«Погранец». Зеленые фуражки

Услышав сзади стон, резко обернулся и увидел, что один из нарушителей шевелит рукой и хрипло, с присвистом дышит.

Федор, держа наготове пистолет, приблизился.

– Эй, ты кто такой? Назовись!

Раненый открыл глаза.

– А, начальник!

Федор видел, что ранения у нарушителя серьезные. Два пулевых в живот, крови вытекло много, и жить раненому осталось недолго, минуты.

– Ничего, будет и на нашей улице праздник, – прошептал раненый. – Недолго ждать осталось.

Раненый дернулся и перестал дышать.

Федор ногой отбросил в сторону его винтовку.

Еще четыре трупа, ранения в спину – это пулеметчик их срезал. Дальше обнаружился еще один раненый – в оба бедра.

– Больно, – прохрипел он.

– Верно, больно. Но я тебя не заставлял сюда приходить.

– Будь ты проклят, большевистская собака!

– Сдохнешь сейчас. О Боге бы подумал…

– Ног уже не чую. Говорил я Лешему, с заставы надо было начать. Перестреляли бы всех и за кордон ушли. Не послушался… – раненый на пару минут замолчал.

Федор сделал знак бойцам спуститься – надо было обыскать убитых, забрать оружие да присыпать их землей. Хоронить – много чести. Федор пытался вспомнить, не мелькало ли прозвище или кличка «Леший» в сводках. Нет, не было.

Раненый пришел в себя.

– Пить!

– Фляжки нет, а и была бы – не дал. Назовись, а то так и сдохнешь безымянным.

– Яким. А фамилию не скажу.

И раненый замолчал – теперь уже навсегда.

Как и ожидал Федор, в карманах убитых не было никаких документов, только кисет с табаком и еще деньги. Сумма изрядная, полторы тысячи немецких марок. И все – в кармане у одного, наверное – главаря. Оружие – старые трехлинейки, судя по клеймам, выпущенные Тульским Императорским оружейным заводом еще до революции 1917 года – сложили в кучу. Орудуя саперными лопатками, присыпали тела землей, чтобы вороны не слетались.

Федор взобрался к секретам. Пограничники при виде начальства поднялись из окопов полного профиля.

– Раненые есть?

– Никак нет.

– Рано стрелять начали, надо было ближе подпустить и стрелять наверняка, – укорил Федор. – Завтра стрельбы для вашей четверки устрою.

Для стрельбы вполне можно было использовать патроны, изъятые у погибших нарушителей. Не надо заполнять бумаги на списание боеприпасов, а для бойцов – незапланированная тренировка.

По прибытии на заставу Федор написал рапорт, отзвонился Загорулько.

– Здравия желаю, товарищ старший лейтенант!

– Здравствуй, Василий! Зачем так официально?

– Поинтересоваться хочу: сегодня была попытка массового прорыва через кордон с нашей стороны. При попытке пересечь границу по пограничникам открыли огонь. Ответным огнем все были уничтожены.

– Ну и в чем проблема?

– Один из раненых перед смертью упомянул какого-то Лешего.

– Как ты сказал? Лешего? Есть такой, пленные бандиты упоминали. Но никто не знает, кто это такой, как он выглядит и где прячется. Очень осторожен, контактирует только с главарями бандподполья. Полагаю – агент, и сам понимаешь чей. Руководит, координирует, через него деньги идут. НКВД и мы по своей линии копаем, но выйти на его след пока не можем.

– Понял, спасибо, отбой связи.

Линия связи не была защищена аппаратурой шифровки и дешифровки переговоров, но связисты ежедневно проверяли ее на наличие посторонних подключений. Однако, несмотря на это, офицеры секретных переговоров не вели. А что Леший – так какой это секрет? Бандподполье о таком знает. Но выводы из услышанного Федор сделал.

От казармы бойцы прокопали траншею и дзот, а иначе говоря – долговременную земляную огневую точку, сделали. Фактически окоп с бревенчатым накатом и широкой щелью-амбразурой для пулемета. Случись нападение на заставу, пулеметчик из дзота близко бандитов не подпустит.

Через несколько дней Федор наведался в Михалки. Отделение милиции после нападения должны были пополнить, и надо было познакомиться с новым начальником. Не предупреждал его звонком Федор, уж больно муторно. Сначала надо звонить дежурному по комендатуре, он переключит на городской коммутатор, а уж потом – на отделение милиции. И связь скверная: шумы, трески, слышно плохо, приходится кричать. Нет уж, лучше проветриться верхом на лошади…

Новый начальник оказался на месте.

– Сам к вам на заставу собрался, – признался он, пожав руку Федору, и представился: – Старшина Иван Шепитько.

– Василий Казанцев, – представился в ответ Федор.

Мужчины обсудили насущные служебные проблемы. Договорились о связи ракетами в случаях непредвиденных ситуаций, обсудили обстановку в селе.

– Я человек здесь новый, пока вхожу в курс дела, – сказал старшина. – Но знакомству рад.

Милицейский старшина был немного старше Федора, круглолиц и общителен.

– Давай за знакомство?

– Если только пива…

Пиво Федор не пил давно, с тех пор как попал на границу.

Когда он в село въехал, недалеко от отделения милиции вывеска на глаза попалась. Да так маняще-аппетитно кружка с пенным напитком нарисована была на ней, что Федору неудержимо захотелось сделать пару глотков…

– Не возражаю. Барбара-буфетчица пиво женит – мужики жаловались. Да нам не посмеет…

Женить пиво – для тех, кто не знает, – разводить его водой. И пиво тогда было только одного сорта, «Жигулевское».