«Погранец». Зеленые фуражки

А начальство при инспекциях находило все новые и новые недостатки. То стрельбы давно не проводились, то бойцы не стрижены, и все проблемы – на начальнике заставы. А еще зам по разведке из погранотряда укорять стал, что Федор до сих пор агентами из числа населения не обзавелся.

Федор не выдержал, вспылил:

– А вы хоть представляете, что нам заставу пришлось с нуля строить и границу обустраивать? Потому на строевых лошадях пахали, колючку тянули, столбы ставили пограничные? И от несения службы никто не освобождал, а на заставе всего сорок два человека, считая меня?

– Знаю, лейтенант. На других заставах ситуация не лучше, а то и похуже будет. Потому взыскание пока не накладываю. Но это пока…

Большая часть строительных и хозяйственных работ была уже позади, связисты тоже закончили работы по проводной связи. Теперь все наряды и секреты могли связаться с заставой. В укромных местах были оборудованы розетки связи, каждый наряд имел телефонную трубку и мог подключиться.

Федор организовал стрельбы, тем более что неделю назад застава получила станковый пулемет «максим». Выбрали участок на лугу, мишени у склона небольшого холма поставили – не приведи Господь, чтобы пули на сопредельную сторону попали, международного скандала не избежать. Тем более что Польшу немцы уже оккупировали. Сам Федор ни одного немца живьем на той стороне реки не видел, но наряды докладывали, что вместо польских пограничников немецкие наряды ходят.

Большая часть пограничников стреляла посредственно. Да и откуда взяться меткой стрельбе, если за три месяца службы Федора на заставе это первые стрельбы? Для хорошей стрелковой подготовки постоянная практика нужна, а сейчас бойцам по две обоймы выдали, десять патронов всего…

Но два бойца из личного состава порадовали. Якут Егор Борисов все пули из винтовки в десятку уложил, пояснив, что у них каждый мужчина – прирожденный охотник. А еще – старшина Безверхов. Он с блеском отстрелялся из пулемета, поразив короткими очередями все мишени.

– Петр Васильевич, не ожидал я от вас такой стрельбы! – порадовался Федор.

– В прошлом году на соревнованиях в отряде первое место взял и часы выиграл, – не удержался старшина. Он достал из кармана часы и продемонстрировал всем выгравированную на крышке надпись: «Победителю в стрельбе. 1938 год».

– Ну, коли так, старшина, бери шефство над отстающими – трое норматив не выполнили. Натаскивай их, каждый день по три выстрела каждому. Только для начала сам винтовки пристреляй.

– Слушаюсь.

Огневую подготовку проверяющие должны были по плану смотреть через месяц, и потому ударить в грязь лицом было нельзя. Хуже обстояло дело с агентурой из числа местных жителей, вернее – ее не было совсем. Ближайшая деревня была в километре от заставы, туда и решил наведаться Федор. Есть же сельсовет, должны подсказать, кто лояльно к советской власти относится, на кого опереться можно. Председателями сельсовета ставили партийных, и, стало быть, либо комсомольская, либо коммунистическая ячейка, но быть должна. На них и надо опираться в первую очередь.

Федор предупредил старшину, куда идет – без этого нельзя. Случись происшествие, старшина должен знать, где искать командира.

Поля были уже скошены, и Федор брел по стерне. Дорога из-за недавно прошедших дождей была в лужах, размыта, грязь липла к сапогам, и шагать по стерне было удобнее.

Только он прошел сотню метров, как увидел идущего навстречу, судя по сумке и велосипеду, почтальона. Велосипед в деревне был в то время большой редкостью.

– Дзень добрый, пан командир! – снял помятую шляпу почтальон.

– Добрый! – отозвался Федор. – Только я не пан, а товарищ командир. Нет больше панов.

– А и пусть так, – согласно кивнул в ответ почтальон. – Я так думаю, вы с заставы?

– С заставы, командир я. А вы кто?

– Почтальон я, Кейстутом зовут.

– В деревне всех знаете?

– А как же!

– Сельсовет в деревне где?

– В веске? Так в школе, только вход другой. Да там флаг красный висит, увидите.

– Спокойно в деревне?

– Ни драк, ни скандалов. Ну, выпьют иной раз горилки, а так – спокойно. Только к новым деньгам никак привыкнуть не можем, раньше-то польские злотые были.

– Привыкнете! Счастливого пути!

– И вам удачи! – почтальон скинул шляпу и поклонился.

Ну и порядки у них здесь! Шляпы снимают, кланяются, паном называют…

Сельсовет Федор действительно отыскал быстро – по флагу. Председателем оказался бывший учитель из местных, принявший советскую власть, человек умный и грамотный, но не коммунист. Как тогда говорили, из сочувствующих.

– Здравия желаю, – поздоровался Федор. – Моя фамилия Казанцев, я начальник погранзаставы, что по соседству с вами.

– Рад видеть. Наслышан о вас. А я председатель сельсовета Урсуляк Грынь.

Мужчины пожали друг другу руки.

– Простите, Урсуляк – это имя или фамилия? – вежливо осведомился Федор.

– Фамилия, а зовут меня Грынь. Да вы садитесь. Каким ветром к нам?

– Познакомиться пришел, обстановку выяснить.

– Спокойно в селе, притихли все. Кто советскую власть не принял, в Польшу сбежали. Было три семьи богатеев. Один мельницей владел, второй – магазином, третий – корчмой.

– Польша под немцем сейчас.

– Знаю, в исполкоме сказали.

– Антисоветских элементов в деревне нет?

– Крестьяне остались, забитые. Беднота кругом! Да вы сами по хатам видели, все крыши соломенные – кроме тех домов, которые богатеям принадлежали. Они под черепицей. Шик деревенский!

– Комсомольцы в деревне есть?

– Нет.

– Плохо.

Федор задумался. Ни коммунистов в деревне, ни комсомольцев, фактически – один председатель сельсовета, только на него и опереться можно. Но хоть ситуацию прояснил…

– Если что подозрительное заметите, пошлите надежного человека на заставу – все ближе, чем в Дубицу.

– Сделаю. После смены власти люди осторожничать стали, больше о погоде говорят, о видах на урожай. Боятся…

– Чего же?

– Оперуполномоченный НКВД приезжал неделю назад, местных богатеев искал. Только их и след простыл, сбежали. Люди испуганы, поляки много говорят о сталинских застенках, о Сибири.