Атлант. Продавец времени

Чадящий горшок взмыл вверх, пролетел большое расстояние, рассеивая огненные искры и капли, упал и разбился. Тут же вспыхнула трава. Вот теперь действительно был полный триумф.

Воины, утратив прежнюю снисходительность, смотрели, открыв рты.

Первым пришёл в себя Вирт – на то он и старейшина.

– Ты что зажёг?

– Земляное масло в горшке. Только горлышко горшка надо делать уже, тогда масло в полёте разливаться не будет.

– Звери, да и всё живое, огня боятся. Это даже лучше, чем камни! Твой народ много знает. Хотелось бы мне побывать там, убедиться самому. Но далеко, я не могу надолго покидать свой народ.

Вирт задумался. Воины тихонько переговаривались между собой. Другие атланты, поняв, что представление закончилось, стали расходиться.

Никита топтался на месте, не зная, идти ему в гостевой дом или оставаться здесь.

Вирт, видимо, принял решение и подозвал Никиту. Они направились в сторону от всех.

– Ты много знаешь, Никита. Я рад за тебя.

Никита молчал, ожидая продолжения.

– Моё племя сильнее и, в отличие от племени Ануну, знает ремёсла.

Никита стал догадываться, куда клонит старейшина.

– Я предлагаю тебе остаться здесь, у нас. Живи в гостевом доме, кормить и одевать тебя будет племя. У тебя будет одна забота – делать полезные вещи, вроде катапульты или моста. Ты ведь упоминал про колёса и повозку.

Никита задумался. Жить здесь и в самом деле будет интереснее. Тут были не только охотники и рыбаки, но и мастеровые с ремесленниками, воины. Короче, здесь существовало разделение труда.

– Я обещал Ануну доставить инструменты и показать, как делать ловушки.

– Разве я против? Возвращайся. Я даже воинов для охраны дам. А чтобы ты не утомился, они тебя понесут на носилках. Они же тебя и вернут к нам.

Условия были заманчивые, и Никита кивнул:

– Я согласен. Мы с Кави задержались здесь, уходим завтра утром.

– Воины будут ждать. Я не ошибся в тебе, чужеземец. Тебе будет скучно у Ануну и опасно. У его людей нет никакого оружия, кроме дубин и ножей.

На прощание очень довольный Вирт протянул ему руку. Никита пожал её и улыбнулся. Не забыл старейшина, как Никита жал руку кузнецу, говоря, что это – знак уважения. Вирт быстро учится. Знать бы ещё, для чего ему изумруды. Ничего, придёт время, и он увидит всё, чем владеет племя.

Вернувшись в гостевой дом, Никита сказал Кави:

– Иди в кузницу за инструментами, завтра утром выходим. Нас будет сопровождать охрана.

Кави удивился:

– Ещё никогда Вирт не давал своих людей для охраны и защиты. Это всё твои проделки!

– Разве тебе от этого хуже?

– Верно.

Кави ушёл и, вернувшись с лопатами и кирками, свалил их в угол.

– Не люблю я ихних воинов, – неожиданно признался он.

– Почему?

– Зазнаются. С людьми из других племён едва разговаривают, презирают.

Воины не понравились и Никите, но набиваться им в друзья он не собирался.

Утром они проснулись от разговора прямо у входа. Там уже стояли четыре воина, больших даже по меркам атлантов.

Никита и Кави быстро поели, Кави собрал в свой пустой мешок все фрукты и мясо.

– Будет чем перекусить, день долгий.

Кави собрал инструменты, и оба вышли на улицу.

Воины поприветствовали их, приложив руки к груди. Один из них зашёл в гостевой дом, снял верёвку, висевшую на стене, туго связал инструменты и закинул себе на плечо. Двое других показали Никите на носилки:

– Садись, чужеземец! Вирт велел беречь тебя, и мы доставим тебя со всем старанием.

Никита уселся на носилки. Они были велики, с его ростом на них можно было даже лежать. Воины подняли его, и Никита оказался на четырёхметровой высоте. Атланты пошли мерным быстрым шагом.

Кави постоял некоторое время, не скрывая удивления, но потом опомнился и бросился догонять.

Теперь им приходилось подниматься вверх по склону.

Когда перевалили седловину, атланты побежали. Носилки раскачивались, и Никита уцепился за края, чтобы не вывалиться.

Воины бежали и бежали, и дыхание их было ровным. Наверное, тренировки. Ведь в любой армии марш-броски – излюбленное упражнение командиров.

Они преодолели изрядное расстояние. Кави устал и стал отставать.

– Отдых! – объявил старший.

Носилки опустили на землю, и в этот момент подбежал запыхавшийся Кави. Он почти рухнул на землю.

– Я так долго не выдержу, – почти простонал он.

– Слабак! – как камнем бросил старший. – Зато к вечеру, ещё до сумерек, будешь дома.

Кави молчал – он восстанавливал дыхание. Воины-носильщики тоже сидели, а старший стоял, бдительно озирая местность вокруг.

Вдруг он поднял всех: