Фронтовик не промахнется! Жаркое лето пятьдесят третьего

Феклистов, войдя, поздоровался, был озабочен, хмур. Зачитал сводку.

– Фролов, твой задержанный в КПЗ?

– Мой, ночью привёз, сто шестьдесят пятая и сто сорок третья статьи.

– Оформляй, и в суд.

– Надо ещё заключение из больницы. Хирург сказал – через несколько дней, когда стабилизируется состояние пациента.

– Держи на контроле. К сведению всех. Поступили сведения от информаторов, что на нашем участке, предположительно между «Студенческой» и «Киевской», укрывается банда из амнистированных. Прошу озадачить свою агентуру. Банда вооружена, главарь Васька Каин.

Среди оперативников гул голосов. Кличка известная, как в уголовном мире, так и среди оперативников. Каин начал преступную деятельность ещё до войны, в сорок первом получил первый срок. Был крайне жесток, изворотлив, физически силён. К 1953 году имел уже три ходки на зону. Если информация о Каине верна, уголовный розыск ждут беспокойные дни.

После войны силами пленных немцев и наших строителей Москва отстраивалась. Открывались новые станции метро, торжественно открылось новое, величественное здание МГУ на Ленинских горах. Производство с военных рельсов уже перевели на выпуск гражданской продукции. В магазинах расширяли ассортимент товаров. Народ чувствовал – полегче жить стало, оправдывались надежды на лучшую послевоенную жизнь. А бандиты, грабители, как плесень, пачкали всё. У трудящихся могло сложиться впечатление, что власти не в силах обуздать преступность.

Андрей пока был единственным, кто не успел обзавестись информаторами из уголовной среды. Для этого требовался стаж работы на новом месте. Опера в отделении опытные, не один год в отделении, имеют не по одному стукачу, а иные – и поболее десятка. Да, неприятно общаться с блатными, делать им послабления, смотреть сквозь пальцы на их криминальные делишки. Но и без таких контактов не обойтись. Без информаторов ни одна полиция мира не обходится. Имела их и царская полиция и жандармерия, имела советская. Конечно, оперы не с убийцами контактировали, им одна дорога – в лагерь на нары, а с барыгами, спекулянтами, напёрсточниками и прочим приближённым к уголовному миру людом. Знали они не так много, но из малых сведений, собираемых в одном месте – уголовном розыске, иной раз складывалась занятная картина.

Андрей занялся бумагами. Дел много, чтобы передать их в суд или прокуратуру, требовалось соблюсти формальности. В отделе остались он и Феклистов. А в десять утра начальнику угро звонок от начальства.

– Николай Иванович, зайди срочно.

Оказалось, придя на работу, сотрудники сберкассы, что на Большой Дорогомиловской, обнаружили в стене хранилища пролом и два вскрытых сейфа. Кража дерзкая, убыток государству большой.

Феклистов прихватил Андрея, на служебном грузовичке выехали на место происшествия. У сберкассы народ толпится, сотрудники. К операм тут же заведующий сберкассой подошёл.

– Это я телефонировал. Позвольте представиться – Крутов Илья Савельевич, заведующий.

– Начальник уголовного розыска района Феклистов, мой сотрудник Фролов. Кто первый обнаружил взлом?

– Кассир Шуклеина.

– Пройдёмте внутрь, пригласите кассира.

В небольшом холле все на местах, не скажешь, что происшествие произошло. Следом за операми и заведующим вошла молодая женщина.

– Вы кассир?

– Да. Утром пришли на работу как положено, перед тем, как клиенты зайдут, я деньги из хранилища достать должна. Открыла дверь, а там ужас!

– Проводите.

Из помещения кассира дверь вела в хранилище. Дверь железная, не взломана.

– Вы своим ключом открывали?

– Да, замки целые были, как и пломбы.

Перед уходом двери опечатывались пластилиновыми пломбами на бечёвке. Кассир распахнула дверь. М-да! В стене справа зияла дыра размером полметра на полметра. Человек нормального телосложения пролезть вполне может. У обоих сейфов дверцы вскрыты автогеном. Для такого оборудования машина нужна для перевозки. Феклистов сразу поинтересовался:

– Пролом в стене куда выводит?

– Чёрный ход, им давно не пользуются.

Феклистов кивнул.

– Фролов, посмотри.

Андрей осторожно в пролом пролез. Пыльная лестница вверх, следы кирпичной пыли, обломки кирпичей в углу свалены. Видимо, те, кто стену ломал, отбрасывали их в сторону, чтобы не мешали. Андрей спустился к двери, толкнул локтем. Дверь открылась свободно. Замок открыт, петли смазаны маслом, чтобы не скрипели, даже потёки есть. Недалеко, у соседнего подъезда, старушки на лавке сидят. Андрей подошёл, поздоровался, представился. Одна из старушек тут же поинтересовалась:

– Много забрали?

– Не знаю пока. Подскажите, недавно – вчера, позавчера, ремонт в квартире или подъезде никто не делал?

– Как же, делали в подвале. Машина грузовая стояла, сварка.

– Откуда про сварку знаете?

– У меня зять сварщик. Баллон кислородный лежал, шланги.

– Откуда рабочие были?

– Не знаем, человек пять, все в рабочем.

Так, значит, надо проверить жилконторы, посылал ли кто ремонтников в этот дом.

– Стук был?

– Стучали, а как ремонт без этого? Приезжали утром, били-колотили, а часов в десять уезжали. Говорили – на другой объект.

Не на объект уезжали, понял Андрей.

Пробивали стену, рубили кирпич, а после десяти работы бросали, поскольку приходили сотрудники сберкассы.

– Кто-нибудь номера машины запомнил?

– И, милок! Какая в наши годы память? Я вот уже не помню, что вчера было.

Андрей попытался разговорить – как выглядели рабочие? А никак, кто их разглядывал? Работяги и работяги, обыкновенные. Но всё же зацепки были. Андрей через пролом вернулся в хранилище, отвёл Николая в сторону, доложил.

– Мысли есть? – спросил Феклистов.

– В жилконтору наведаться. Направляли сюда рабочих или нет?

– Я не провидец, но скажу сразу – нет. Бандюки были.

– Для обращения с автогеном навык нужен. В лагере его не приобретёшь.

– Это да.