Стреляй! Бог войны

– Есть ли нарды?

Вагиф и советник не поняли, тогда я объяснил. Да, закивали они, есть, только называются не так. Советник дернул за шнурок, висевший рядом со шторой, в дверях возник слуга, вернувшись, он принес нарды. Я переспросил правила игры, они были похожи с нашими. Игра пошла с попеременным успехом, две партии я выиграл, три проиграл. Советник, вероятно, утомился, встал, поблагодарил за игру и сказал Вагифу.

– У твоего раба быстрый ум и хорошая память

Мы откланялись, Вагиф вывел меня за пределы дворца, и я один пешком пошел к дому Вагифа. История имела продолжение – через неделю нас снова пригласили во дворец визиря, на этот раз к самому визирю. Вагиф по дороге наставлял – спиной к визирю не поворачивайся, не перечь; когда будешь кланяться при входе, не поднимайся, пока не позволят.

Въехав во дворец, мы длинными запутанными коридорами прошли к визирю. По дороге нам несколько раз преграждали дорогу здоровенные стражники при оружии, но, опознав и переговорив с Вагифом, пропускали дальше.

Вошли в комнату, и не успел я ничего разглядеть, как Вагиф бухнулся на колени и дернул меня за полу халата. Я тоже упал на колени и руками оперся о пол. В такой позе прошло несколько минут.

– Встаньте!

Сидя на низенькой скамеечке перед низким столиком, на нас глядел высокий статный усатый татарин с горделивой осанкой и властным выражением лица.

– Подойдите ближе.

Мы исполнили. Вокруг визиря стояли приближенные, среди которых я узнал советника.

– Кто из вас играет в индийскую игру?

Я поклонился.

– Садись.

Сел. Перед нами поставили доску и расставили фигуры. Наверное, в мое время это было бы целым достоянием. Король отлит из золота, ферзь из серебра. Каждая фигура вырезана из самоцветов разного цвета – зеленых, синих, розовых. Тщательно сделана каждая деталь, даже копья у пешек. Я невольно залюбовался, слегка поглаживая фигуры.

Визирь с удовлетворением и самодовольством взирал на меня, видно, моя реакция пришлась ему по вкусу.

Начали играть. Играл визирь хорошо, чувствовалась богатая практика, мы были на равных. Было сыграно несколько партий. Игра закончилась приблизительно с равным счетом. Наконец визирь встал, и тут же вскочили все окружающие.

– Я доволен твоей игрой, урус. Давно я не сражался с равным противником. Мне пора заняться государственными делами, но по моему велению ты будешь приходить ко мне на игру.

Я поклонился, памятуя наставления Вагифа. На стол между шахматными фигурами что-то упало. Я поднял голову – визирь сняв с пальца перстень, бросил его на шахматную доску.

– По этому перстню тебя будут беспрепятственно пропускать ко мне.

Бормоча слова благодарности, я склонился в поклоне.

С этого дня несколько раз в неделю, когда присылали гонца, я ходил во дворец играть в шахматы. С практикой восстанавливал старые навыки, вспоминались какие-то отрывки из партий Алехина, Капабланки, Карпова, Каспарова.

Окружавшие визиря приближенные наперебой приглашали к себе домой поучить их игре, причем за солидное вознаграждение. Несколько таких предложений я принял, и у меня в кармане впервые с момента пленения зазвенели монеты – серебряные дирхемы, ногаты и несколько золотых. Знатные вельможи не гнушались зазвать в свой дом пленного уруса, но мало кто знал, что основное мое умение во врачевании.

Глава 11

Путь домой

Однажды ночью, во внеурочное время, в ворота сильно постучали и зычно крикнули:

– Вагиф, по велению визиря тебя срочно вызывают во дворец!

На улице гарцевали на лошадях несколько татар. Вагиф быстро собрался, сел в свою повозку и отбыл.

«Видно, что-то случилось», – подумал я.

Немного поворочавшись в своей постели, стал придремывать, когда стук в ворота повторился.

– Именем визиря – откройте ворота!

Испуганные слуги бросились открывать. Во двор влетел всадник:

– Кто здесь лекарь Юрий?

Я поднялся с постели, накинул халат и вышел.

– Быстро собирайся и немедля во дворец визиря!

Я понял, что случилось серьезное, быстро оделся и, захватив сумку с инструментами, вышел. Гонец сильной рукой схватил меня за шиворот и помог подняться на лошадь, посадив за собой. Мы поскакали во дворец. Меня провели в большую богато убранную комнату, где я увидел Вагифа, визиря и его советника.

На широкой кровати под балдахином лежал подросток. Даже едва войдя, можно было предположить, что болен он серьезно: на лбу крупные капли пота, на лице страдальческое выражение, лежит на боку, прижимая руки к животу.

Я упал на колени и низко склонился, приветствуя визиря. В нарушение дворцового этикета визирь быстрым шагом подошел ко мне и поднял за руку.

– Я узнал, что ты не только умеешь играть в шахматы, но и умелый лекарь. Мой единственный сын и наследник, мой дорогой Мустафа тяжело заболел. Спаси его, и я выполню твое любое желание, иначе… – Он сделал красноречивый жест поперек горла.

Я подошел к Вагифу, тот был бледен, растерян. Поклонившись визирю, я сказал, что сделаю все, что смогу, а сейчас прошу покинуть комнату. Все, кроме Вагифа, вышли. После беглого осмотра и расспроса Мустафы стало ясно – у пациента острый аппендицит. Я сказал Вагифу – только срочная операция может спасти мальчика. Тот в страхе отшатнулся:

– Никто и никогда в Казанском ханстве этого не делал. Если парень умрет, нам обоим отрубят головы!

– Если операцию не делать, он все равно умрет, и мы умрем тоже, а так у нас есть шанс. Спасая его, мы спасаем себя!

После краткого, но мучительного раздумья Вагиф кивнул.

– Будешь мне помогать!

Придворный лекарь в страхе попятился, уперся спиной в стену, глаза его выражали страх.

– Ты только делай, что я скажу!

Он замотал головой.

– Распорядись, чтобы принесли стол и лучше осветили комнату, а также несколько зеркал и веревки.

Все требуемое принесли быстро. Зеркала на веревках я подвесил над столом, рядом поставил подсвечники с горящими свечами. Парня переложили на стол, напоили настойкой с опием, пока лекарство не начало действовать, приготовили инструменты и вымыли руки. Обработав хлебным вином живот, приступили. Разрезав кожу, начал шить кровоточащие сосуды, дальше рассек клетчатку и мышцы, снова начал перевязывать шелком сосуды. Парень стонал, напрягал живот. Долго он не выдержит; если будет кровопотеря или болевой шок, от которого он может умереть, мы надолго его не переживем.

Свет тускловатый, свечи мерцали, но моя придумка с зеркалами хоть как-то помогала осветить операционное поле. Наконец я добрался до аппендикса. Отросток был воспален, выглядел, как мешочек с гноем, слава богу, до перфорации дело не дошло. Осторожно наложил круговые швы и пересек аппендикс, вытащил его из живота и отбросил. Вагиф, широко раскрыв глаза, вовсю смотрел на ход операции, стараясь ничего не упустить. Его участие ограничивалось в подаче инструментов по моей команде.

Проревизировав брюшную полость, я послойно ушил рану. Еще раз протерли живот хлебным вином и наложили повязку. Отмыв от крови свои руки, осторожно перенесли парня в кровать. С его губ иногда срывался стон, но в целом парень держался молодцом. По моим прикидкам, на операцию ушло чуть больше получаса. Да больше парню и выдержать было бы тяжело. Теперь бы его выходить, сделано только половина дела. Это была моя первая аппендэктомия в новой ипостаси, даже в Рязани, в лучших условиях, мне не приходилось ее выполнять. Мы устало уселись по обе стороны кровати, помолчали.