Гипербореец. Укротитель мамонтов

– Едва-едва.

– Держите их при себе, рядом.

– Объясни толком, для чего?

– Ну хорошо, слушайте. Мы вступили на землю, где живут сирены.

– Поподробнее, я не понял, – попросил Варда.

– Сирены – это женщины такие. Поют сладко, с собой путников уводят – в рабство. А вот оттуда никто не возвращался.

– Убивают, что ли? Да я их! – Тот схватился за рукоять меча.

– Ты не понял. Когда они начинают петь, ты становишься послушным, теряешь волю и не можешь сопротивляться. Фактически – попадаешь в сладкий плен, причем навсегда.

– Точно! Я видел, как змеи гипнотизируют своих жертв, и те сами в пасть змеи лезут.

– Вот же подлые твари! – возмутился Тот.

– Ты про змей?

– Нет, конечно – про сирен этих.

– В случае чего, если я скажу закрыть уши – выполнять без промедления. И руками покажу на всякий случай.

– Я их побаиваться начинаю, – как-то неуверенно сказал Тот. – Ящеров не боюсь, врагов разных – с ними сражаться можно. А этих… – Воин махнул рукой.

– Земли их не так велики, думаю – за день пройдем.

– Может, к себе повернем, назад? Что-то я по своему племени соскучился.

– Пройдем эти земли, сделаем круг – и к себе. Если все хорошо будет, через неделю будем дома.

– Ладно, уговорил. А как эти сирены выглядят? Я их узнаю?

– Сам никогда не видел, но, говорят, похожи на обычных женщин.

– Я думал, что они с клыками, страшные, на руках когти и людей едят.

– Кто их знает, может, и едят. Ты вон какой здоровый, тебя им надолго хватит, а мы за это время убежим, – пошутил Никита.

Однако Тот шуток не понимал и насупился. С юмором у атланта вообще были проблемы. Вот если кто-то упадет или в грязи измажется, тогда смешно. А что смешного в том, что тебя съедят?

После инструктажа они пошли дальше. Со слов слепца, сирены находили своих жертв днем, ночью они никому не показываются. Силу голоса теряют, что ли?

Никита хотел посмотреть на побережье и забраться в земли трехглазых. Кто они такие? Могут ли быть союзниками? Есть ли у них что-либо полезное? При везении, если у них есть лодки, можно по морю вернуться домой – чего ноги попусту бить?

Через час они вышли к перекрестку дорог. Рядом, на пеньке сидела дева – молодая, красивая, в одной набедренной повязке. Увидев троицу, она улыбнулась лучезарной улыбкой, и глаза ее засияли радостью, как будто она встретила близких людей.

– Не хотите ли присесть, путники? Отдохните, а я вам спою.

Черт, никак сирена? Никита их представлял как-то по-другому. Он тут же крикнул спутникам:

– Пробки! – И сделал руками жест. Сам тут же воткнул в уши деревянные пробки.

А дева вытащила из-за спины маленькую лютню в локоть размером и, начав перебирать струны, запела. Может быть, и хорошо запела, но Никита ее не слышал.

Бросить ее и уйти? Может привязаться, преследовать. Убить? На чужой земле кровопролитие без причины кончится плохо. Никита не забывал, что в подчинении сирен есть рабы, в том числе – наверняка воины. Мысль пришла – взять ее в заложницы.

Он шагнул к деве. Та удивленно вскинула брови, а Никита ударил ее хуком справа, отправив в нокаут.

Тот и Варда только таращили глаза.

Никита разрезал ножом набедренную повязку на деве, скомкал ее и затолкал ей в рот – теперь-то она точно петь не сможет. Спутникам показал жестом – удалите пробки. Спросил у Тота:

– У тебя мешок есть?

– Есть.

– Свяжи ей руки и ноги – и в мешок.

– Связывать зачем?

– Чтобы кляп изо рта не вытащила.

Варда быстро связал сирене руки и ноги веревкой, и вдвоем они затолкали девушку в мешок.

– Тот, на плечо ее возьмешь или в рюкзак?

У Тота и рюкзак из кожи был соответствующих размеров, по вместимости он мог поспорить с экскаваторным ковшом.

– В рюкзаке нести удобнее.

Вдвоем они с Вардой уложили деву в рюкзак, и Тот вскинул его на спину.

– А что ты с ней хочешь сделать? Сиренам отдать вместо себя?

– Ты что, тупой? Это и есть сирена! Молодая только.

– Красивая, – вздохнул Варда, – я бы такую в жены хотел.

– А теперь идем шустро. Всем смотреть за мной, пробки держать в руках.

Они двинулись по дороге. Никита по солнцу определил направление. Только идти пришлось недолго, полчаса.

Навстречу им показалась женщина лет тридцати в хитоне, в волосах ее алел цветок.

Никита подал команду: