Стрелецкая казна. Вещие сны

За последующий месяц я увиделся с Еленой только один раз, и то мельком, на людях – в церкви, не имея возможности даже поговорить. Потом – поездка с Иваном в Великий Устюг на телегах. Затем подошло время получать кольчугу, заказанную еще весной.

Забирать пошли вдвоем – купцу тоже было интересно. Мастер встретил нас почтительно, проводил в пристройку к кузнице. Сам накинул на меня войлочный поддоспешник, затем помог надеть кольчугу. Я помахал руками, поприседал. Нигде не жало, не давило, не мешало движениям. Это важно в бою.

Кольчуга – не рубашка и не туфли. Чуть жмущие сапоги по мере носки могут раздаться – кожа податлива и может принять форму ноги, а железная кольчуга – нет.

Кольчуга хороша – сидит отлично, легка, относительно, конечно. Я с благодарностью пожал мастеру руку. Видя мое удовлетворение от приобретения, Иван отсчитал деньги. Я снял кольчугу и поддоспешник, уложил в суму. Не ходят в мирное время летом в войлочном поддоспешнике.

Придя к себе, еще раз надел кольчугу, опоясался поясом с саблей, попробовал несколько раз выхватить оружие, пофехтовать. Отлично, хорошая кольчуга. Обильно смазав кольца льняным маслом, я повесил ее на деревянные гвоздики на стене.

Подошел конец августа. Крестьяне в поте лица убирали урожай, торговля тоже оживилась, особенно оптовая. В преддверии осенней распутицы купцы старались лабазы и амбары забить товаром, чтобы не остановить торговлю из-за нехватки товара.

Иван вышел за товаром в составе каравана из трех ушкуев. Шли в Москву. Туда везли рожь, мед, воск, немного меха бобра, ратовища для копий. Обратно Иван надеялся привезти железо – товар ценный и дорогой. Было железо свое, в крицах, неважного качества, а было – немецкое и шведское, качества отменного. Вот его и хотел купить Иван. Эх, кабы не купцом, а промышленником был Иван, можно было бы рассказать о железных рудах под Курском да на Урале. Только как объяснить, откуда я узнал про подземные богатства? Да и поднять железоплавильный завод Ивановых денег не хватит. Богат по меркам Нижнего Иван, удачлив в торговле, но не потянет производство. Тут нужен такой, как Демидов, только время его еще не пришло.

Охранников на каждом корабле было по три. Когда ветер стихал и паруса спускали, все охранники наравне с матросами садились на весла. Стоять у берега и ждать попутного ветра – потерять много времени. Поэтому к вечеру все сильно уставали и, едва добравшись до постели, засыпали.

Но всему приходит конец, и вот вдали я увидел колокольню Ивана Великого. Москва! Сердце забилось учащенно. Сходить к дому князя, дождаться, пока выйдет кто-нибудь из знакомых, и поговорить? Может быть, мой побег от князя – поступок непродуманный и поспешный? Или сидеть тихо – жизнь-то потихоньку наладилась. Примет меня князь обратно, так может такое задание дать, что вернуться назад живым – нереально. И в то же время сидеть охранником в Нижнем у купца было откровенно скучно. Моя кипучая натура требовала напряжения ума, приложения всех сил без остатка. Зато какое удовлетворение получаешь потом, после победы.

Наверное, такие же чувства испытывают альпинисты, покорившие трудную вершину, или гонщик, пришедший к финишу первым. Тесновато мне было в Нижнем. Однако все решил случай.

Уходя в город, купец распорядился:

– Пока груз на судне, никому в город не сходить, москвичи – народ ушлый, и без вас разгрузят дочиста. Завтра разгрузим ушкуи, дам день-два роздыха, после загрузки – домой, там уж полегче будет – все время по течению.

Я сидел у борта, рядом со сходнями. Был уже вечер, но лица метрах в трех еще различались. На пирсе послышался разговор. Я непроизвольно прислушался, и не зря. Невидимый мне мужчина разговаривал с матросом соседнего ушкуя нашего каравана. Не встречался ли, мол, в Нижнем мужчина именем Юрий? И обрисовал мой словесный портрет. Значит, все-таки ищут, не забыл обо мне князь. Конечно, я перестал брить волосы на голове с тех пор, как ушел из дружины.

Большинство ратников ходили с бритыми головами – не так потеет голова, и в бою невозможно ухватить рукой волосы, коли шлем сбит.

Я осторожно приподнялся над бортом, всмотрелся. Нет, дружинник мне не знаком. Матрос с ушкуя ответил, что Юриев не знает, тем более – с бритой головой.

Дружинник ушел, а я перевел дух и возблагодарил случай, не давший мне пойти к князю. Подозреваю, что вернуться назад мне бы не дали.

Через день после разгрузки товара охранники и большая часть матросов пошли в город – вина в трактирах попить, подарки для родни прикупить. Я же, сказавшись нездоровым, отсиделся на судне. Люди князя могут контролировать все пристани и дороги, или невзначай попадется в городе кто-либо из знакомых. По чести сказать, и знакомых в Москве у меня не было, только дружинники да прислуга в княжеском доме. Выполняя задания, я больше бывал в других частях страны и даже в других странах, чем в столице.

После погрузки товаров, купленных в Москве, Иван заметно повеселел, улыбался, шутил. Видимо, продал свой товар с хорошей прибылью. А у меня настроение было плохое. Меня искали люди князя. И вообще, на душе было неспокойно. Князь – ладно, не нашли до сих пор и дальше могут не найти, тем более время идет, появятся новые заботы, и мои поиски могут отойти на второй или более дальний план. А вот почему тревога в душе – понять не могу. И чем ближе мы подплывали к Нижнему, тем сильнее становилось мое беспокойство.

Обратно плыли вообще удачно, ветер попутный дул в паруса, течение подгоняло. Еще один день – и будем в Нижнем. Может быть, с Еленой что случилось?

Ночью я закрыл глаза и попытался проникнуть в ее сон. Что-то непонятное – огонь, пожарища, дым, мелькают татары с оружием. Нет, непонятно.

Я уснул и проснулся утром с четким осознанием, что сон был непростой. Как бы в наше отсутствие татары на Нижний не напали.

Я подошел к Ивану:

– Далеко ли до Нижнего?

Иван всмотрелся в берега:

– К вечеру дома будем.

– Мой тебе совет – держись левого берега, к правому не приставай. Ежели встречные суда увидишь – остановись, расспроси.

– А что случилось?

– Нехороший сон видел, – соврал я, – что в наше отсутствие татары город осадили.

– Свят, свят, свят, – перекрестился Иван. Потом задумался, припоминая. – А ведь и правда – вчера встречных не было, сегодня – тоже. Эй, Никита, – окликнул он кормчего, – сегодня суда навстречь попадали?

– Нет ишшо.

Иван перестал улыбаться. Если город осажден, делать нам на пристани нечего. Груженые ушкуи угонят вниз по Волге – Итилю, прямиком в Казань, а матросов возьмут в полон. И суда и груз достанутся татарам. Во время боевых действий неписаный закон – не трогать купцов и груз – не действовал.

– Может, назад повернем, тут до Рязани два дня ходу?

– Нет, Иван, пока беды нет, чего дергаться? Когда до Нижнего будет недалеко – верст десять-пятнадцать, пристанете к левому берегу – хорошо бы у деревеньки какой. Я схожу в Нижний, все разузнаю и вернусь. Коли плохо дело и татары город в осаду взяли – уйти можно, а если ничего не случилось – вот он, город, недалече.

– Разумно молвишь. Ну, да ты в ратных делах куда как смышлен. Я во всем полагаюсь на тебя.

– Жди четыре дня, Иван. Ежели не вернусь вовремя – разворачивай суда и уходи вверх по Оке.

– Ой, беда! – запричитал купец. – У меня семья там, а я здесь.

– Еще ничего не ясно, а ты уже охаешь. Иван, возьми себя в руки.

– Хорошо, хорошо. Только ты там обязательно моих проведай – как Лукерья, как детки.

– Слово даю. Только людям своим не говори ничего, ни к чему беспокоить. Глядишь, обойдется все.

– Так, так, правильно говоришь, я нем как рыба.

Часа через два хода по пустынной реке на повороте показалась деревушка. Купец распорядился пристать к берегу. Команда недовольно заворчала:

– Какой отдых, до дома – меньше полдня пути.

Но Иван был непреклонен. Во всем, что касалось денег и дела, купец был жестким и расчетливым.

Я легко соскочил на берег. Не дожидаясь, когда установят сходни, отвязал маленькую лодочку, что болталась на веревке за кормой, и принялся работать веслом. Гнал как на соревнованиях, и часа через три город стал виден как на ладони. Предместья города горели, по улицам скакали и бегали татары. Уж их одежды, шлемы и вооружение я не спутаю ни с какими другими. Кто успел – убежали в крепость. Те жители, что остались, в полной мере пожинали плоды своей нерасторопности.

Крепость осаждали с южной стороны, в городе хозяйничали с восточной и южной. Мне было видно, как толпы беженцев, таща на себе самое ценное, уходили из еще не захваченных татарами районов города в окружающие леса. Успеют дойти – спасены, в леса татары не суются.

Так, пока надо найти дом купца. Прикинув приблизительно, где он располагался, я помчался туда. Улицы как вымерли, дома стояли с распахнутыми дверьми и воротами. Сейчас здесь не было татар, не было и жителей.

Вдали мелькнул человек, но, увидев меня, тут же юркнул в проулок.

Почти квартал пришлось идти быстрым шагом. Бежать я не хотел, опасаясь сбить дыхание. Наткнешься внезапно на татар – тяжело драться со сбитым дыханием.

Вот и дом купца. Ворота и калитка закрыты на запоры. Татар это не остановит. Перелезет джигит через забор, распахнет ворота – и десяток грабителей с визгом и воплями ворвется во двор, а затем и в дом, хватая все, на что упадет взгляд.

Вот и я стучать не стал – просто перепрыгнул забор и направился к дому. Дверь заперта, наружного замка нет. Стало быть, в доме кто-то есть. Я заколотил рукою в дверь. Почти тотчас раздался старческий голос: