Ратибор. Забытые боги

Незнакомец не стал докучать ему вопросами – какой смысл, если ответа нет? Он уселся в центр хижины и развернул узелок со скудным обедом. Не жадничая, отломил половину от куска сыра, протянул его Илье и хлопнул ладонью по земле рядом с собой, приглашая сесть рядом и разделить с ним трапезу.

Знак хороший. Во всех племенах и народах совместная трапеза – знак дружбы, примирения. Преломить хлеб или разделить лепёшку – показать свою приязнь. С врагом не обедают совместно – хотя бы из опасения, что отравят.

Хозяин хижины честно поделился всем – сыром, лепёшкой, изюмом.

Илья ел осторожно, ещё неизвестно, как отреагирует на пищу желудок.

После еды незнакомец ткнул пальцем себе в грудь:

– Александер.

Илья кивнул, назвался:

– Илья.

Александер улыбнулся:

– Илия, варвар.

Ну вот, не успели познакомиться, а уже обозвал… А кому приятно, если варваром назвали?.. Слово-то обидное, неотёсанного дикаря подразумевает.

Илья почувствовал желание поспорить с Александером, но как без языка объясниться?

Хозяин хижины улёгся и прикрыл глаза. Ну да, в южных странах после обеда – сиеста, послеполуденный отдых.

Илья последовал его примеру. Оружия у хозяина нет, нож в набедренной повязке не спрячешь, поэтому опасаться, что Александер убьёт его, спящего, не стоило.

Он вздремнул часика два и проснулся от шороха рядом. Александер уже встал и собирался уходить.

Илья поднялся тоже. И когда абориген вышел из хижины и направился по тропинке, Илья пристроился рядом – не жить же ему в хижине…

Александер двигался между рядами виноградника, периодически останавливался и подвязывал зреющие кисти солнечных ягод.

Илья какое-то время присматривался к его работе, а потом сам подвязал верёвочкой одну кисть.

Александер, наблюдавший за его действиями, кивнул головой, одобряя.

Так и пошло. Александер осматривал левую сторону, а Илья – правую. Человек поделился с ним своим скромным обедом, так почему же не ответить ему благодарностью? К тому же Илья питал надежду, что Александер войдёт в его бедственное положение и даст ему кусок ткани для набедренной повязки. Одежда была нужна не для того, чтобы согреть тело – ему было тепло, даже жарко, а чтобы наготу прикрыть. Он не дикий зверь и не варвар, чтобы голышом разгуливать.

Чувствовал себя Илья не в своей тарелке, дискомфортно, неуютно. Чужая страна, чужой язык и обычаи… А у него – ни одежды, ни документов, ни денег… Случись встретиться с полицией, будут проблемы. Попробуй кому-нибудь объяснить, как он здесь оказался, пересёк границу. Однако он тут же себя успокоил: в случае проблем он будет требовать переводчика и встречи с консулом или кем-либо из российского посольства. Хотя вопросов будет много, и главный из них – как он оказался в этой стране без визы и документов? И ещё его настораживало: нигде не видно линий электропередачи, не летают самолёты, хотя в небо он поглядывал регулярно, не слышна вдалеке музыка…

Когда оба прошли один ряд и повернули на другой, Илья спросил:

– Александер, какая страна?

Для лучшего понимания вопроса он ткнул себя пальцем в грудь:

– Россия, Раша, Русланд, – сразу на русском, английском и немецком. А потом указал пальцем на Александера – ты откуда?

Но виноградарь не понял. Да и откуда Илье было знать, что нет ещё на Земле России? В ответ на его вопрос Александер залопотал что-то, и они оба не поняли друг друга. Виноградарь просто досадливо махнул рукой и продолжил работу.

Они трудились, пока солнце не коснулось горной гряды вдалеке.

– Баста! – объявил Александер и потёр руки. Ну, когда «баста», и русский поймёт – это конец работы.

Александер направился в сторону долины, Илья – за ним.

Вскоре показалось селение, дома которого были сложены из камней.

Александер остановился и показал на землю. Вроде как будь тут, стой. Сам же ушёл в селение. Но вскоре вернулся и протянул Илье кусок синей ткани.

Илья обернулся тканью, пропустил её между ног и завязал спереди узлом, благо наглядный пример перед глазами, на Александере.

Они пошли в дом Александера. Невысокая ограда из камня, во дворе сарай – тоже каменный, каменный же дом… Оно и понятно, в каждой местности строят из того материала, который находится под рукой. Северные народы – из брёвен, лес вокруг, южные, степные – из самана, глина под ногами, папуасы – из тростника.

Александер провёл Илью в дом – довольно низкий: в дверном проёме тому пришлось наклонить голову, чтобы не задеть за притолоку.

Обстановка в доме была спартанской, Илья вообще назвал бы её бедной. Низкая скамья, стол, на полу – соломенная циновка. И никаких лампад или икон в углу. Так кто такой Александер, атеист или язычник? Ну ладно, это его дело. Но ни одного признака цивилизации вокруг… Телевизора, как и радиоприёмника, нет, розеток электрических и лампочек на потолке – тоже, телефона не видно… Он настолько беден или человечество просто не доросло ещё? Так где же Илья и какой сейчас год? Или хотя бы век?

С улицы послышались шаги, и шёл не один человек, а строй солдат – дружный грохот обуви по мостовой не оставлял в этом никаких сомнений.

Илья выбежал во двор и остолбенел. Он надеялся увидеть форму и по ней понять, в какой стране он находится, а по оружию – какой приблизительно век. Увидел же марширующую сотню римских легионеров, как их называют в фильмах. Бред какой-то! Но эти характерные бронзовые шлемы с козырьком сзади и боковыми пластинами, прикрывающими лицо, эти перекрещённые ремни поверх кожаных панцирей, эти тяжёлые прямоугольные щиты, в конце концов – сандалии с деревянной подошвой, издающей грохот, и перевязью от них на икрах – не оставляли никаких сомнений… Он в Римской империи, а время – древние века. Мама моя, куда же его занесло?! Неужели Макошь ещё раз устроила ему подлянку?

Илья был в полной прострации. Он, коренной русак, попал в абсолютно чуждую ему империю. Только освободился от заклятия языческой богини славян, Макоши, так на тебе – древний Рим… Да у них у самих язычество махровое, а пантеон богов побольше, чем у славян. Юпитер, Сатурн, Марс, Венера, Меркурий, Бахус, Амур, Юнона! И это те, кто на слуху, кого он сразу вспомнил. А ведь ещё есть Гименей, Плутон, Эскулап, Минерва, Вулкан, Диана, Фавн, Веста, Фидес, Сенекута и целая куча других.

На своей земле, пусть и древней, он чувствовал себя как дома. Природа, климат, люди с их привычками и традициями – всё было родным и знакомым. А здесь он ощутил себя потерянным и одиноким, духом упал. Как дальше жить, чем на жизнь зарабатывать? Знания и навыки судового механика тут точно не нужны, ещё должны пройти многие века, а то и тысячелетия. Воинское умение? Да, славно он повоевал и крови немало пролил. Но сохранились ли у него навыки, сила поистине богатырская и неуязвимость, дарованные ему Макошью? В дерево она его обратила и наверняка могла лишить и силы, и других особенностей. В своё время он среди студентов драчливостью и агрессивностью не отличался, любой конфликт старался уладить миром.

Податься в легионеры? А кто его возьмёт без знания языка? Остаться у Александера? Так и предложения такого не было.

Тягостные раздумья Ильи прервал виноградарь. Воины давно прошли, тяжкий топот их сандалий стих вдали, а Илья всё стоял.

Александер взял его за локоть и подтолкнул к дому. Ну да, спать пора, виноградарю завтра на работу. Работать у него за миску похлёбки и крышу над головой? Виноградарю на вид лет тридцать пять – сорок, но южане обычно выглядят старше своих лет. Стало быть, семья должна быть, а её не видно. Вопросов много, ответов на них нет, и выяснить невозможно. Видно, судьба у него такая – батрачить на Александера и учить разговорный язык, чтобы общаться можно было.

А вдруг Александер сам батрак и помощник ему не нужен? Человек он явно добрый, поделился с Ильёй обедом, к себе домой его привёл… Современники Ильи далеко не все поступят так же, уж больно расчётливы, осторожны и прагматичны люди. Да и славяне древние, положа руку на сердце, тоже не всегда были приветливы. Жестокие времена – жестокие нравы. Впрочем, не гонит его взашей Александер, и на том спасибо. Как говорится, будет день – будет и пища. С такими мыслями Илья уснул на низком деревянном топчане с деревяшкой под головой вместо подушки.

Спал он крепко, снов не видел и проснулся бодрым. Спал бы ещё, да Александер уже встал.

На завтрак – по горсти фиников, чёрствая лепёшка и кувшин слабенького вина на двоих. После вина хмеля Илья не ощутил, но кровь по жилам заструилась явно быстрее.

На виноградник они пошли оба, видимо, Александеру нужен был помощник. А ещё – он понял бедственное положение Ильи.

По дороге Илья пытался учить язык. Он показывал на камень, и Александер называл его на своём языке. Также показывал на дорогу, на виноградную лозу, на солнце – на всё, что окружало его. Услышанные слова повторял несколько раз, и если выговаривал их неправильно, виноградарь его поправлял. И пока Илья трудился, он продолжал повторять про себя новые слова.

Были в его бытность в прошлой жизни языковые курсы с полным погружением, магнитофонные аудиозаписи. А сейчас ему судьба велела на ходу учить язык. Но только подозревал он, что это не латынь, на которой говорили римляне – коренные жители. В империю входили многие провинции, и каждая – со своим языком. Однако языком общения между ними был латинский. На нём же велось всё делопроизводство. Чиновниками записывалось и учитывалось всё: проводились переписи населения, учёт и расход поступающего продовольствия, количество скота, налоги.

Немного позже Илья узнал, что Александер грек, и язык он учил греческий. В империи на нём говорили многие, а после распада её на Западную и Восточную он стал основным языком Византии.

Многое узнавал и видел Илья впервые, но кто подробно знает историю чужой и древней страны? До поры до времени он тоже не видел римских денег, не знал их покупательной способности. А уж привычка древних римлян есть полулёжа и так же общаться с гостями и вовсе его удивила.