Сотник

Когда судья отошел, Амбагай прошипел сквозь зубы:

– Мы с тобой еще встретимся, урус! Только меч у меня будет настоящий.

– Я тебя тоже убью по-настоящему, – тихо ответил Алексей и увидел, как на секунду в глазах могола появился страх. Уж Амбагай-то оценил мастерство фехтования Алексея, как никто другой. Деревянные мечи в их руках мелькали столь стремительно, что не все зрители поняли весь ход боя.

Зрители – они же гости – побрели к достархану. Сангир, рядом с ним – Неврюй, за ним – несколько сотников Неврюя, среди которых Алексей заметил Оюна и Хунбыша. Они дожидались Алексея.

– Ты замечательно провел бой! Не знаю, кто из моих сотников мог бы противостоять Амбагаю лучше, чем ты. Я боялся за тебя, ведь ты защищал честь нашего племени. Не знал, что ты у себя был знаменитым воином – так владеть мечом немногие могут.

На радостях Неврюй приобнял Алексея, так они и пошли к достархану. Когда Алексей проходил мимо гостей, многие выкрикивали поздравления – незримая чаша уважения склонилась в его пользу.

За достарханом сидели воины, которые по достоинству оценили работу с мечом уруса Алексея.

Когда все уселись, Сангир наклонился к Алексею и шепнул ему:

– Ты знаешь, с кем бился?

– Как я слышал, его Амбагаем звать.

Сангир засмеялся:

– Это багатур из тумена Мунке, его еще никто на мечах не мог одолеть, ты первый. Теперь тебя будут узнавать в лицо даже мальчишки в аулах. Посмотри на лица гостей, они шепчутся о тебе.

– Пусть. Я показал себя, но сделал это для твоего досточтимого отца и тебя. Как я мог опозорить род, с которым побратался?

Сангир так растрогался, что обнял Алексея. Неврюй был удивлен поступком своего обычно сдержанного сына, а Сангир повернулся и тихо повторил отцу слова Алексея. Тот выслушал и приложил правую руку к сердцу, выказывая тем самым благодарность своему названому русскому сыну.

Вечером гости стали разъезжаться. По обычаю провожал их сам нойон и его сын Сангир. Алексей стоял немного позади – он не имел права стоять рядом. Не знатен, не могол, не благородных кровей чингизидов. Но после прощания с нойоном многие гости подходили и к нему – поблагодарить за удовольствие, полученное от боя.

Глава 3. Телохранитель

Утром Алексей выспался, чего не мог позволить себе уже давно, раб – существо подневольное. Но теперь он не знал своего статуса в становище. Да, он свободный человек, но он что-то должен делать. Пока он не может покинуть лагерь, хотя страстно желает вернуться на Русь. Но Алексей умел ждать и верил, что этот момент в конце концов наступит, он вернется.

Тяжело было сейчас Руси. Многие княжества, такие как Рязанское, в разрухе, города сожжены, многие люди убиты, другие угнаны в плен. Обезлюдели некогда богатые и многолюдные княжества. Да и княжествами их теперь назвать было нельзя, если только формально, потому как и князей нет. Сохранились фактически только северные земли – Суздаль, Владимир, Великий Новгород. Киев, мать городов русских, – и то унижен, разорен и лежит в прахе.

При первом же удобном случае Алексей решил покинуть становище и держать путь на север – пешком ли, на коне, на торговом судне. К моголам и их порядкам он привык, но не смирился. Он воин, и его место – в строю дружин русских. Тяжко сейчас Руси, и его долг, как русского человека, – помочь Родине-матери. Если не устоит она, исчезнут русичи, как исчезли многие народы – скифы, сарматы, как под тяжким гнетом моголов исчезают половцы.

Он встал, потянулся.

Услышав движение, в юрту вошла служанка с медным тазом и кумганом воды для умывания. Не успела она уйти, как две другие внесли на блюдах завтрак.

Алексей вяло пожевал фруктов, съел лепешку.

От входа послышался голос Кутлуга:

– Хозяин встал?

– Заходи, Кутлуг. Как почивал?

– Прекрасно!

– Присоединяйся к трапезе.

– О, какой стол! Не откажусь.

От еды, особенно дармовой, толстяк никогда не отказывался. Он съел лепешки, запил их шербетом и вытер рот рукавом халата.

– Видел я вчера твой бой! Ты просто вылитый воин! Победить самого Амбагая! Я тебя поддерживал, желал победы.

– Спасибо.

– Но отныне берегись.

– Что ты хочешь сказать?

– Амбагай злопамятен. Не смог одолеть тебя в честном бою – попытается устроить пакость. Может подослать наемных убийц или подсыплет яду в кушанье.

– Поступок низкий и недостойный воина.

– Ему не привыкать. Были случаи, подозревали его, но свидетелей нет. Ты не хочешь купить себе раба?

– Зачем?

– Чтобы он пробовал еду перед тем, как ее будешь вкушать ты. Если еда отравлена – он умрет, но невелика потеря. Зато ты останешься жить.

– Прости, Кутлуг, у меня нет денег. Я даже могольских монет не видел.

– Ну да, ну да, откуда? Смотри.

Кутлуг развязал широкий кушак, достал из его складок и подкинул на ладони несколько монет.

– Это медный джитан, на него можно купить кувшин воды и лепешку. А это – серебряный динар. Самая дорогая денга – золотой динар. Пять отличных скакунов можно на нее купить.

Алексей понял, что толстяк пришел не просто пообщаться. Продать раба Алексею, получив навар и одновременно приставив к нему соглядатая. Заодно узнать о его планах – вдруг Алексей уже получил должность?

Кутлуг никогда ни с кем не скандалил, но, собирая от рабов информацию, знал все новости в становище в числе первых.

Не успел толстяк уйти, как в юрту, предварительно спросив разрешения, вошел телохранитель нойона. Это был именно тот, который подставил Алексею подножку и которому досталось под дых. Но на этот раз ситуация изменилась, Алексей стал сыном нойона и побратимом Сангира, и вести себя с ним следовало почтительно.

– Тебя призывает досточтимый нойон, поторопись.

Алексей был одет, сыт и, выйдя из юрты, прошел сотню метров до юрты Неврюя. Оба телохранителя, стоявшие у входа, при приближении Алексея выхватили из ножен сабли и отсалютовали ему. Для Алексея это было приятной неожиданностью. Такой ритуал выполнялся, когда в юрту входил сам Неврюй или его сын.

Алексей вошел, поклонился.

– Доброе утро, досточтимый нойон, да пусть продлятся твои годы!

– Ты стал выражаться как истинный могол, Алексей.