Андрей немного посидел, раздумывая:
– Вот что, Гриша. Побудь тут покуда, не уходи – я на постоялый двор.
Он заткнул за пояс оба пистолета и прикрыл их полами кафтана, чтобы в глаза не бросались. Вокруг ярмарки был не один десяток постоялых дворов, но и их не хватало. Летом на ярмарку съезжались десятки торговых гостей вместе со своими многочисленными слугами. И если команды судов спали на кораблях, возничие у телег, то купцы – на постоялых дворах. А осенью, когда поспевал новый урожай, ярмарка разрасталась не менее чем вдвое-втрое.
Андрей заявился на постоялый двор, поздоровался с хозяином за стойкой.
– Купец Наум из Москвы завтракал ли?
Хозяин почесал затылок:
– Вроде не видел я его сегодня. Аким! Ты Наума, постояльца, видал ли?
– Нет, хозяин.
– Мы сегодня утром выезжать с обозом должны были, а его нет и нет. Не случилось ли чего?
– Пойдём, проведаем гостя.
Хозяин смешно, по-нижегородски окал, выделяя букву «о» в любом слове и заменяя ею «а».
Они поднялись наверх, на второй этаж, где были комнаты постояльцев. На первом этаже были кухня, харчевня, людская.
Хозяин постучал в дверь, подождал. Никакого ответа, даже звука никакого из-за двери не донеслось.
– Он вчера не пил с другими?
– Поужинал, беседовал с другими постояльцами, но не пил ничего – даже пиво.
– Может, занедужилось, плохо стало? Отопри дверь.
– Как можно? Может, спит гость?
– Я ответчиком буду, открывай.
Хозяин вздохнул, снял с пояса связку ключей, выбрал один, отпер замок и толкнул дверь.
Наум в исподнем лежал на топчане, и с первого взгляда Андрей понял, что он мёртв. Нельзя быть живым, если в груди торчит нож. Хороший боевой нож, вогнанный в тело по самую рукоятку.
– Опа! – растерянно сказал хозяин.
Андрей оттеснил его в сторону и подошёл к Науму. Труп был ещё тёплый на ощупь – с момента убийства прошло не более двух часов. И руки, как и другие члены, не закоченели.
Андрей повернулся к хозяину.
– Кто? – грозно спросил он.
– Откель мне знать? Сам же видел – дверь на замок заперта была.
– В том-то и дело, что на замок. А ключи от него были только у Наума и у тебя.
Хозяин побелел. Если за дело возьмётся Пыточный приказ, пыток ему не избежать.
– Кто у тебя в постояльцах?
– Так на ярмарку ушли, постоялый двор пустой.
Андрей заглянул в сундук, пошарил рукой под подушкой, обыскал одежду. У Наума должны были быть деньги в калите – красной сафьяновой кожи. Он слишком часто видел её, чтобы не припомнить.
Он осмотрел убитого. Перстня на пальце не было, как не было и цепочки на шее. Оба украшения были золотыми и массивными. Теперь, по крайней мере, понятно, из-за чего убили – разбой.
Злость захлестнула душу Андрея. Да, Наум был жадноват, но мужик хороший, никому зла не делал. И работать с ним можно было – не гнобил, как некоторые.
Андрей вытащил из тела купца нож – длинный, с широким лезвием и массивной рукоятью. Такие на Руси называли боярскими. Сталь на лезвии хорошая, скорее – шведская. Дорогой нож, только почему его не забрали? Или спугнул кто-то?
– Хозяин, кто утром уезжал? Я имею в виду – не на ярмарку, а совсем?
– Новгородцы, двое. Одну комнату снимали. Слышал, как за столом говорили – вроде товар куплен, пора домой. Расплатились, всё честь по чести.
– Опиши, как выглядели?
– Один высокий, худощавый, рыжеватый – годов сорока. Другой среднего роста, плотный – за возраст не скажу. Весь волосьями зарос, ну чистый медведь. Борода лопатой, волосья на голове всклокочены, только глаза и видать. Но, полагаю, молодой. Ходит быстро, и голос мощный – как у дьяка в церковном хоре.
– А такого ножа у них не видел?
– Не видел, врать не буду.
Андрей обтёр лезвие ножа о простыню – всё равно она в брызгах и потёках крови.
– Они обозом пошли или на судне?
– Не знаю, думаю – обозом.
– Почему?
– Корабельщики на своих судах ночуют, а кто на постоялом дворе – так те на обозах. Судовые обычно на берегу кучкуются.
Довод разумный.
– Как их звали?
– Высокого – Антипом, медведеподобного – Николаем.
– Я сейчас старшего возничего пришлю, похоронить купца надо. Лето, не довезём до Москвы. Гроб, отпевание – всё на твоей совести.
– Это почему? – вскинулся хозяин.
– Потому что у тебя на постоялом дворе убили. Или ты хочешь, чтобы я в Пыточный приказ пошёл?