не смог. Лейтенант сам сдернул повязку.

– Смотри.

– Тьфу, сапер, будь он неладен.

– Кто следующий?

Вызвался Игорь. Интересно было себя проверить. Твердохлебов спросил:

– А зачем на ощупь определять?

– Ночью не всегда есть возможность фонарик зажечь или спичку. Дал ты немцу по башке, а это рядовой. Не знает ничего, кроме взводного и ротного командира. Никого назвать не может. А язык, уж коли с большим трудом достался, чтобы ценный был. Лучше офицер, и отлично, если штабной.

И завязал Игорю глаза, сунул в руку погон.

– Обер-лейтенант зенитной артиллерии.

Федюнин дал в руку следующий погон.

– Оберст.

Этот погон на ощупь отличался от других – витой и две четырехугольные звезды.

– А это?

И сунул в руку пряжку. Игорь ответил без задержки:

– Пряжка с офицерского немецкого ремня, двузубая. У солдат штампованная цельная, из алюминия или стали, с орлом и свастикой и надписью «С нами бог».

– Принимается. А это?

В ладонь Игоря лег овальный значок. Игорь ощупал тщательно. Вверху орел со свастикой в когтях, внизу перекрещенные штык и граната, вокруг дубовые листья.

Замешкался немного, но ответил:

– Знак «За атаку». Вручали за штурм, но не пехотинцам, у них на знаках винтовка.

– Очень хорошо! Сними повязку, посмотри.

Со знаком Игорь угадал. Но ниже штыка и гранаты еще цифры выбиты были – количество атак.

– Чтобы все знали нашивки, петлицы, канты, даже «курицы». Сам проверю.

На правой стороне кителя военнослужащие вермахта имели нагрудный знак – орел с распростертыми крыльями. У солдат и унтеров орел машинного шитья, светло-серого цвета. Офицерский нагрудный знак вышивался вручную. На ощупь отличались сильно. Наши разведчики нагрудный знак называли презрительно «курицей».

Глава 3. Батюшка

Следующей ночью в поиск ушла группа из трех разведчиков. И задача простая была – взять «языка» с передовой. Командование имело неподтвержденные данные, что стоявшую перед ними дивизию заменили на свежую. Разведчики должны были взять любого немца, даже рядового пехотинца. По номеру полка и дивизии в документах сразу было бы понятно – была замена или нет. Вопрос существенный. Из тыла приходили дивизии, доукомплектованные до штатной численности, с полным боекомплектом, новыми или прошедшими заводской ремонт танками, самоходками, пушками. А разведгруппа не вернулась. Ждали двое суток, потом надежды на возвращение пропали. Разведчики опытные были, да, видимо, ошибку допустили. Во взвод пополнение пришло, все добровольцы. Желание воевать есть, а умения и опыта нет. Их натаскивать, обучать надо, поскольку прошли они только школу молодого бойца. Фактически научили портянки наматывать, ходить строем и стрелять из винтовки и автомата. Да и невозможно обучить стрельбе за две недели малым количеством патронов. Однако – пехотинцев выпускали, не снайперов.

Фронт требовал пополнения, новых жертв, как молох. Федюнин за каждым из разведчиков троих молодых закрепил. Вот и приходилось Игорю, как и другим, занятия проводить. Учить маскироваться, ходить тихо и только гуськом, ножевому бою, да много чему, что разведчик знать и применять должен. Игорь к поручению относился серьезно. Упустишь мелочь, а потом подведет в трудный момент, сам погибнет и товарищей погубит. Натаскивал, не жалел. Сам выматывался и их изматывал, с трудом до постели вечером добирались. А как не выматываться, если с новичками кросс по пересеченной местности бежишь? Новичкам еще сидоры с камнями приходилось нести. В разведке налегке в рейд не ходят. Сухой паек на несколько дней, гранаты и патроны, фляжка с водой, индивидуальные перевязочные пакеты. Это если цель – добраться до передовой, схватить первого попавшегося и назад, тогда без сидора можно. Все равно подсумки для магазинов нести. В рейде каждый грамм ноши сказывается. Поэтому груз в сидор отбирали тщательно. А еще в овраг водил – стрелять. Из отечественного оружия и трофейного – винтовок, автоматов, пистолетов. Наука насущно необходимая. В рейдах, когда кончались патроны, надо было уметь пользоваться трофейным. Человек, незнакомый с чужими образцами, не сможет даже снять с предохранителя. Вместо боевого ножа использовали деревянное подобие. Правильно подкрасться к часовому, снять его одним точным ударом, что иной раз затруднительно. В зимнюю пору на часовом шинель, сверху тулуп, может быть, кожаная портупея. Тонкая свиная дубленая кожа удар ножом держит, особенно если скользящий. Кроме того, немцы любили носить в нагрудных карманах френчей портсигары, документы. Наши бойцы обожглись несколько раз и били им под левую лопатку сзади или в подключичную ямку сверху. Наверняка и посторонних предметов нет. А шею никто не резал, как иной раз в кино показывают. Мало убить, надо сделать это тихо, труп подхватить, опустить на землю тихо. А если шею резать, весь в крови будешь. И самое худшее – руки скользить по рукоятке оружия будут. А обмыть – не всегда вода поблизости.

Кое-что успел показать, объяснить, но времени на подготовку мало дали – десять дней. За столь малое время из новобранца настоящего разведчика не сделать. Но на фронте десять дней – роскошь немыслимая. В последний день Игорь сказал бойцам напутственное слово.

– Есть хорошие стихи, автора не помню. «Сколько раз увидел врага, столько раз и убей». Слова правильные, но не для разведчика, для пехоты. Наше дело – немца живым взять, не помять сильно при захвате, чтобы показания дал. И второе – своих раненых не бросать ни при каких условиях. Пупок надорви, землю грызи зубами, а товарища вытащи. Сегодня ты помог, завтра тебя в чужом тылу не бросят.

– А если убьют нашего, что тогда?

– Если в тылу, похорони, место приметь, командованию доложи. Если на нейтралке – тащи до своих траншей. Свободны.

Взвод до штатной численности пополнился, а Федюнину опереться не на кого – раз, два, три и обчелся. Лейтенант вызвал Игоря в штаб на следующий день.

– Задание есть сложное. Пойдем вдвоем. Я и ты. К двадцати одному часу будь готов. Форма и оружие немецкие. Сухпай не бери, идем на сутки.

– Так точно!

Игорю интересно было, почему сам Федюнин в рейд идет, но вопросов не задавал. Если лейтенанту для дела надо будет, сам скажет.

Меньше знаешь – дольше живешь. В девять вечера в штаб, к ПНШ пришел. Дверь после стука открыл и замешкался. За столом майор неизвестный сидит, рядом с ним Федюнин, только его не узнать. Одет в немецкую офицерскую форму, только вместо фуражки кепи. В начале войны немецкие офицеры в фуражках с высокой тульей щеголяли. Да наши снайперы и пулеметчики их быстро отучили, выбили. Поэтому на передовой офицеры носили кепи или пилотки. На Федюнине чужая форма как влитая сидит.

– Катков, заходи, – пригласил ПНШ. – Знакомьтесь. Майор… э…

– Можно Иванов, – понял затруднение Федюнина майор.

Игорь понял – фамилия липовая. Настоящую называть не будут, как и должность.

Поразвелось липовых Ивановых, в секретность играют, хоть бы другую фамилию подобрали.